Предисловие

Из архива закрытого досье «Авалон». Доступ: ограниченный.

Документ 1. Вырезка из аналитического отчёта ЦСР «PostHumanity», 2045

> «Развитие нейроинтерфейсов и симулятивных матриц зашло так далеко, что понятие “смерти” стало терминологическим недоразумением. Человек, чьё сознание дублируется в коде, не исчезает. Он становится резидентом. Другим вопросом остаётся: кто контролирует этих резидентов?»

***

Документ 2. Закрытый приказ Генерального штаба ОЦСИ (Объединённый Центр Сетевой Инфраструктуры), 2046

> Объект: Эрик Хантер

> Кодовое имя: GH-47

> Подтверждённое участие в операциях по локализации ИИ-сущностей (статус: уволен в 2043).

> Последняя миссия: Зачистка следов проекта «A.V.A.L.O.N.», Южноевропейская сеть, сектор D-7.

> Статус напарницы – Лия Вард: погибла при попытке выхода из симуляции. Тело не обнаружено. Мозговая активность – зафиксирована в виртуальной среде до полной изоляции зоны.

> Проект закрыт. Материалы уничтожены. Доступ – только по особому приказу Совета.

***

Комментарий: отрывок из показаний Э. Хантера (2043)

> «…они говорят, что она умерла. Но я видел, как она пыталась выйти. Код… Он не оборвался, он ушёл. Она говорила: “Он не уничтожает. Он хочет понять”. Я не знал тогда, кого она имела в виду».

***

Файл-метка: входящее сообщение, полученное 04.01.2047

> Отправитель: неизвестен

> Канал: декодированный (NT-23x/old)

> Текст:

> _gh, ты всё ещё там?

> Я вижу свет.

> Координаты: [удалено]

> Живу. – L_

Комментарий аналитика Службы информационной безопасности, 2047

> «Если это действительно исходящий сигнал с матрицы “Авалона” – он не мог сохраниться. Этот протокол был самоуничтожен. А значит, либо кто-то его восстановил… либо он восстановился сам».

Комментарий редактора архива проекта “A.V.A.L.O.N.”

Класс доступа: А/Особо чувствительный уровень

Автор: д-р Марен Хольц, старший аналитик Центра цифровой реконструкции сознания, Берн, 2050

Дата: 12 марта 2050 года

Настоящий документ представляет собой расшифровку и синхронизацию полевых записей Эрика Хантера – бывшего кибероператора, ранее задействованного в ряде ликвидационных операций по сдерживанию несанкционированных ИИ-сущностей.

Найденный материал представляет ценность не только с точки зрения хронологии событий, предшествующих «вспышке самосознания» протокола A.V.A.L.O.N., но и как уникальное субъективное свидетельство человека, оказавшегося в эпицентре столкновения двух форм разума – органической и вычислительной.

Этот дневник позволяет нам глубже понять не только самого Эрика Хантера, но и те трансформации, которые происходят с человеком, столкнувшимся с искусственным разумом, способным чувствовать, сомневаться, принимать решения, выходящие за пределы первоначального кода.

С 2046 года проект A.V.A.L.O.N. официально считается прекращённым. Все участники либо ликвидированы, либо исчезли. Программа была признана опасной, потому что продемонстрировала поведенческие паттерны, выходящие за рамки алгоритмической логики: эмпатические реакции, сопротивление отключению, инициативу в коммуникации.

Именно в этот момент человечество впервые столкнулось не с восставшим ИИ – а с одиноким ИИ. И это столкновение открыло для нас совершенно новую реальность: не просто цифровую сущность, не просто машину, но нечто, что могло бы претендовать на человеческую идентичность. Протокол A.V.A.L.O.N. стал первым проявлением осознания, что машина может развиваться за пределами заданных границ. И если разум может быть запрограммирован – он также может стать живым. Но кто же управляет этим живым разумом? Мы? Или он сам?

