От автора

В основе романа «Предельная глубина» лежит трагический случай, произошедший с советскими боевыми пловцами на озере Байкал в 1982 году. В сети Интернет можно найти немало упоминаний об этом событии, а центральные телеканалы «Первый» и REN TV подробно описали его в своих документальных фильмах об НЛО и контактах с внеземными существами. Я сознательно не пересказываю его сейчас, чтобы не раскрывать интригу сюжета, однако читатель, знакомый с вышеупомянутым событием, сразу поймет, о чем идет речь.

За четверть века, минувшую с того времени, трагедия на Байкале обросла множеством легенд и уже сама превратилась в легенду. Мне не удалось найти ни одного участника или очевидца данных событий, поэтому я не берусь утверждать, что описанный случай имел место в реальности. Ответ наверняка содержится в военных архивах. Но документы, касающиеся формирования, подготовки и операций советского подводного спецназа, в большинстве своем содержат государственную тайну и еще не скоро будут рассекречены.

Как бы там ни было, данный роман – это не попытка докопаться до истины (предоставим это право историкам), а возможность задуматься о том, чем могла обернуться для человечества та роковая встреча с неведомым.

Пользуясь возможностью, я приглашаю очевидцев и участников описанных событий, людей, располагающих какой-либо информацией, а также всех интересующихся изучением аномальных явлений на сайт романа «Предельная глубина»: www/moskvins.ru.

Сергей Москвин

Пролог

Cреди покрытых густым лесом диких таежных сопок внезапно открылась плоская, вытянутая линза поверхности озера. Все находящиеся на борту вертолета офицеры штаба Сибирского военного округа одновременно прильнули к иллюминаторам.

– Это оно? – с удивившим его самого волнением спросил заместитель начальника штаба у своего помощника.

– Оно самое, товарищ полковник! – немедленно отозвался тот. – На десятки километров вокруг ни одного живого человека! Даже буряты и эвенки обходят этот район стороной! Самое подходящее место для секретной базы! Лучшего и искать не надо!

Из-за шума работающих двигателей помощнику приходилось кричать. Протиснувшись за спинами офицеров, он заглянул в пилотскую кабину.

– Давайте на примерочный круг!

Управляющий машиной седой пилот с косым шрамом на щеке – следом душманской пули, угодившей в лобовое стекло фонаря его «Ми-восьмого» полгода назад в Афганистане, нехотя наклонил ручку управления.^[1] За время афганской командировки он привык доверять своим ощущениям. До предела обострившаяся на войне интуиция не раз спасала жизнь и ему, и экипажу, и находившимся на борту десантникам. Сейчас она не просто кричала – она вопила во весь голос! Открывшаяся внизу картина не нравилась ему. Не нравилась настолько, что пилот с трудом поборол желание развернуть машину и, наплевав на полученный приказ и предполетную инструкцию, лететь обратно на аэродром. В другое время и в другой стране он, возможно, так бы и поступил. Но плюющиеся свинцом кручи афганских гор остались за тысячи километров от забайкальской тайги, просторы родной страны дышали миром и спокойствием, а показания приборов не предвещали беды. К тому же ни расположившийся в соседнем кресле молодой штурман, ни штабные офицеры, похоже, не разделяли его опасений. И все-таки руки пилота ощутимо дрожали, когда он входил в пологий вираж. Но никто, кроме него самого, не заметил этой дрожи.

В пассажирском отсеке заместитель начальника штаба округа и сопровождающие его офицеры продолжали разглядывать медленно поворачивающееся под ними озеро. День выдался пасмурный, и, очевидно, из-за этого водная гладь внизу казалась не серебристой или бледно-зеленоватой, как на подавляющем большинстве таежных озер, а стальной.

– Что это там, в центре? – недоуменно спросил кто-то из офицеров.

Замначальника штаба встрепенулся, и предупредительный помощник тут же вложил ему в руку бинокль. Полковник приник к окулярам.

Действительно, ближе к центру озера на воде виднелось темное, практически идеально круглое пятно, чем-то похожее на пленку разлившейся нефти, только не на поверхности, а в глубине.

