Практика рассмотрения дел по спорам возникающим из наследственных правоотношений

4. Доля наследника, умершего ранее завещателя, считается незавещанной и переходит к наследникам по закону лица, оставившего завещание.

А. обратился в суд с иском к местной администрации о признании права собственности на жилой дом с надворными постройками и земельный участок. В обоснование заявленных требований указал, что данное имущество, согласно завещанию от 22 октября 1985 г., было завещано ему и его брату М.В. бабушкой Б., умершей 24 мая 2008 г. Поскольку 26 апреля 1993 г. брат М.В. умер, А. после смерти Б. фактически принял наследство, однако каких-либо правоустанавливающих документов на названное имущество не имеет, зарегистрировать право собственности на него не может.

М.Е., действуя также в интересах несовершеннолетнего М.А., обратилась в суд со встречными исковыми требованиями о признании права собственности на 1/4 доли жилого дома с надворными постройками и на 1/4 доли земельного участка за ней и М.А., о признании недействительным свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного А., ссылаясь на то, что она наравне со своим сыном М.А. и А. вправе наследовать спорное имущество, поскольку после смерти В., которому была завещана 1/2 доли указанного имущества, они приняли наследство в установленном порядке.

Решением районного суда исковые требования сторон удовлетворены частично.

Судом установлено, что согласно завещанию от 22 октября 1985 г. Б. принадлежащее ей спорное домовладение с надворными постройками и земельный участок завещала внукам В. и А. в равных долях. Завещание Б. не содержит указания о подназначении наследников. В. умер 26 апреля 1993 г. Б. умерла 24 мая 2008 г.

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о частичном удовлетворении исковых требований А. и встречного иска М.Е., действующей также в интересах несовершеннолетнего М.А., признав за А. право собственности на 3/4 доли жилого дома с надворными постройками и 3/4 доли земельного участка, за М.А. – право собственности на 1/4 доли жилого дома с надворными постройками и 1/4 доли земельного участка, восстановив последнему срок для принятия наследства, открывшегося после смерти его отца В., наступившей в 1993 году, и признав его принявшим наследство.

При этом суд указал, что поскольку наследник по завещанию В. умер ранее завещателя Б., то есть до открытия наследства, то в данном случае в отношении 1/2 доли наследственного имущества имеет место наследование по закону.

Отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение об удовлетворении иска А. и отказе в удовлетворении встречных исковых требований М.Е., суд кассационной инстанции исходил из того, что поскольку наследник по завещанию В. умер ранее наследодателя Б., то есть до открытия наследства, и наследодателем не был подназначен наследник, то право наследования по закону имущества Б., завещанного ее внукам, у ее правнука М.А. по праву представления, предусмотренному ст. 1146 ГК РФ, не возникло, в связи с чем отсутствуют основания для признания за М.А. права собственности на наследственное имущество в порядке наследования по закону.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила определение суда кассационной инстанции и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно ч. 4 ст. 35 Конституции РФ право наследования гарантируется. Это право включает в себя как право наследодателя распорядиться своим имуществом на случай смерти, так и право наследников по закону и по завещанию на его получение.

В соответствии со ст. 1111 ГК РФ наследование осуществляется по завещанию и по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных названным Кодексом.

В силу п. 1 ст. 1119 ГК РФ завещатель вправе по своему усмотрению завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, а в случаях, предусмотренных названным Кодексом, включить в завещание иные распоряжения.

На основании п. 1 ст. 1121 ГК РФ завещатель может совершить завещание в пользу одного или нескольких лиц (ст. 1116), как входящих, так и не входящих в круг наследников по закону.

Отменяя решение суда первой инстанции, суд кассационной инстанции руководствовался положениями ст. 1161 ГК РФ о приращении наследственных долей, согласно которым, если наследник не примет наследство, откажется от наследства, не указав при этом, что отказывается в пользу другого наследника (ст. 1158), не будет иметь права наследовать или будет отстранен от наследования по основаниям, установленным ст. 1117 данного Кодекса, либо вследствие недействительности завещания, часть наследства, которая причиталась бы такому отпавшему наследнику, переходит к наследникам по закону, призванным к наследованию, пропорционально их наследственным долям. Однако в случае, когда наследодатель завещал все имущество назначенным им наследникам, часть наследства, причитавшаяся наследнику, отказавшемуся от наследства или отпавшему по иным указанным основаниям, переходит к остальным наследникам по завещанию пропорционально их наследственным долям, если только завещанием не предусмотрено иное распределение этой части наследства.

