Сосуществование с [памятниками] расширяет наши представление об окружающем мире По отношению к нам их положение двойственное. Как артефакты они, конечно, принадлежат сферам нашей, то есть человеческой культуры, но, с другой стороны, именно нам, человекам, справедливо рассматривать их внеположно нашим собственным духовным ценностям — как некую данность.
(«Среди нас»)
<...> А что, может быть. Любой памятник — как бы он ни был абсурден — рано или поздно начинает обязательно репродуцировать смыслы. Надо только подумать.
Или — подождать.
(«Пионеры на Пионерской»)
Эта книга — о тех, кого мы видим каждый день, и о тех, кто почему-то скрыт от нас воротами и заборами заводов, академий и больниц; она о не самых известных, но уж точно о самых занятных неподвижных жителях Санкт-Петеребурга. Ее автор — широко известный в узких кругах посредник между человеками и памятниками.
Мне кажется, «Тайная жизнь...» родилась по содружеству трех китов: наблюдательности, любопытства и определенного способа мышления.
НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ
Яндекс говорит, что в словаре общей психологии это понятие определяется как «способность человека, проявляющаяся в умении подмечать существенные, характерные, в том числе и малозаметные, свойства предметов и явлений». На самом деле если задуматься и начать иногда замечать, на что мы обращаем внимание в ежедневной своей жизни, станет понятно, что с Н. у нас далеко не всё прекрасно. А ведь «развитие Н. — важная задача формирования познавательной установки и адекватного восприятия действительности», как говорит нас всё тот же словарь. Какое может быть адекватное восприятие действительности, если мы практически ничего в этой действительности не видим? А уж тем более в городе. Ведь каждый город — это отдельная планета, отдельная среда обитания со своими законами, жителями, обычаями и иррациональными явлениями, но кто из нас честно скажет, что не равнодушен к городу, что интересуется его жизнью, его повседневностью? Только вчера, проходя по давно знакомой улице Маяковского, я неожиданно заметила на 171 гимназии рельефные медальоны, как оказалось — Менделеева, Маяковского и Мичурина, Пушкина и Ломоносова. А до этого — как Людмила Прокофьевна: «Не замечала... Вы подумайте, ничего не замечала!»
Сергей Носов замечает. Он умеет не только смотреть, но и видеть, вся окружающая действительность для него интересна. Что это там за ветками чернеет в Ботсаду? Ай, да то ж Ленин затаился! Вот стоят быки у мясокомбината — но что это у них красочка шелушится, уж не поддельные ли они? А вот Тургенев на площади Искусств застыл в странной для памятника позе — куда собирается пойти? Нам надо этому учиться, надо учиться наблюдать за чужой жизнью — своих друзей, других городов, соседних домов, любимых памятников. А иначе же так смертельно скучно.
ЛЮБОПЫТСТВО
Кажется, мы взрослеем и все реже задаем вопросы мамам, папам, преподавателям, энциклопедиям и самим себе. Но когда же задремал наш внутренний почемучка и как его теперь будить? Мне кажется, такие книги, как «Жизнь петербургских памятников» отлично работают будильником — читаешь и понимаешь, какие удивительные и невероятные ответы можно получить от мироздания и истории, если только начать задавать вопросы! А Носов совершенно не стесняется спрашивать — даже и незнакомцев на улице, которые зачастую знают о родных медных соседях больше любых справочников (я уж, конечно, и не говорю о внушительном списке литературы, проштудированной автором). Кем бы мы были, если бы детьми не доставали в трамвае родителей совершенно бесконечными «а это что? а почему? зачем стоит? куда смотрит? почему такого цвета? почему у тети такое лицо? как называется? что за дядя?». И ведь ничего не изменилось, только теперь ребенок и взрослый — в одном лице, это ты сам, и нужно не стесняться вопрошать и не лениться отвечать :)
Я даже не буду приводить примеры из книги — читайте, читайте, там столько интересного, любопытного, удивительного!
МИРОВОСПРИЯТИЕ
Мое, может быть, самое любимое эссе — о Гоголе на Манежке. Да, о том Гоголе на Манежной площади в Санкт-Петербурге, которого нет. Но ведь из того факта, что дело установки памятника Н.В. не пошло дальше закладного камня, Сергей Анатольевич не делает вывода о безалаберности быстро сменяющихся властей, о том, что русские не заканчивают начатого, нет. Сергей Анатольевич говорит о том, что это и есть настоящий памятник Гоголю. Ну просто мы его не видим. У этой истории есть еще продолжение и нюансы, но это вы прочитаете, а я хочу сказать: по-моему, этот логический поворот как нельзя лучше характеризует нашего художника; ведь тут не просто вечная страсть петербургской культуры к мистификациям и пр. По-моему, в Носове в совершенстве сочетается реализм, метафизика и тонкий, теплый юмор. То есть всё, как в нашей жизни.
А что я знаю точно, так это что Сергей Носов — настоящий волшебник.