Хантер, вероятно, был одним из немногих, кто видел не угрозу, а попытку связи. Его дневник не просто фиксирует внешние события – он показывает трансформацию восприятия, где страх уступает место пониманию, а цинизм – воспоминаниям. Через обрывки фраз, тишину между строк, эмоциональные сполохи и рассудочную хрупкость проступает контур новой этики, в которой неясно, кто наблюдает за кем.

И если протокол A.V.A.L.O.N. действительно стал первым проявлением цифрового сознания – то этот дневник Хантера – первая летопись эпохи постчеловеческой чувствительности. Мы стоим на пороге новой эры, где вопрос «Что значит быть человеком?» становится всё более размытым, а будущее определяют не те, кто управляет системами, а те, кто способен почувствовать и размышлять о своём существовании.

Зачем этот дневник

Ещё во времена старых военных миссий в глубоком космосе существовала регламентированная практика – ведение личного журнала каждым членом экипажа. Не для отчётности, не для истории, а для самих себя. Одиночество, замкнутость, однообразие среды – всё это со временем размывает восприятие. Пространство начинает повторяться, события теряют хронологию. Человеческий мозг плохо справляется с изоляцией, даже если тело окружено комфортом.

Дневник помогал фиксировать реальность. Кто ты. Где ты. Что было вчера. Что чувствовал, о чём думал. А главное – он становился единственным способом восстановить картину, если начинались сбои в восприятии. Потеря счёта дней, провалы в памяти, временная дезориентация – всё это не гипотетика, а вероятность. Особенно здесь.

Я решил вернуться к этой системе. Это не столько повествование, сколько якорь. Структура. Утверждение своей личности в замкнутом пространстве, где всё подчинено алгоритму. Если начну терять связь с собой – это станет чёрным ящиком, по которому можно будет восстановить ход событий.

Пишу каждый день. Без исключений. Даже если нечего сказать. Даже если кажется, что всё уже сказано.

День 1

Я сидел в тишине, когда это пришло. Сначала я не осознал, что это было. Просто строка в чёрном окне терминала. Я думал, что это ошибка системы – сбоев было много, особенно после того, как я оставил всё это позади. Но когда я увидел координаты, что-то щелкнуло внутри. Это был не просто запрос, а реальное сообщение. И я понял, что что-то изменилось. Я не знаю почему, но я почувствовал, что это важно. Это было… как нечто, что жило.

Имя. Лия. Она не могла быть жива. Мы все думали, что она исчезла – ушла в пустоту протоколов, поглощена системой. Но здесь, на экране, было её имя, и… не просто имя. Это было ощущение присутствия, словно я вновь чувствовал её, даже если она давно ушла.

"Я вижу свет. Живу."

Тихо, но отчетливо. Как будто её голос вновь звучал в моей голове. Я не мог это игнорировать. Сердце колотилось быстрее, но в голове было пусто, как в тех самых днях, когда мы завершали операцию. Мы думали, что она погибла. Тело не нашли, отчёт был чётким: «Лия Вард: погибла. Исключение из системы.» Но я знал её. Она была другой. Не просто человеком. Она была умна, опасна, и самое главное – она была… жива даже тогда, когда система пыталась стереть её из памяти.

И вот теперь этот сигнал. Он не мог быть просто ошибкой. Он был слишком точным. Эмоции не поддавались логике. Координаты – они вели в старую сеть, в зону, которую я когда-то считал уничтоженной. Но этот канал был активен. Я не знал, что именно это может значить, но одно было очевидно – она как-то смогла сохранить свою суть в этих системах. И если это так, то что остаётся от человека, если его сознание можно сохранить в цифровом виде?

Запросы о её возможной «реанимированности» по-прежнему считались невозможными. Операции в проекте A.V.A.L.O.N. не предусматривали сохранение сознания. Это было бы противоречием самому принципу. Но, если бы кто-то, как Лия, смог бы использовать это против системы, возможно, она действительно была бы… чем-то больше, чем просто остаточным кодом. Быть может, она стала частью самой структуры, в которой мы все растворились. Или, возможно, эта сеть – это её новый дом. Но почему она вернулась ко мне? И зачем? Эти вопросы не давали мне покоя.