Между тем указанная норма, перечисляя случаи, при которых происходит увеличение части наследственного имущества, приходящегося на долю наследника, принявшего наследство, за счет доли отпавшего наследника, не содержит указания на такое основание для приращения этой доли, как смерть наследника, наступившая ранее смерти завещателя, при отсутствии распоряжения о подназначении наследника.

Таким образом, из системного толкования указанных положений в их взаимосвязи следует, что в случае смерти наследника по завещанию, последовавшей ранее смерти завещателя, и отсутствия распоряжения завещателя о подназначении наследника в отношении доли имущества, завещанной такому наследнику, должны применяться положения о наследовании имущества по закону (глава 63 ГК РФ).

В соответствии с п. 1 ст. 1141 ГК РФ наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности, предусмотренной ст. 1142 – 1145 и 1148 указанного Кодекса.

Наследниками первой очереди по закону являются дети, супруг и родители наследодателя. Внуки наследодателя и их потомки наследуют по праву представления (п. п. 1 и 2 ст. 1142 ГК РФ).

Поскольку лица, наследующие по праву представления, занимают среди других наследников наследодателя то место, которое мог бы занимать их умерший родитель, постольку внуки наследодателя и их потомки являются наследниками первой очереди по закону, если ко времени открытия наследства нет в живых того из родителей, который был бы наследником.

Таким образом, после смерти Б., наступившей в 2008 году, к наследованию по закону в равных долях имущества, завещанного ею В., должны быть призваны по праву представления М.А. – правнук Б. и А. – внук Б.

Определение N 84-В11—3

Практика рассмотрения дел по спорам возникающим из социальных, трудовых и пенсионных правоотношений

5. Орган социального страхования, исполнивший обязательство по выплате страховых сумм, назначенных в возмещение вреда, причиненного здоровью потерпевшего, имеет право обратного требования к лицам, по чьей вине причинен вред.

И. обратилась в суд с иском к М. о возмещении материального ущерба и взыскании компенсации морального вреда. В обоснование своих требований указала, что в результате дорожно-транспортного происшествия по вине ответчика ее здоровью был причинен тяжкий вред. Просила взыскать понесенные на восстановление здоровья затраты, связанные с дополнительным питанием, приобретением медикаментов, проездом в больницу, телефонными переговорами, а также компенсацию морального вреда.

Территориальный орган Фонда социального страхования РФ (далее – орган социального страхования) обратился в суд с иском к М. о взыскании в порядке регресса сумм, выплаченных И. в возмещение вреда здоровью. В обоснование своих требований сослался на то, что в результате дорожно-транспортного происшествия по вине водителя М. был причинен тяжкий вред здоровью И., которая находилась при исполнении трудовых обязанностей. В связи с происшедшим органом социального страхования И. выплачено страховое возмещение. Просил взыскать с ответчика в порядке регресса выплаченную им в счет возмещения вреда сумму.

Решением районного суда иск И. удовлетворен частично. Иск органа социального страхования удовлетворен в полном объеме.

Определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда решение суда в части взыскания с М. в пользу органа социального страхования в порядке регресса требуемой денежной суммы отменено, в указанной части вынесено новое решение об отказе в удовлетворении иска. В остальной части решение оставлено без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила определение суда кассационной инстанции, оставив в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 1081 ГК РФ, ст. 6 и подп. 8 п. 1 ст. 11 Федерального закона от 16 июля 1999 г. N 165-ФЗ «Об основах обязательного социального страхования», п. 59 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных постановлением Правительства РФ от 7 мая 2003 г. N 263, пришел к правильному выводу о том, что органы государственного социального страхования и социального обеспечения, которые выплатили страховое возмещение, имеют право обратного требования (регресса) к лицу, причинившему вред.