– Похоже на впадину, – предположил все тот же голос.

Замначальника штаба нахмурился. По его мнению, вытянутое в длину озеро с темным пятном посредине больше всего походило на гигантский, хищно прищуренный глаз с нацеленным в небо черным зрачком. Ему даже показалось, что он видит там отражение пролетающего над водой вертолета. Внезапно в глубине «зрачка» промелькнула молния, и по поверхности пятна разлился призрачный свет. Темная вода заискрилась тысячами огней. Даже сквозь стекло иллюминатора и обшивку фюзеляжа полковник ощутил исходящее от них тепло. Его тело воспарило над жестким вертолетным сиденьем, руки опустились сами собой. Огни на поверхности озера стали ярче и ближе. Теперь уже не нужен был бинокль, чтобы рассмотреть их.

В пилотской кабине командир экипажа из последних сил пытался вытянуть из штопора потерявшую управление машину. Но руки словно стали ватными и уже не могли сдвинуть с мертвой точки заклинившие рычаги управления. В соседнем кресле блаженно улыбался штурман. Он даже не попытался прийти на помощь пилоту, борющемуся с неуправляемой машиной.

По косой дуге вертолет спикировал вниз, ударился о воду и загорелся. Подскочил, как подскакивает пущенный с большой силой плоский камень, и, объятый пламенем, окончательно рухнул в озеро, не дотянув десяти метров до берега.

Глава 1
Перспективное назначение

1

Горячий воздух застыл над растрескавшейся от солнечного жара землей и ровной, как зеркало, водной гладью. Только подойдя к самой береговой кромке, где редкие волны лениво лижут перемешанный с белыми кристаллами поваренной соли прибрежный песок, можно понять, что отливающая на солнце неподвижная масса – это вода, тысячи тон соленой воды, заполнившие природную котловину, причудливым зигзагом пересекающую степи и плоскогорья восточного Казахстана.

Со стороны сколоченной из грубооструганных досок и выкрашенной в зеленый защитный цвет смотровой трибуны, украшенной кумачом с броским, накануне прописанным лозунгом «Народ и армия едины», движение воды у береговой линии совершенно неразличимо. Поэтому пять человек в армейской полевой форме и в званиях от майора до полковника, тесно обступившие стоящего в центре трибуны насупленного и тяжело дышащего генерала, могли лишь догадываться о напряженной драме, разворачивающейся в нескольких метрах ниже поверхности озера. В отличие от старших офицеров и обливающегося потом генерала, думавшего лишь о том, какого черта он поперся на этот полигон, вместо того чтобы остаться в штабе, как предлагал командир части, два одинаково крепких и жилистых старших лейтенанта с почерневшими от загара лицами и выгоревшими на солнце короткими волосами имели гораздо больше представления о том, что должно происходить в глубине. Именно они, которым не нашлось места на трибуне, в течение одиннадцати последних недель готовили группу водолазов-разведчиков, державших сейчас экзамен перед командованием части и высоким проверяющим из Москвы за право продолжить службу в отдельной бригаде морской пехоты специального назначения, за право называться «морскими дьяволами» – боевыми пловцами. Это под их руководством курсанты постигали навыки обращения с водолазным снаряжением, холодным и огнестрельным оружием, с ними осваивали тактику боевых операций малых групп в воде и на берегу. Но сейчас опытного и знающего наставника нет рядом, и уже сами курсанты должны продемонстрировать, чему они научились за время курса боевой подготовки. С того момента, как их в полном боевом снаряжении выбросили с вертолета в десяти милях от берега, курсанты предоставлены сами себе.

