Капитан «Кассандры»

(Пираты морей и времени)

… Я понял, что параллельно с нашим существуют другие, неведомые нам миры, и ни один учебник не может объяснить, какие они и откуда взялись. Думаю, что лучше всего забыть, что они есть. Если, конечно, удастся.

Стивен Кинг

Пролог

Надвигался шторм. То самое кудрявое, легкомысленное облачко, что с утренних склянок показалось на зюйде, к обеду превратилось в огромную чёрную тучу. Озаряясь всполохами грозовых разрядов, грозно и неумолимо она надвигалась на судно. Ветер, добросовестно трудившийся в парусах с самого начала плавания, крепчал и, наконец, наступил момент, когда он из неутомимого труженика и друга стал врагом. Заскрипели мачты, предчувствуя тяжёлое испытание на прочность, а свист ветра в снастях перешёл на высокие ноты. Матросы, подгоняемые яростными криками боцмана, метались по вантам, убирая последние из парусов.

Капитан Кольерс молча стоял на мостике, широко расставив ноги в задубевших от соли ботфортах. Все приказы команде давно отданы, этот шторм не первый в его жизни. Ну, а судьбе приказов не отдают. Можно помолиться, но для этого надо верить в какого-нибудь бога, в данном случае лучше всего подошёл бы Посейдон, но капитан слишком долго прожил в море, чтобы верить и надеяться на что-либо другое, чем само судно и его экипаж. Судьба же слишком занятая и капризная леди, чтобы просить её о такой мелочи, как жизнь.

– Капитан! Прямо по курсу парус! – рулевой Мак Грегор славился своей лужёной глоткой и мог перекричать любой ветер.

– Парус?! Какой к чёрту парус!? В такой шторм только сумасшедший может оставить на мачте что-то больше носового платка! У тебя опять с собой ром на вахте, старый пьяница?! – капитан знал о привычке своего матроса носить в куртке заветную фляжку, но злоупотреблений никогда не случалось, а, по словам рулевого, пара глотков за вахту только полезны для зрения.

«А ведь прав старина Мак», в подзорную трубу было видно какое-то судно, судя по оснастке, бригантину, с большой скоростью пересекающее курс его «Амелии». Грота-рей отчаянного судёнышка почти касался волн, и оно могло перевернуться в любой момент, но почему-то наша леди Судьба на этот раз была благосклонна к смелому экипажу, и вскоре паруса незнакомца скрылись из виду. А потом началось то, что обычно бывает в настоящий серьёзный шторм и за тяжёлой авральной работой, которая, собственно, вместе с опытом капитана и спасает корабли, странная встреча забылась.

Шторм был ещё тот. Не всякое судно переживёт такое, а вместе с ним и его экипаж, но «Амелия» выдержала испытание стихией и Кольерс благодарил всех и вся, даже немного того самого, что зовут создателем всего сущего и за то, что Судьба дала ему это прекрасное судно, построенное славными ребятами в Ливерпуле, и за прекрасный экипаж, что оказался на борту в этот час. По прибытии домой капитан, не верящий ни во что, поклялся на судовом компасе, что заглянет в городской храм …

Команда второй день устраняла последствия шторма: поднялась фок-мачта, штопались порванные паруса, вязались канаты, не переставая качать, менялись матросы на ручной помпе, трюм был уже почти сухой.

– Капитан! – Мак Грегор пыхнул своей трубкой, – а тот отчаянный парень, он вам никого не напоминает, в такой ветер оставить грот и марсель, это кому же надо продать свою душу?

Капитан только сейчас вспомнил о начале злосчастного шторма и слова заступившего на вахту рулевого заставили его задуматься.

– Не знаю, Джонни, столько лет прошло. Не слышно было о нём, да мало ли сумасшедших капитанов на свете! Перевернулся бы вот и всё.

– Ну, дай то бог.

– И не дай бог если …Тогда не мешает нам помолиться ему, Джон. Вдруг та бригантина где-то рядом …

– Это точно … Питер, – два старых моряка многозначительно переглянулись, – тогда, пожалуй, помолиться стоит. Только вряд ли поможет. Молились уже …тогда.