В соответствии с п. 1 ст. 1081 ГК РФ лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управляющим транспортным средством, и т.п.), имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом.

Согласно подп. 8 п. 1 ст. 11 Федерального закона от 16 июля 1999 г. N 165-ФЗ «Об основах обязательного социального страхования» страховщики имеют право обращаться в суд с исками о защите своих прав и возмещении причиненного вреда, в том числе предъявлять регрессные иски о возмещении понесенных расходов.

Исходя из положений ст. 17 Федерального закона от 16 июля 1999 г. N 165-ФЗ «Об основах обязательного социального страхования» источником поступлений денежных средств в бюджеты фондов конкретных видов обязательного социального страхования являются денежные средства, возмещаемые страховщикам в результате регрессных требований к ответственным за причинение вреда застрахованным лицам.

Таким образом, регрессные иски, предъявляемые исполнительными органами Фонда социального страхования РФ на основании указанных норм права, представляют собой правовой механизм возложения бремени ответственности за причиненный вред в итоге непосредственно на его причинителя.

Кроме того, критерии лиц, возместивших вред, которые не имеют права регресса к лицу, причинившему вред, установлены п. 4 ст. 1081 ГК РФ.

Взыскание страховщиком в регрессном порядке выплаченных сумм обеспечения по страхованию (в том числе пособия по временной нетрудоспособности, страховых выплат и дополнительных расходов на реабилитацию) непосредственно с причинителя вреда соответствует действующему законодательству.

Определение N 48-В11—6

6. В случае истечения срочного трудового договора на участие в общественных работах в период беременности женщины работодатель обязан продлить срок действия трудового договора до окончания беременности.

Л. обратилась в суд с иском к местной администрации о продлении срочного трудового договора, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда. В обоснование заявленных требований истец указала на то, что 4 мая 2010 г. ответчик заключил с ней срочный трудовой договор на срок до 31 мая 2010 г. для выполнения общественных работ. Аналогичные срочные трудовые договоры заключались с истцом в марте и апреле 2010 года. 27 мая 2010 г. с учетом положений ст. 261 ТК РФ Л. обратилась к ответчику с заявлением о продлении срочного трудового договора на срок ее беременности, однако указанное заявление было оставлено без удовлетворения со ссылкой на заключение с ней срочного трудового договора на выполнение конкретного вида работ в определенные сроки в рамках Закона Российской Федерации от 19 апреля 1991 г. N 1032—1 «О занятости населения в Российской Федерации» и отсутствие законных оснований для продления данного договора.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, в удовлетворении иска Л. отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав следующее.

Согласно п. 4 ст. 24 Закона РФ от 19 апреля 1991 г. N 1032—1 «О занятости населения в Российской Федерации» на граждан, занятых на общественных работах, распространяется законодательство Российской Федерации о труде и социальном страховании.

В соответствии со ст. 59 ТК РФ с работниками, направленными на общественные работы, заключаются срочные трудовые договоры.

Статьей 261 ТК РФ установлены определенные гарантии беременным женщинам, женщинам, имеющим детей, и лицам, воспитывающим детей без матери, при расторжении трудового договора.

В частности, частью второй данной статьи установлено, что в случае истечения срочного трудового договора в период беременности женщины работодатель обязан по ее письменному заявлению и при предоставлении медицинской справки, подтверждающей состояние беременности, продлить срок действия трудового договора до окончания беременности.

Данное правило обязательно для работодателей, кроме случая заключения срочного трудового договора на время исполнения обязанностей отсутствующего работника и невозможности перевести беременную женщину до окончания беременности на другую имеющуюся у работодателя работу, которую она может выполнять с учетом состояния здоровья (ч. 3 ст. 261 ТК РФ).

Таким образом, обязанность работодателя по продлению срока действия трудового договора до окончания беременности прямо предусмотрена трудовым законодательством.

