Мечты имеют свойство остывать. Многие годы, прожив на автопилоте, словно бесчувственный робот, я стал ощущать себя лабораторной крысой загнанной в бесконечные лабиринты дней. Работа, работа, работа… Она гасила попытки исправить что-то в личной жизни. Я стал похож на осенний лист, носимый вихрем по замёрзшей земле.

От ледяного порыва ветра распахнулось «солнечное окно», генерирующее электрическую форму солнечного луча. С веток на рабочую панель посыпались берёзовые монеты, укрывая стол бронзой и золотом. Я любовался их свободным падением, с замиранием сердца наслаждался их весёлой игрой.

Чтобы не простудиться, нужно встать и пресечь морозные порывы осеннего шайтана. Встать не проблема, но почему я решил, что именно данный сквозняк станет причиной моей болезни? Начал строить логические цепочки, выискивать причины… и рассмеялся.

«На улице сильный ветер – это самый разумный ответ, просто встань и закрой окно», – мысленно приказал сам себе, не переставая смеяться.

Встал, смахнул в режим ожидания рабочую документацию проекта «Солнечное окно». «На лазурных проекциях нет места танцам листвы. Хватит ветру шалить!»

Подошёл к окну, замер, заметив, как за пределами моей офисной клетки цветёт жизнь. Всё – яркое и живое. Щебетание детских голосов вызывало улыбку.

Я вдохнул осенний аромат прохлады, закрыл глаза. В сердце колыхнулись забытые мечты. Они резали чувством безысходности, проникали в душу, растворяясь в ней печалью.

«Всё должно быть по-другому. Почему живу совершенно не той жизнью, которую желал? Пора что-то менять, но сначала нужно закончить текущий проект».

Я резко захлопнул окно. Хмыкнув, развернулся и отошёл от него, как делают, когда на улице буря. Даже не оглянулся, чтобы свет лучей не теребил израненную душу.

Быстро вернулся на рабочее место, сел. Вовремя, мигающий индикатор оповестил о входящем сообщении шефа. Активировал рабочую панель, загрузил прикреплённые к письму документы: перед лицом зажглись схемы и графики.

Итак, босс заключил контракт на разработку новых ультразвуковых приборов для экстренной диагностики и оказания любой медицинской помощи. Заказчик… Я присвистнул от удивления.

Крупнейший научно-технический центр с компетенциями в области разработки, производства и поставки информационных и комплексных систем автоматизированного управления, программного обеспечения, приборостроения и микроэлектроники. «Интеллект рождает мысль» – это про них. Работать с профессионалами такого уровня – уникальный опыт, к тому же они предлагают нам воспользоваться своим испытательным оборудованием… Держите меня семеро, иначе я упаду! Тут один статистический преобразователь частоты напряжения стоит больше чем вся моя лаборатория. Вытираю пот со лба, смотрю сроки – не густо. Тяжело вздыхая, читаю техническое задание. Как ни крути, оно кажется невыполнимым, но с учётом выделенных средств… Я снова поражён. С такими средствами мы рождены, чтоб сказку сделать былью!

Через несколько часов непрерывной работы, откинувшись на спинку кресла, закрываю лицо руками, дабы снять переутомление и воспаление глаз… Современный мир давно превратил мою жизнь в ураганную гонку. Проект, следующий проект, важный проект, денежный проект и так без конца. Усталость давно переросла в хронический синдром, нарушающий психоэмоциональное состояние. Я понял это несколько лет назад и начал борьбу за своё здоровье. Моё офисное кресло, не просто максимально удобно и комфортно – это чудо современной техники. Простой дизайн таил в себе сотню всевозможных датчиков и самые современные медицинские решения. Порой мне казалось, что оно знало меня лучше, чем я. В общем, всего-то нужно расслабиться и…

– Приветики! – окликнул мягкий голос Алины. Нежный, как осеннее солнце, тихий, как утренний ветер. – У тебя что-то болит?