Глава 1

       Борт преследующего судна неумолимо приближался, десяток смельчаков, очевидно из пассажиров, решив сопротивляться, лихорадочно заряжали ружья и пистолеты. Для половины из них это оказалось довольно трудной задачей: порох сыпался мимо стволов и полок, некоторые вообще забыли об их назначении, либо просто не знали. Двое затолкали пули в стволы пистолетов, не забивая пыжей, и свинцовые шарики выкатились на палубу, но никто не обратил на это внимания. Страх и отчаяние на почти каждом лице решившего сражаться смешивалось с нежеланием отдавать пиратам своё перевозимое имущество, о ценности которого мог судить любой, кто видел их ставки и проигрыши в вист по вечерам.

       Команда же судна собралась на баке и задымила трубками, демонстрируя свои мирные намерения. Капитан «Амелии» прекрасно понимал своих людей, не желавших отдавать жизни за содержимое матросских сундучков, а ему самому просто хотелось увидеть своего внука, старший сын недавно женился, и перед выходом в плавание провожающая невестка уже была с заметно пополневшей талией.

       Взлетели в воздух абордажные крючья, и на палубу «купца» ворвались пираты. С дикими криками они набросились на кучку пассажиров у грот-мачты, успевших дать нестройный залп, который, впрочем, не принёс особого вреда нападавшим. Через несколько мгновений всё было почти кончено, двое несчастных были зарублены, а остальные лежали, раненые и избитые в лужах крови.

Почти, потому что один из тех пассажиров, что решили сопротивляться был не убит и даже не ранен. К нестройному залпу своих соратников он не присоединился, а вместо этого вынул из ножен шпагу и спокойно дождался подбегающих головорезов. Когда до них осталось каких-то пара шагов, он рванулся навстречу, неуловимо быстрым движением выбил из руки нападавшего на него огромного верзилы абордажную саблю и вдобавок уложил его навзничь ударом рукоятки эфеса в голову. Расчистив таким образом себе путь, он легко вспрыгнул на фальшборт и, почти не держась за ванты левой рукой, в правой же у него была шпага, быстро взобрался, даже можно сказать, взбежал на марс грот-мачты, словно под ногами у него были широкие ступени парадной лестницы родового замка, а не скользкие выбленки. Так мог сделать только очень лихой моряк, набравшийся опыта не на шканцах, а на мачтах, бегая по реям в штормовой ветер.

– Джентльмены! На этом судне вам не сделали ничего плохого, – раздался сверху спокойный насмешливый голос, – ваш товарищ, которого я нечаянно толкнул, скоро очнётся, нам незачем больше проливать кровь. Занимайтесь спокойно грабежом. Это более полезное занятие, если вы хотите ещё раз завалиться в таверну!

Двое пиратов, возмущённые не столько дерзкими словами, сколько тоном незнакомца, полезли на мачту, ругаясь и подбадривая друг друга

– Дьявол и сотня кракенов в придачу! Красавчик, пусть я сыграю в ящик старины Дэйви Джонса, если не сброшу этого наглеца на палубу без ушей и носа!

– Хорошая мысль, чёрт меня подери, Джонни! – поддержал приятеля красивый, смуглый пират, – но, если ты отрежешь ему нос и уши, тогда что же останется кромсать моей любимой навахе, ведь я иногда ей режу хлеб, не хотелось бы портить хороший клинок!

       Человек на марсе не стал дожидаться своих гостей и спиной к вантам ловко соскользнул им навстречу

      Джонни, лезший первым, и уже почти достигший цели, вдруг замер, а владелец навахи ткнулся головой ему в зад, со стороны это выглядело довольно забавно, послышался смех. Он, естественно, принадлежал пиратам, так как остальным зрителям на залитой кровью палубе было не до веселья.

      То, что заставило отважного и кровожадного Джонни стать неподвижной мумией, выглядело очень изящно и ещё более функционально: карманный двуствольный пистолет явно английской работы, который упёрся ему в лоб, и более веского довода остановиться было бы трудно придумать. Оба курка были взведены, пороху в стволах и на полках было в избытке – Джонни почуял этот знакомый запах пороха, запах смерти. Его смерти.

Рука, держащая оружие, была тверда, а палец легонько постукивал по переднему спусковому крючку.