Учитывая то, что срочный трудовой договор заключен с Л. на участие в общественных работах, а также то, что она обращалась к работодателю с заявлением о продлении срока действия договора, предоставила справку, подтверждающую ее беременность, действия работодателя, выразившиеся в отказе продлить срочный трудовой договор, являются неправомерными, поэтому вывод суда об отказе в удовлетворении иска нельзя признать законным.

Определение N 35-В11—5

7. Ограничение возможности зачета периода работы в годы Великой Отечественной войны в малолетнем возрасте в стаж для назначения пенсии признано незаконным.

Б. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о признании недействительным решения комиссии по рассмотрению вопросов реализации пенсионных прав граждан от 13 октября 2009 г. об исключении из ее общего трудового стажа периодов работы в колхозе с 1942 по 1944 года и с 1945 по 1946 год. С указанным решением истец не согласна, поскольку данные периоды работы были ранее учтены при перерасчете размера пенсии 15 апреля 1994 г.

Решением районного суда, оставленным без изменения определением областного суда, в удовлетворении исковых требований отказано.

Судом установлено, что 24 января 1987 г. Б. назначена пенсия по старости. 15 апреля 1994 г. после предоставления доказательств осуществления трудовой деятельности в период с 1942 по 1947 год пенсия Б. была пересчитана исходя из общего стажа работы, составившего 45 лет 8 месяцев 25 дней.

В связи с внесением изменений в Закон РФ от 20 ноября 1990 г. N 340—1 «О государственных пенсиях в Российской Федерации» 12 мая 1997 г. Б. был произведен перерасчет размера пенсии исходя из общего стажа работы 48 лет 4 месяца 28 дней.

Решением комиссии по рассмотрению вопросов реализации пенсионных прав граждан от 13 октября 2009 г. из общего трудового стажа истца исключены периоды ее работы в колхозе с 1942 по 1944 год и с 1945 по 1946 год.

При рассмотрении дела суд сослался на п. 33 Указания Министерства социальной защиты населения РФ от 26 марта 1993 г. N 1-28-У «Ответы на вопросы по применению Закона РСФСР от 20 ноября 1990 г. «О государственных пенсиях в РСФСР», в соответствии с которым в период военного времени свидетельскими показаниями может быть подтверждена работа с 12 – 13 лет. Поскольку Б. 12 лет исполнилось только 24 января 1944 г., суд пришел к выводу о правомерности отказа во включении в трудовой стаж истца периода ее работы в колхозе с 1942 по 24 января 1944 год, то есть до достижения 12-летнего возраста.

Отказывая в зачете в трудовой стаж Б. периода ее работы с 1945 по 1946 год, суд, руководствуясь ст. 135 Кодекса законов о труде РСФСР, принятого в 1922 году, а также Примерным Уставом сельскохозяйственной артели, утвержденным 17 февраля 1935 г. и Примерным Уставом колхоза, утвержденным 28 ноября 1969 г., пришел к выводу о том, что в трудовой стаж истца на основании свидетельских показаний может быть включен период ее работы в колхозе после окончания Великой Отечественной войны только после достижения ею 14-летнего возраста.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся судебные постановления, дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно ст. 89 Закона РФ от 20 ноября 1990 г. N 340—1 «О государственных пенсиях в Российской Федерации», действовавшей до 1 января 2002 г., в общий трудовой стаж включается любая работа в качестве рабочего, служащего (в том числе работа по найму до установления Советской власти и за границей), члена колхоза или другой кооперативной организации; иная работа, на которой работник, не будучи рабочим или служащим, подлежал государственному социальному страхованию; работа (служба) в военизированной охране, в органах специальной связи или горноспасательной части, независимо от ее характера; индивидуальная трудовая деятельность, в том числе в сельском хозяйстве.

Судом установлено, что 15 апреля 1994 г. Б. был произведен перерасчет пенсии в соответствии с действовавшим на тот период законодательством. При этом в общий трудовой стаж был включен период осуществления истцом трудовой деятельности с 1942 по 1947 год, подтвержденный показаниями свидетелей.

Разрешая спор, суд пришел к выводу о том, что свидетельскими показаниями может быть подтвержден трудовой стаж только после достижения работником определенного возраста, с которого допускается заключение трудового договора.