Над стадионом летело сообщение:

– Сегодня преддверие Праздника! И он должен стать особенным, небывалым. Оглянемся же назад и посмотрим пройденный путь.

В ответ последовал взрыв энтузиазма зрителей. А голос невидимого комментатора продолжал:

– Праздник насчитывает почти два столетия. И сюрпризов в нём мало. Но сегодня мы с радостью ожидаем совмещения с другим начинанием. Внимание, внимание! Принято решение позвать последнего биологического человека. Как известно, он остаётся ещё менее чем на три четверти естественным существом. Вам слово, Последний!

Над стадионом возникло голографическое изображение: обычное кибернетическое тело, вот только в синтетических глазах его обладателя светилась искра биологического ума. Вполне природными оставались мозг Последнего и часть нервной системы. Полупрозрачные покровы синтетической кожи почти не скрывали сеть кровеносных сосудов. Натуральная кровь бежала по ним, стремясь к искусственному сердцу. Дивное сочетание новизны и традиций!

Последний окинул взглядом заполняющиеся трибуны, улыбнулся и проговорил:

– Спасибо центрам управления, рад наконец принять участие в празднике. Ранее избегал, избегал, не скрываю. Моя память не столь сходна с вашей, сограждане. Грядут новые времена, мой переход скоро завершится. Рад приветствовать вас всех. Предлагаю вспомнить перед стартом Празднований, как всё начиналось и зачем. Ева, дорогая, явись, расскажи нам всё! Ева – мой внешний киберпомощник, как многие знают.

Слово перехватил рой вычислительных модулей. Они сложились в лицо приятной девушки, которая улыбнулась Последнему, окинула взглядом трибуны и начала рассказ:

– О, как давно начался Переход в искусственные тела. Не спорю, жители планеты нынче владеют совершенной памятью. В конце концов, как иначе, при наличии-то кибернетических мозгов? Нам ли, точнее, нашим ли интеллектуальным системам бояться задаваться вопросом: «А что там в прошлом случилось?». Казалось бы, к чему напоминания и рассказы? Но!

Она на мгновение замолчала, улыбнулась Последнему и продолжила:

– Узловые центры управления даровали великое благо. Блокировка! Участки памяти, отвечающие за сведения о Великом Переходе, находятся под её влиянием.

Последний перехватил слово:

– Моя роль посредника между миром машин и оставшихся природных людей… Ха-ха… Я венчаю цепочку природных, но всё же. Моя роль даёт определённые привилегии. Помню всё так, как это видели люди в прошлом, и аргументы посрамлённых скептиков – тоже. Надо же, утверждали, что ограничения не нужны и лучше оставаться в лоне природы, помнить без исключений. Стоит ли поминать, как глупо звучало? Но вопрос риторический, конечно. Ни к чему копаться в ветоши, когда каждый день наполнен счастьем.

– Верно-верно! – подхватила Ева. –  Кибернетические тела – залог бессмертия. Вовремя меняй детали и делай сохранения копий сознания, и всё! Даже форс-мажоры не опасны: всегда можем вернуться к жизни. Чего теперь бояться падений с высоты? Или утопления в глубинах океана без доступа к подпитке? И так далее и тому подобное. Всё устарело! Особенно в свете решения обязательно сохранять контрольные точки потока существования. А? Что?

Это Последний решил вставить своё слово и вмешался в её речь:

– Киберлюди так продвинулись, само слово «жизнь» устарело. Я – одно из немногих напоминаний о нём.

– Но и ты скоро перейдёшь! – пообещала Ева. – И тебе будет в помощь милосердный закон о точках восстановления. Не даром же его приняли после тех жутких убийств на Хитоне и других планетах Галактики.

– К чему поминать о грустном? – возразил Последний. – Та история рассказана отдельно и не совсем интересна сейчас.

Образ Евы распался на модули, они взлетели, закружились в вихре и вновь воссоединились. Голос девушки зазвучал более торжественно:

– Возможности нашей памяти, памяти кибернетических людей, расширились, спасибо внешним хранилищам. Они почти не имеют границ. Однако «почти» не означает «совсем». И здесь потребны разумные ограничения. К чему перегружать сети «лишними» воспоминаниями? Конечно, они не то чтобы не нужны, нет, скорее «некрасивы» или «нетактичны».

– Аминь, сестра! – провозгласил Последний. – Прославим этику машинного разума и стремление современных людей руководствоваться ею. К чему теперь косное право прошлых лет, тем более насильственные «санкции» за нарушение его норм? Они уступили место свободному решению! Ура!

Стадион взорвался криками. Последний несколько мгновений молчал, а потом продолжил:

– Я – свидетель! Часть воспоминаний, некоторые по желанию граждан, остальные по закону, решили блокировать. Меня не коснулось, и это моё проклятие, увы!

Конец ознакомительного фрагмента.