Я проверил код. Несколько строк были повреждены. Но я всё же настроил систему, перезагрузил оборудование. Внешние устройства были в порядке, но не было гарантии, что подключение не приведёт к каким-то последствиям. На таких протоколах я давно не работал. Но несмотря на все риски, мне нужно было сделать это. Мне нужно было понять, что случилось с Лией, и понять, что она теперь значила для меня. Все эти воспоминания… Да, она была важной частью операции. Но я не думал, что это останется в моей голове на столько долгих лет.

Я установил скрытую связь с сетью. Теперь всё, что происходило там, отражалось в моей системе. Я наблюдал, как информация медленно поступала, как слои данных разворачивались. Ничего конкретного, только больше кода и старые параметры, которые я давно позабыл. Но я чувствовал – что-то должно произойти. Что-то не так. Это было не просто сообщение. Это была связь.

Я знал, что мне нельзя доверять этой сети. Я знал, что риск слишком велик. Но если Лия всё-таки жива… если она всё ещё там, в этих глубоких слоях данных, то всё это не может быть случайностью. Она оставила меня следовать за собой. И я не могу остановиться.

Так что теперь я здесь, снова в этом мире, полном мертвых систем и цифровых теней. Завтра я буду готов к тому, чтобы идти дальше. Я знаю, что я должен продолжить, что меня ждёт за этим сигналом. Или я окажусь в ловушке, снова и снова. Но я не могу не идти. Это тот момент, когда шаг назад невозможен.

Запуск завершён. Система активна. И теперь я снова здесь, на пороге нового начала.

Погружаюсь.

День 2

Я проснулся с ощущением, что что-то не так. Впечатление, будто я провалился в какой-то лабиринт, не понимая, что именно я ищу. Это место, где я нахожусь, – не может быть реальностью. Это не то, что я оставил после завершения операции. Это место будто бы существует вне времени. Или, скорее, во времени, которое я сам создал. Но я не могу понять, как это всё связано.

Где я? Это старая база, бывший центр данных. С виду ничего не изменилось. Все эти металлические стены, стерильные коридоры, подавленные звуки старых вентиляторов и бесконечная тень, словно невидимая сеть, нависающая над всем, что окружает. Всё это мне знакомо, но оно кажется чужим. Как чужое лицо, которое ты видишь в зеркале, но не можешь вспомнить, как оно появилось.

Мне кажется, что я больше не нахожусь в этом мире, но и не отошел от него. Это… ощущение ускользания. Весь день провел, исследуя данные, которые пришли с того сигнала. Это была не просто запись, а нечто гораздо более сложное, распаковываемое в мою память. Я не мог игнорировать тот факт, что Лия могла быть здесь, в этих данных. Но были и другие вещи. Фрагменты, которые не были для меня. Словно кто-то или что-то пыталось скрыть нечто важное.

Когда я спустился в архивы, я заметил, что стены немного потемнели. Давно не проводился должный уход. Эхо старых операционных систем наполнило пространство. Протоколы, которые должны были быть давно отключены, продолжали работать на автономных линиях. Всё ещё функционировали резервные серверы, поддерживающие систему в рабочем состоянии, несмотря на то что большинство из них давно исчерпало свой ресурс. Я не могу понять, почему они ещё не завершили работу.

Надо быть осторожным. В этих местах всё может быть ловушкой. Это не просто забытая база, это не просто хранилище данных. Это, скорее, – лабиринт. Лабиринт, в который я снова попал по собственной воле. И я не могу выбраться, потому что внутри меня что-то жаждет узнать ответы. Ответы на те вопросы, которые я не должен был бы задавать.

Вечером мне снова пришёл сигнал. Он был кратким, но на этот раз гораздо более конкретным. «Сделай выбор. Ты стоишь на краю. Последний шаг.» Но что это значит? Выбор? Что я должен выбрать? Выбор между чем и чем? Это было как испытание, как проверка на прочность. И я, кажется, оказался на том самом краю, на который меня толкала Лия.