Михаил кивнул:
– Тоже годится. Но основное – справедливость. Хороший полицейский не может предотвратить все преступления и исправить все ошибки. Но он должен добиваться того, чтобы справедливость восторжествовала. Хотя бы в том, что зависит от него.
– Допустим, – сказал я. – Ты хороший полицейский, надеюсь, что и я тоже. А при чём тут мальчик Найд?
– Справедливость заключается в том, – рассудительно, будто ребёнку, объяснил Михаил, – чтобы я был ему отцом. Насколько могу – хорошим отцом. И то, что я не могу по-настоящему его любить, ничего не меняет, поскольку я должен стремиться к справедливости.
Я посмотрел на него и покачал головой:
– Жаль, Михаил, что ты не человек. Мы бы могли подружиться.
– А мы и так уже подружились, – ответил кваzи.
Я засмеялся и глотнул бульона.
– Нет, извини. Ты мой напарник, так сложилось. Ты хороший полицейский, я хороший полицейский, и это накладывает свой отпечаток. Но мы не друзья и никогда ими не станем. Точно так же, как ты не можешь стать Найду настоящим отцом.
Михаил задумался.
– Это неправильно. Найд считает меня отцом. А ты можешь считать меня другом. В чём разница, если я веду себя как хороший отец и хороший друг?
Я почесал затылок, вздохнул.
– Блин, хороший вопрос, как бы тебе ответить…
Джек Воробей суетился у соседнего столика, пытаясь вовлечь толстого веснушчатого мальчишку в игру.