– Дружище, насчёт того самого ящичка ты прав. Ведь ты его уже почти открыл, а уши и всё остальное останутся при мне. С ними как-то удобнее, да и смотрится лучше, – это всё было сказано тихо, почти шёпотом, ведь на отсутствие внимания у слушателя пожаловаться было трудно, а затем для всех громким голосом, явно привыкшим отдавать команды в шторм на капитанском мостике над палубой разнеслось:

– Слушать всем!! Похоже, наше спокойное плавание закончилось. Погибли невинные люди, и сейчас могут погибнуть виновные. Их будет много, и этим я очень сильно расстроен. Чтобы избежать лишней крови, мне придётся взять под свою команду это несчастное судно и тех джентльменов, недавно ставших нашими гостями, кто благоразумно захочет продолжить свою достойную жизнь. Начнём вербовку! Ты желаешь служить на моём судне или лететь вниз с пробитой головой? – это был вопрос к застывшему Джонни. – Что?! Не слышу! Громче!

– Да, сэр! Конечно, сэр!

– А твой приятель? Да не пытайся ты метнуть свой ножик, пуля всё равно летит быстрее. Ну!?

– Согласен, сэр! Так точно, сэр!

– Эй! На палубе! Кто не хочет в мою команду? Давайте решим всё сразу. Ого! Тут кто-то хочет узнать, какой я стрелок?

       Один из пиратов выхватил пистолет и попытался выстрелить в смельчака, но не успел даже взвести курок, как пуля, прилетевшая сверху, разнесла ему голову, словно это был перезревший кокос, а в руках стрелка блеснул второй точно такой же двуствольный пистолет.

– Аваст! Шкипер, благодарю за путешествие, теперь вы мой старший помощник. А вот ты, Красавчик, станешь моим квартирмейстером. Кем ты был раньше в том несчастном экипаже? И кто, кстати, твой бывший капитан?

Ещё ничего не понимающий Красавчик, отвечая на вопрос, тем самым признал своего нового вождя.

– Эдвард Лоу, он сейчас стоит на мостике и счастье, что его здесь нет. Я бы рад сменить капитана, да и команде надоел этот зверь, да только хотелось бы знать, кто ты такой?

      Человек, удобно расположившийся на вантах с двумя пистолетами в руках, словно в кресле, упершись ногами в верёвочные петли, на высоте сорока с лишним футов над палубой невольно вызывал уважение

– Джон Тейлор, если моё имя здесь кто-либо знает. Я недавно в этих краях и, как я уже сказал, здешние обычаи джентльменов удачи меня сильно удивляют. Ваш капитан Лоу, если это тот, о ком я слышал, действительно ненормальный. Зачем было убивать всю команду португальца, да ещё отрезать и поджаривать губы его шкипера? А чем провинился кок, которого он привязал к мачте горящего судна? Тем, что неправильно приготовил его любимое сальмаганди? Да он у вас просто кретин. Когда все узнают о его проделках, то никому уже не удастся вот так просто захватывать купцов, команды будут сражаться за свою жизнь до последнего. И кому это нужно?

      Красавчик и его приятель, вцепившиеся побелевшими руками в верёвки вант, узнав имя человека наверху, обменялись фразами, которые для удобства чтения детьми и женщинами я вынужден несколько видоизменить, иначе эта категория читателей либо не поймёт меня, либо, что ещё страшнее, особенно, если дети – поймёт и запомнит, как слова, так и порядок их произнесения.

– Джонни! Это же тот самый Тейлор, что возле Мадагаскара захватил «Де Кабо» Там была просто гора золота и алмазов! И делёж был по-честному – каждому из команды досталось только в золотых фунтах по целой тысяче.

– Дьявол! Это же капитан «Кассандры»! Он прогнал целую британскую эскадру от берегов Индии! Сам Джон Тейлор! Удачливее пирата ещё не было!

      В ответ на эти излияния сверху раздался спокойный голос, – Да, парни, каждый из моей команды получил по тысяче двести фунтов золотом и по сорок два бриллианта в придачу. На этом мы решили закончить нашу бурную жизнь и, придя в Панаму, я обменял свою Кассандру на губернаторское прощение всему своему отважному экипажу. А как ваши успехи, ребята? Судя по действиям вашего капитана, он сам не знает, зачем выходит в море. Я поднимал «Весёлого Роджера», чтобы быть живым и богатым, а не бедным и мёртвым. Кстати, которыми вы оба недавно чуть не стали. Вы ведь уже в моей команде? Или ещё думаете?

– Нет, сэр. Капитан Тейлор, мы с Джонни уже в вашей команде. Лучше быть живым квартирмейстером, чем мёртвым канониром.

– Вот это верно, парень. Да, я хочу сказать, что «красавчик» не совсем подходящее имя для моего квартирмейстера.