Один из инструкторов – остролицый старлей с длинным хрящеватым носом, выделяющимся на его плоском лице, с тревогой взглянул на свои наручные часы. Хотя он выпустил уже не один десяток разведгрупп, сейчас он волновался больше обычного. Сегодня особенный день. Сегодня за ходом учений наблюдает не кто-нибудь, а сам генерал Каргополов, начальник главка спецназов. Но главная причина волнения была даже не в этом, а в том, что курсанты из группы его напарника старлея Мамаева стабильно показывают более высокие результаты. Ладно бы только в каком-нибудь одном виде учебной программы: в стрельбе или подводном ориентировании. Так ведь нет! Практически по всем дисциплинам у них показатели лучше, за исключением разве что политподготовки. И что только такого Мамай с ними творит? Начальство все это видит и, разумеется, свои выводы делает. Глядишь, Мамай и капитана раньше получит, хотя у него выслуги на год меньше. А если вдруг место начбоя^[2] освободится, кто первый кандидат? Опять же Мамай! Правда, если бойцы Мамая облажаются перед Каргополовым, не видать тому ни внеочередного звания, ни завидной должности. А сегодняшняя задача может оказаться непосильной даже для его выводка. Проплыть в гидрокостюмах и полном боевом снаряжении от точки выброски до берега восемнадцать с половиной километров. И не просто проплыть, а, ориентируясь только по компасу, отыскать в изломанной береговой линии залив с выстроенным на берегу учебным полигоном. Преодолеть под водой три линии боновых заграждений и противодиверсионных сетей с установленными на них шоковыми и сигнальными минами. После чего атакой из-под воды уничтожить укрепленный пункт условного противника.

Остролицый старлей исподлобья посмотрел на второго инструктора, такого же подтянутого и мускулистого, только с более темными волосами, такими же темными бровями и выразительными карими глазами. Тот сделал вид, что не заметил недружелюбный взгляд сослуживца, и отвернулся к воде. В этот момент вода у берега буквально вскипела, и оттуда на прибрежный песок выбросились две мокрые фигуры в облегающих гидрокостюмах с дыхательными аппаратами за плечами и специальными автоматами в руках. Водолазы залегли, открыв шквальный огонь по установленным на берегу ростовым фанерным мишеням, от которых во все стороны полетели щепки. Следом за первой парой разведчиков из воды выбрались еще четверо водолазов в таком же снаряжении, и уже все шестеро, поочередно прикрывая друг друга огнем, бросились к возведенным на берегу железобетонным коробкам, обозначающим укрепленный пункт противника.

На смотровой трибуне возникло оживление.

– Чья эта группа? – отрывисто спросил Каргополов, наблюдая за разворачивающимся на полигоне действием.

Адъютант Каргополова подполковник Москалин придвинулся ближе, ловя каждое слово своего начальника. Но на этот вопрос он ответить не мог.

– Старшего лейтенанта Мамаева, – с готовностью отрапортовал командир части полковник Щукин, разглядев в бинокль приклеенные пластырем алые полоски на рукавах гидрокомбинезонов появившихся на берегу водолазов.

Тем временем бегущие по песку водолазы достигли первого бункера. Здесь они вновь разделились. Одна пара осталась у бетонной стены, прилаживая к ней заряд взрывчатки, вторая, не задерживаясь, бросилась к соседнему сооружению. Перебегая от одного укрытия к другому и прикрывая друг друга, водолазы заминировали четыре условных бункера и вернулись к воде. Все четыре установленных ими заряда рванули практически одновременно, подтвердив слаженность действий всех бойцов диверсионной группы. Как только отгремело эхо взрывов и учебные цели окутались облаками взметнувшейся пыли, Щукин повернулся к Каргополову, лихо вскинул руку к виску, для чего его заместителям пришлось потесниться, чтобы освободить командиру место для этого строевого приема, и отрапортовал:

– Товарищ генерал-лейтенант! Учебно-боевая задача выполнена! Береговой укрепленный пункт условного противника уничтожен!

Хотя поставленную задачу пока выполнила только одна группа из двух, по лицу Щукина было видно, что он доволен результатами учений. Можно наконец вернуться в штаб, выбравшись с солнцепека в прохладу кондиционеров. Генерал Каргополов ничего не имел против этого, поэтому не стал цепляться к словам командира части. Как действуют подготовленные на базе подводные диверсанты, он уже увидел, а следить за работой каждой группы водолазов – дело инструкторов, а не начальника главка. К тому же остался еще целый ряд служебных вопросов, которые следует обсудить с командиром части.