Быстрые шаги. Девушка тёплой рукой погладила мои волосы, поясняя, что просто убирает берёзовую листву. Приятно – и расслабляет не хуже витаминного коктейля, который мне вколол секунду назад инъектор, встроенный в кресло. Процедура длилась мгновение, я мог бы уже выпрямиться, но даже не пытался. Мне казалось, Алина заглядывала прямо в душу. Она словно пыталась скинуть с неё оковы усталости, чтобы исцелить моё беспокойство. Но я не собирался отдавать ей свои горести, убрал руки от лица и с улыбкой произнёс:

– Привет! У меня всё отлично.

Алина, краснея, сделала шаг назад, затем достала из кармана бирюзового сарафанчика горсть конфет и молча положила возле голографического проектора. Фантики отразили неоновый свет, окропив всё вокруг цветными бликами.

– Алина! Опять? – вставая, вскрикиваю я. – Твои сладости везде, не приноси их больше, пожалуйста.

– Хорошо, – подмигивает Алина. – Мне просто хотелось, чтобы ты улыбнулся.

Она своего добилась – улыбка не сходит с моего лица. А ещё мы оба знаем, она принесёт их снова.

– Тебе нравится меня злить?

– Пха-ха. Нет, Саша. – Алина отвела взгляд.

Я – архитектор медицинского оборудования и живых систем – разрабатывал медицинские приборы, занимался их проектированием, сопровождал весь цикл производства, пусконаладки, эксплуатации, развивал и совершенствовал технику в соответствии с появляющимися новыми технологиями. Она – всего лишь химик-лаборант. По сути, я её начальник, а значит, у нас не могло быть… Зазвонил виртофон, спасая от неловкого момента и неудобных мыслей. Входящий вызов от Виктора, нашего биохимика.

– Я, наверно, пойду, – прошептала Алина и убежала, попрощавшись взмахом бархатных ресниц.

Забыв о звонке, посмотрел ей вслед: волосы переливались всеми оттенками золота, сарафан бесстыдно просвечивался насквозь, не скрывая невысокой, ладно сложенной фигуры…

Я перевёл взгляд на виртофон. Виктор занимался модернизацией моего проекта «Солнечное окно» – поспешил ему ответить. Проект считался успешным, но разработанное покрытие оказалось недолговечным, а потому внедрение окон шло не шатко, не валко. Виктор предложил использовать живые организмы для покрытия поверхности стёкол, что изменило бы не только срок работы окна, но и сам подход к обогреву помещений. В технологии применялся принцип изготовления биоактивных стёкол, подобный методикам из области регенеративной медицины. Мы внедряли способы образования прочной связи «микроорганизм-стекло»¹.

Именно с наработками Виктора я знакомился до получения новой вводной шефа. Сейчас биохимик просил помощи в очередном опыте. Мы с Алиной уже помогали Виктору, девушка отлично справлялась с взвешиванием реагентов на аналитических весах, а ещё, несмотря не на что, мне хотелось, чтобы она находилась рядом.

– Алина! Стой! – крикнул я. – Жди, – бросил в виртофон и отключился.

– И?.. – пожирая меня искрящимся взглядом, спросила быстро вернувшаяся девушка.

– Витя попросил подсобить в подготовке реагентов для испытания. Поможешь?

– С удовольствием! Всем, чем смогу, и всем, на что способны мои руки.

Бархатные у Алины не только ресницы…

Чем сильнее думаешь о мечте, тем медленнее движется время. Я очутился в мире грёз и желаний. Прошло какое-то время, прежде чем до меня дошёл смысл сказанных Алиной слов:

– Ау! Мы идём?

– Что? – Я отвёл взгляд, щёки, по ощущениям пылали. – Да, конечно, идём в химико-аналитическую лабораторию. Поможешь, как в прошлый четверг.

Многие годы подряд все дни недели для меня протекали одинаково. Я мог работать сутками, благо, моё офисное кресло легко трансформировалось в кровать. В прошлый четверг мы с Алиной впервые встретились, и теперь для меня все четверги – праздник.

