Он ждал. Время не имело особого значения – только решимость претворить план в жизнь. Но не станет ли помехой страшный холод вокруг?

Посланник сменил личину и снова выпустил отростки из тела, недавно принимавшего строго сферическую форму. Со стороны выглядело, что по терновому кусту пляшет огонь. Эх, да разве ж это огонь? Так, одно название!

Он поборол желание втянуть стынущие конечности и ждал. Скоро появится тот, с кем предстоял разговор и кому он даст первое указание. Затем последуют другие, но сначала – это.

А мысли полнились страхами и сомнениями, но главное – росло желание понять, стоит ли всё задуманное принесённых жертв. И как же мучило само ничтожное…

Солнце этого мира не понравилось сразу: маленькое, желтоватое, едва светило и почти не грело. Хотя мир, расположенный неподалёку от материнской звезды, оказался в целом вполне уютен, правда, на чей ещё вкус. На поверхности было ничтожно мало – меньше трети – суши, а остальное пространство с лихвой заливала вода.

Чего же, однако, оно такое невзрачное – солнце этого мира? Ничтожный карлик, который висел над Посланником, не шёл ни в какое сравнение с Родным Светилом. Вот там Солнце так Солнце!

В памяти возник громадный яркий шар, готовый испепелить всё и вся. Во всем ужасающем великолепии он восходил на небосводе. Воды, тем более мерзкого белого… этого, как его… льда на Родине не было и быть не могло.

О, Создатели! Родной мир горделиво подставлял лучам светила «бока», испещрённые хребтами гор. Они смотрелись подобиями боевых шрамов, сдавливая между собой пески пустынь. Те стыдливо жались в тени исполинов и походили на глубокие впадины «щёк».

Эх, только и осталось, что вздыхать да фантазировать! Яростный пламень родного светила раскалил каждый клочок Райской Обители – как иначе именовать великое творение космоса? – но сохранил места пленительной прохлады.

В памяти всплыли путешествия с отпрысками и их матерями – совершенно безмозглыми, ох уж эти изыски Создателей! Все вместе они перекатывались через ближайший горный хребет и нежились в центре пустыни. Во впадины по краям ни один здравомыслящий Сын Создателей не рискнул