Каргополов приложил руку к широкополой панаме, презентованной ему Щукиным вместе с комплектом тропического камуфляжа сразу после прибытия в часть.

– Поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи!

Все присутствующие на трибуне офицеры во главе с командиром части радостно заулыбались. Даже оперуполномоченный отдела военной контрразведки расплылся в довольной улыбке, хотя похвала начальника главка Главного разведывательного управления Минобороны вроде бы не имела к нему отношения. И только остролицый лейтенант продолжал хмуро смотреть на бредущую по берегу цепочку водолазов.

2

– А теперь о неприятном.

Все офицеры, собравшиеся в просторном кабинете командира части, мгновенно подобрались, услышав из уст Каргополова эти слова. Потому что за ними могло последовать все, что угодно, вплоть до обвинения в измене и шпионаже. Когда большая часть службы прошла в штате военной разведки, когда только и читаешь в рассылаемых циркулярах о враждебных действиях США и других стран блока НАТО, направленных на подрыв обороноспособности СССР, поневоле начинаешь подозревать всех и каждого в потенциальной измене. И за примерами далеко ходить не надо. В одном из последних приказов Генштаба как раз говорилось о разоблачении такого предателя, окопавшегося в управлении кадров Минобороны.

– Противник, в первую очередь спецслужбы США, наращивает усилия для получения сведений о наших войсках специального назначения. В том числе о формированиях подводных диверсантов-разведчиков и базах их подготовки, – продолжал Каргополов.

Щукин и его заместители с тревогой посмотрели друг на друга. Не ты ли, иуда, сообщаешь американцам эти сведения?

– Вдоль наших южных границ идет строительство сразу нескольких сейсмических станций. Это не что иное, как новые посты технической разведки. Очевидно, противник собирается использовать их для отслеживания испытаний ядерного оружия на семипалатинском полигоне. Но… – Каргополов сделал многозначительную паузу, – как утверждают наши эксперты, эти сейсмические станции способны регистрировать и взрывы диверсионных фугасов на озере Балхаш. А это уже прямая расшифровка нашей базы!

Присутствующие на совещании офицеры расслабились, разом забыв, что еще несколько секунд назад подозревали друг друга в измене. Щукин стал лихорадочно придумывать, какие мероприятия можно провести, чтобы избежать расшифровки военной базы или, по крайней мере, скрыть от противника ее истинное предназначение. Но на этот раз его предложения не понадобились.

– В связи с этим командованием принято решение об изменении программы подготовки водолазов-разведчиков и выделении курса минно-взрывного дела в отдельный этап обучения с переносом занятий на специально созданный для этой цели учебно-испытательный полигон в Сибирском военном округе, – объявил Каргополов. – Кого из своих инструкторов вы рекомендуете для этой работы?

В кабинете наступила мертвая тишина. Когда решение принято, поздно что-либо говорить и доказывать. Остается только исполнять. Но еще ни один командир добровольно не расформировал свою часть и не отпустил в другое подразделение ни одного ценного специалиста.

Щукин переглянулся со своим замполитом, подполковником Артемьевым, ища у него поддержки. И тот с готовностью пришел ему на помощь:

– Мы всесторонне рассмотрим все кандидатуры и представим вам на утверждение.

Но такой ответ не понравился начальнику главка.

– А этот инструктор, чья группа сегодня отличилась на учениях, что он собой представляет?

Замполиту по должности положено знать весь личный состав. Поэтому отвечать на вопрос генерала вновь пришлось ему.

– Старший лейтенант Мамаев, двадцать пять лет. К нам переведен из Отдельного морского разведывательного дивизиона Северного флота. Участник шести боевых операций. Имеет опыт глубоководных погружений и подводных взрывных работ. Награжден двумя орденами Красной Звезды и орденом Красного Знамени.

Артемьев хотел закончить, тем более что сведения, почерпнутые им из личного дела Мамаева, на этом иссякли, но, встретившись взглядом со Щукиным, который беззвучно шевелил губами, поспешил добавить: