***

Палыч нерешительно, словно опасаясь, что снег укусит его за ботинок, высунул носок ноги за дверь. Потом наступил на белую поверхность сразу всей подошвой.

Хрып.

Палыч втянул ноздрями морозный воздух и повторил эксперимент, оставляя на пороге рифлёные следы.

Хрып-хрып, – отреагировал снег.

Значит, не врёт градусник. За минус десять таки, но ветра нет, что приятно. Пора чистить двор, днём навалится забот, будет не до этого.

Палыч надел старый подранный пуховик «Аляска», купленный ещё батей на рынке, в далёком девяносто третьем, шапку, рукавицы, и взялся за лопату, примёрзшую к крыльцу. Крякнув, он наклонился и стал освобождать баз от нанесённого за ночь снега. Алгоритм нехитрый: скребок, взмах, скребок, взмах. И так до калитки. Деваться некуда, завтра новый год, надо с делами закончить, за покупками в райцентр сгонять.

Палыч увлёкся и в охотку прочистил дорожку не только к калитке, но и к сараю, к нужнику, убрал под ставнями. Уже заканчивая, он услышал, что сосед, Санёк, тоже проснулся и взялся за лопату. Палыч выпрямился, чтобы передохнуть.

– Здорово ночевали! – бросил Санёк из-за плетня.

– Да слава Богу, как обычно. Сам как?

– Нормуль.

– Ездил в город?

– Ага. Очередины везде. Все как с ума посходили.

– Каждый год одно и то же.

– Точно.

Мужчины бросили работу, подошли поближе, обменялись рукопожатиями. Пока делились новостями, Саня несколько раз поморщился, словно от приступа боли.

– Перебрал, что ли, вчера? – усмехнулся Палыч?

– Самое интересное, что не пил вчера, – пожал плечами сосед. – Пока вернулись, пока то да сё, а потом сразу спать лёг.

Дверь в соседнем доме раскрылась, и из проёма выглянула заспанная жена Санька, Светка.

– Саша, у малого опять температура.

– Ну, вызывай участкового!

– Может пускай просто дома посидит? Позвоню классной, предупрежу. Всё равно там сегодня уже не учёба, а так.

– Да пускай, мне то что. Сама решай.

Дверь закрылась.

– Хлипкие дети пошли, – сокрушённо покачал головой Палыч. – Меня мать хоть с температурой, хоть с кашлем в школу отправляла. Ну а что, они с батей оба на работе, кто б там с нами нянчился.

– Время было такое, – согласился Саня, который был младше на пятнадцать лет.

Закончив со снегом, Палыч вернулся в дом, поёжился и поддал газу в котле, чтобы прогреть помещение. В окнах совсем рассвело. Пора выдвигаться. Хорошо бы дороги уже почистили, да только вряд ли, конечно. Ничего, даст Бог на «Ниве» потихоньку как-то доедет. Пока собирался, позвонил старшенький:

– Ты почему не в школе, казак?

– А нас сегодня отпустили. Нет занятий.

– Чего так?

– В связи с эпидобстановкой. Не слышал что ли?

– Что я должен был слышать?

– Новый штамм распространяется. Очень быстро. Наверно снова по домам запрут.

– Да ты только рад. Лишь бы не учиться.

– Ну пап, чего ты начинаешь.

– Как там мать твоя?

– Приболела вчера, – смутился старшенький. – Наверное, больничный возьмёт. В постели пока, худо ей. Хочешь поговорить?

– Ей есть теперь, с кем говорить, – буркнул Палыч. Несмотря на то, что в разводе они были уже несколько лет, злость на супругу, умотавшую в город, всё ещё не улеглась. Причём, зол он был скорее не на то, что она ушла – какая там любовь уже, да и сам он давно ходил к другой – сколько за то, что она променяла хуторскую жизнь на вонючую многоэтажку. – Так и что там за штамм? Опять что-то смертельное?

– Да не, вроде не смертельное. Таких случаев не было пока.

– И то ладно, – сказал Палыч.

– Заедешь сегодня к нам?

– Да собираюсь же.

– Хорошо, сестра рада будет! Давай, до встречи.

Сын отключился. Палыч закончил с хлопотами по дому, завёл «Ниву», прогрелся, открыл ворота и выгнал машину за двор. Потом выехал в колею, оставленную кем-то более ранним, чем он, и поехал к трассе.

На перекрёстке было что-то странное, образовался затор, хотя признаков аварии не видать. Подъехав ближе, он понял, что дорогу перегораживает патруль, а на подъезде к нему скопилось несколько машин – кто из его хутора, кто из соседних. Слышно было, что водители скандалят с инспектором.

Конец ознакомительного фрагмента.