– Сэм. Самюэль Гонсалес, сэр. Мой отец был кастильским дворянином.

– Неплохо. Запомню, пригодится, – какая-то мысль промелькнула на лице Тейлора.

– А плотник, такой как Джон, у вас получает бОльшую долю добычи?

– Да, квартирмейстер, по неписаным законам берегового братства твоя доля при дележе больше на треть, плотник получит больше на четверть и ещё он будет получать ежемесячное жалованье, если будет хорошо следить за кораблём.

Это окончательно утвердило решение приятелей перейти на сторону человека с пистолетами, и они стали быстро спускаться вниз, чтобы выполнить первый приказ своего нового предводителя, решившего тем временем зарядить опустевший ствол своего оружия.

      Имя капитана, некогда захватившего судно вице-короля португальской колонии на острове Гоа со сказочными богатствами, награбленными жадным чиновником за время губернаторства, к тому времени самого большого приза за всю историю морского разбоя, выпавшую на долю одного корабля, имя Тейлора, подкреплённое к тому же двумя вескими аргументами в виде свежего трупа и оглушённого пирата, заставило склониться абордажную команду к выбору нового капитана.

Сэм и Джон, которых захватила перспектива новых должностей, тоже внесли немалую лепту в скоротечную предвыборную кампанию и, когда Тейлор не спеша спустился с мачты, всё было кончено – дюжина угрюмых головорезов готова была выполнять его приказы. Про команду шлюпа говорить было излишне.

       Теперь отступать было поздно. К тому же потянул лёгкий ветерок, и до того обречённо висевшие паруса начали оживать, за кормой по-прежнему виднелся преследующий «Амелию» бриг, скоро опять начнётся гонка, только жертва, похоже, перестала ею быть.

Лоу был вне себя. Что там творится с его абордажной командой? В подзорную трубу он видел, как было подавлено жалкое сопротивление на «Амелии», потом после лёгкого замешательства двое полезли на грот мачту за каким-то парнем и, вместо того, чтобы скинуть его на палубу, почему-то замерли и повисли на вантах, как недозревшие бананы. Затем один из пиратов рухнул на палубу, а на вантах расплылось облачко сгоревшего пороха.

«Чёрт возьми! Меткий выстрел! Да нет, просто повезло. Что они там делают? Почему слезают? Что они сгрудились вокруг Красавчика? Идиоты, развесили уши и слушают эту испанскую полукровку, как слепого певца в таверне! Чёртов штиль! Если бы не он, этот шлюп уже давно был бы полон трупов, а оставшиеся в живых снимали с себя последнее и ползали на коленях, умоляя пощадить их жалкие души. Вот с вант слез этот самый щёголь, уложивший моих двоих не самых худших бойцов, а без меткого Саймона теперь трудновато будет отстреливаться от британских фрегатов. Хорошо хоть малютка Боб ожил после стычки с этим франтом. Кто он такой, хотел бы я знать.

– Каррамба! Что же там всё-таки происходит? Эти бездельники, кажется, слушают незнакомца! Акулье дерьмо! Они выполняют его приказы! Ну, я им покажу! Ага, посвежело, паруса зашевелились! Сейчас все умоются кровью! Я сожгу их всех вместе с этой посудиной, они будут жрать потроха друг друга!»

– Что застыли, как медузы? Все по местам! Боцман, людей на брасы! – капитанский рык встряхнул людей, все кинулись к корабельным снастям.

Ветер, с каждой минутой всё больше и больше расправлявший висевшие, как тряпки, паруса, переменил направление и нужно было ложиться на другой галс. Команда пиратского корабля легла на брасы. Реи грот и фок мачты начали поворачиваться и, когда паруса встали под нужным углом, пиратский бриг, набирая скорость, пошёл к «Амелии», на которой паруса бестолково полоскались, заставляя судно кружиться на месте. Если на барке никто не будет работать с такелажем, то менее, чем через четверть часа два судна, встретятся.

Этой встречи очень сильно жаждал капитан Лоу. А чего ждали на «Амелии»?

Глава 2

На баке «Амелии» обречённо дымящая своими трубками команда хмуро смотрела на своего капитана, уже бывшего по пиратским законам, но по морскому праву им всё же остающимся.

Группа израненных пассажиров хмуро смотрела на дюжину головорезов и их нового вожака, ещё недавно играющего с ними в вист за бутылкой рома.