«О, погреб памяти...» (В. Хлебников)
Некоторым книгам, несмотря на их небольшой объем, удается сказать так много, что иногда просто не вмещается в сознание читающего. Для меня все прочитанные книги С.А. Лишаева такие – они дают толчок не просто для размышлений, но и для пересмотра некоторых привычных позиций и ходов мышления, а иногда даже открывают для меня неожиданные точки зрения и строят в сознании новые концепты для понимания реальности. Вероятно, я не всегда все понимаю до конца, а, может, и понимаю вовсе не так, как задумывалось автором, но мне нравится возникающее во время чтения состояние «выпуклой радости узнавания», постижения, прорыва и интеллектуального восторга от того, что удалось понять что-то ранее отсутствующее в твоем поле рефлексии. Новый взгляд на реальность и на бытующие в ней вещи и события – что может быть лучше! Жаль только, что качественных философско-психологических текстов о фотографии мало.
Я люблю книги про фотографии, про их способность сохранять то, чего больше нет и не будет. «Застывшая память» почему-то кажется более подлинной, чем любая рассказанная история, даже если фотография постановочная, а раньше, собственно, других почти и не было. Мне нравится рассматривать ретро-фотографии в Интернете и вглядываться в выражения лиц, сложенные руки, одежду, позы, взгляды, композицию, декорации. Но еще больше мне нравится погружаться в феноменологию домашней фотографии, пытаться понять, почему люди так тяготеют к сохранению/дублированию собственной жизни в образах. Может быть, это стремление обуздать и контролировать течение времени и свои изменения в нем?
Мне понравилась эта книга – и вся целиком, и каждая часть – в отдельности.
Сначала автор пишет о восприятии человеком фотографий самого себя. Я согласилась с его основными идеями. Во-первых, конечно, наша память настолько эфемерна, что ей не под силу «помнить все» без внешних опор. Фотография, наряду с семейным реликварием, дневниками, мемуарами берет на себя функцию пробуждать ее, становясь не просто образом, но концентрированным знаком определенного времени, событий, отношений, эмоциональных состояний. Во-вторых, фотография из семейного архива своей «документальностью» помогает удерживать и структурировать личное и родовое прошлое, «свидетельства былого» вне зависимости от того, соотносится она с исторической правдой или нет. Не случайно к концу жизни фото-образ нередко подменяет образ памяти, создает симулякры (?), и мы склонны отождествлять свою жизнь с эпизодами, запечатленными на фотографиях и [ре]конструировать ее через них. В-третьих, фотографии создают нам «места памяти», напоминая не только о том, что ты снял, но и почему, зачем, когда и при каких обстоятельствах. В-четвертых, фото-образ действует на нас не только как стимул вспомнить нечто, но и как возможность еще раз пережить то, что было, но осталось только на фотографии. Вопрос лишь в том, что именно мы будем помнить и переживать благодаря фотографии, а что навсегда забудется или вспомнится сверх нее. В-пятых, если фотография сделана не нами, не в эпоху повальных селфи, она дает возможность взглянуть на себя со стороны – так, как увидел нас фотограф в определенные моменты нашей жизни и самоощущения. Это очень специфическое чувство – воспоминание о себе, как о другом.
Отдельно С.А. Лишаев рассматривает запечатление путешествий. Кто-то из цепочки фотографий создает отчет о поездке, своеобразную летопись своих впечатлений от увиденного, кто-то действует в стилистике «И я там был», удостоверяющей сам факт его присутствия в новой реальности, но в обоих случаях - мысленно представляя как, вернувшись домой, он похвастается перед знакомыми «своим» Парижем, Биг-Бэном или Черным морем. Создается семантический круговорот, в котором образ обменивается на реальность, а реальность - на образ. Жаль только, что все чаще реальность – это то, что заложил в программу туроператор, а потому исчезает индивидуальность открытия этой реальности чужого мира, по-своему увиденных мест.
Большой фрагмент книги посвящен ретро-фотографиям, которые в семейных архивах часто даже хранят отдельно от других, современных. У них особая функция: они заставляют нас переживать отсутствие чего-то, временную дистанцию по отношению к нему,фактически, чувствовать время. Это заставляет нас считать старые фотографии чем-то особенным и более ценным и весомым в смысловом плане. Старое мы склонны воспринимать как более подлинное. При этом то, что запечатлено, не есть старое в полном смысле слова, это – реальное и, может быть, даже актуально новое, которое просто перестало присутствовать в другом историческом времени. Но поэтика ушедшей реальности, ее утраченная форма просвечивают сквозь «житейскую муть».
Отдельные части посвящены функционированию фотографий в современном медийном пространстве, различным фотоэффектам, судьбе потребительских фотографий (фотоштампам) и т. д. И хотя к концу разделы становятся все короче, сжимаясь порой до абзаца, читать все равно интересно. И… возникает желание заглянуть в семейный альбом новым взглядом.