Путь в лабораторию пролегал через весь корпус предприятия. Мы молча шли по длинному, пустынному коридору, боясь нарушить холодное эхо шагов. В лаборатории нас ожидал сюрприз.

Витя спрятался под столом, в дальнем углу. Увидев нас, начал нервно жестикулировать. Мы бросились к нему.

– Идиоты, бегите отсюда! – крикнул он, жестами указывая в сторону квантового спектрофотометра и колб, наполненных прозрачными жидкостями.

«По-видимому, Виктор решил не дожидаться помощи…» – вздохнул я.

В метре от нас звонко хрустнуло стекло. Мы растерянно посмотрели на пробирки и конические колбы, в них что-то начало закипать, по всей видимости, реакции вышли из-под контроля.

– Саша, берегись! – воскликнула Алина, показывая на колбу Бунзена!

На одном из самых крупных сосудов появился размашистый раскол, впускающий в герметическую систему воздух. Бусинки мелких пузырьков вызвали выброс реакционной смеси с воспламенением.

В тот момент я испугался. Ещё понял, что могу потерять. Настоящий страх пришёл после разрыва одной из колб за спиной. Тело покрылось липким потом, взгляд блуждал по лаборатории, ища выход среди химического хаоса. Вот и всё, подумал я. Конец. Даже не знаю, чего мне больше жаль – жизни или несбывшейся мечты… Из ступора вывела пощёчина, щедро подаренная Алиной. Толкнув к выходу, она кричала:

– Бежим! Бежим! Бежим!

Я схватил её за руку, мы развернулись и рванули к выходу. Один за другим раздались гулкие хлопки. Слева и справа разлетались кипящими брызгами колбы, орошая всё вокруг острым стеклом. У самого выхода мы остановились и снова обернулись, ища Виктора, а потом взорвалась огромная плоскодонная колба.

В момент взрыва, Алина повернулась ко мне лицом, закрывая нас спиной. При этом она приблизила свою голову и с теплом поцеловала меня в лоб.

Девушка отпустила меня лишь, когда мы оказались в коридоре. Алина тревожным взором окинула меня с головы до пят и выпалила:

– Сашка, ты цел?

Я смотрел на окровавленные плечи и предплечья Алины и не мог произнести ни слова. Её сапфировый сарафан был весь покрыт багровыми потёками. Из ран на шее тонкой струйкой сочилась кровь. Меня спас велюровый пиджак, который теперь точно придётся выкинуть и плотная фланелевая рубашка.

Едва хлопки в лаборатории поутихли, к нам выбежал взъерошенный Виктор, окутанный запахом едкого дыма.

Прокашлявшись, он спросил:

– Как вы, ребята?

Взглянул на Алину, Виктор прикрыл рот рукой, пытаясь подобрать слова. Она спокойно посмотрела на свои ладони и пропитанную кровью одежду. Дрожащим голосом попыталась нас ободрить:

– Ребят, не волнуйтесь, пожалуйста. Сейчас главное – обесточить лабораторию, чтобы в здании ещё кто-нибудь не пострадал².

Я кивнул, хотя возвращаться в лабораторию было опасно. Виктор со мной и Алиной не согласился:

– Ты хочешь, чтобы я вернулся туда? Ха! Я похож на самоубийцу?

Алина набрала воздуха в грудь, задержала дыхание и вошла в лабораторию. Я ринулся за ней, как только увидел осколки стекла на её спине…

***

– Доброе утро, Игорь Михайлович. Можно?

Прозрачное силовое поле мгновенно растворилось, позволяя мне войти в просторный кабинет шефа. Михалыч закрыл голографические вкладки документов, снял очки, устало потёр глаза и переносицу.

– Да, Саша, проходи. Что вызвало взрыв в лаборатории?

Я пожал плечами и коротко выдохнул в ответ:

– Спросите у Виктора.

Михалыч жестом указал на кожаное кресло.

– Присядь.

Я покорно присел на край. Нам принесли горячий кофе с печеньем, кабинет пропитался приятным, слегка пряным ароматом ванили.