Слава, ты козёл, – сказал я. – У меня в завещании указана кремация. Я не хотел восставать. И возвышаться ускоренно – тоже! Маркин кивнул:– Узнаю балбеса. Симонов, с чего ты взял, что умер?– Не чувствую ничего. – В тебя вкатили столько обезболивающего, что твою мочу можно наркоманам продавать. Живой ты, дурак.