А потом жизнь, как это ни удивительно, пошла своим чередом. Сразу же после убийства Мамая воцарившийся в орде Тохтамыш шлёт Дмитрию Донскому своих послов. Как вы думаете, зачем? Затем, чтобы сообщить о своём приходе к власти в орде и, между прочим, поздравить князя с победой над общим врагом – Мамаем! Спасибо тебе, просит передать Тохтамыш: ты его разбил и помог, таким образом, мне его добить, он к власти пришёл незаконно и теперь вот получил своё. Но отныне главный в орде я, я из рода чингизидов, так что давай-ка ты, князь, плати мне дань, как обычно. Князь Дмитрий принимает послов с самыми большими почестями, щедро одаривает их и направляет своему «союзнику» Тохтамышу много всяких дорогих вещей. Да только называет их подарками, а не данью, и в орду решает не ехать.
Хану становится всё ясно: Русь выходит из-под его контроля. И он начинает действовать. Летом 1382 года его войска стремительно захватывают город Булгар, столицу Волжской Булгарии (на территории этого государства сейчас находится, в частности, Республика Татарстан). В нём множество русских, в основном купцов, ведь Волжская Булгария – соседка Руси. Всех их Тохтамыш приказывает уничтожить или посадить в тюрьму, чтобы они не смогли предупредить князя Дмитрия о грядущем нашествии. После этого монголы переправляются через Волгу и входят в пределы Руси. Русские князья тут же начинают демонстрировать им свою покорность: Дмитрий Константинович Нижегородский и Суздальский отправляет к Тохтамышу на поклон своих сыновей, Василия и Семёна, а Олег Рязанский (тот самый, который сговорился накануне Куликовской битвы с Мамаем) вообще встречает ордынцев как дорогих гостей, договаривается с ними о том, что его земли они разорять не будут, и в качестве благодарности показывает удобные броды на реке Оке, в обход своих владений, но зато прямиком на Москву.
Так что Тохтамыш сваливается на Московское княжество как снег на голову. Что же делает князь Дмитрий, узнав, что враг вот-вот подойдёт к Москве? Организовывает её оборону? Сам встаёт во главе неё? Нет. Он из города убегает! Убегает так быстро, что бросает в нём собственную жену Евдокию, двоих дочерей (Софью и Марию) и троих сыновей: одиннадцатилетнего Василия (будущего князя Московского Василия I), девятилетнего Юрия и Андрея, которому вообще от роду несколько дней. И это в тот момент, когда под защиту московских стен простой народ, наоборот, собирается. Сначала в городе начинается паника: начальники разбежались, командовать обороной некому, а о жестокости монголов хорошо известно. Тогда наиболее авторитетные горожане созывают вече и решают город защищать. Более того, находится и человек, который, в отличие от Дмитрия Донского, соглашается встать во главе москвичей. Вы удивитесь, но это… можно сказать, иностранец, литовский князь по имени Осте́й.
Евдокия с детьми ускользает из Москвы буквально под носом у ордынцев. Узнав об этом, Тохтамыш снаряжает погоню, которая несётся за нею буквально по пятам. Но княгине везёт: она посуху добирается сначала до Переяславля (сегодня он называется Переславлем-Залесским), потом до Ростова (нынешний Ростов Великий) и после этого вверх по Волге до Костромы.
Так почему же Дмитрий Донской покинул собственную столицу? По его словам, чтобы войско собрать. Ордынцев, мол, много, я в одиночестве, другие князья на выручку не идут, так что город обречён. Допустим. Только вот не пристало князю бросать своих людей (и семью!) на произвол судьбы перед лицом врага. Тем более что, как мы знаем, Тохтамыш смог взять Москву только обманом[88]. Так что не такой уж и беззащитной она оказалась. А, может, князь просто – опять – испугался?
В общем, Тохтамыш возвращается восвояси победителем, разорив ещё Владимир, Звенигород, Можайск, Переяславль и Коломну, а заодно ограбив и княжество Олега Рязанского (не помогло тому коварство по отношению к Москве). За собой в степь он уводит огромное множество пленников и богатую добычу, в том числе и великокняжескую казну.
А что же князь Дмитрий? Он довольно быстро возвращается с дружиной в свой родной город и видит в нём груды погибших людей и сплошные пепелища. Но в погоню за Тохтамышем не пускается, а, поплакав, набрасывается на… Рязанское княжество, только что разорённое ордынцами. Олег Рязанский убегает, а простые рязанцы, через несколько недель после монгольского побоища, грабятся теперь уже «своими». Такая вот печальная история.
Дальше – больше. Осенью того же года Тохтамыш отправляет к Дмитрию Донскому послов с предложением о мире. Московский князь, естественно, соглашается, получает от хана ярлык, обязуется выплатить всю задолженность по «старой» дани, возобновляет выплату новой, да ещё и отправляет в орду в качестве заложника своего старшего сына Василия[89].
Отношения Руси с ордой становятся прежними. Военные итоги Куликовской битвы перечёркнуты. Русь вновь в полном подчинении у монголов. И будет оставаться в этом состоянии ещё почти 100 лет.
Вот что пишет о правлении князя Дмитрия русский историк Николай Костомаров: «Княжение Димитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа. Беспрестанные разорения и опустошения, то от внешних врагов, то от внутренних усобиц, следовали одни за другими в громадных размерах»[90].
Увы, так часто бывает в истории, причём не только в российской: во время правления одного и того же человека могут быть и славные победы, и большие невзгоды.
И да, и не совсем. После месячного стояния на реке Угре осенью 1480 года, когда войска великого князя Московского Ивана III и ордынского хана Ахмата так и не решились напасть друг на друга и Ахмат ушел обратно в степи, Русь своей зависимости от орды положила конец и выплату ей дани окончательно прекратила. Орде – да. Но вот татарам – нет. Так что давайте всё-таки кое-что уточним.
Во-первых, к этому времени орда была уже не та. В 20-х годах XV века от неё фактически откалывается Сибирское ханство, в 1428 году – Узбекское ханство, через 10 лет – Казанское ханство, ещё через два года – Ногайская орда (она располагалась в степях между реками Волга и Урал) и в 1441 году – Крымское ханство. Ордынские ханы по-прежнему величают себя верховными правителями и над этими новыми государственными образованиями, но их руководство так совершенно не считает. И самым мощным оказывается ханство Крымское.
Иван III дружбой с ним очень дорожит. Ещё в 1474 году он заключает с крымским ханом Менгли́-Гире́ем союзный договор, ведь тот был врагом Ахмата. Менгли-Гирей стремится зафиксировать в нём обязательство о выплате ему Иваном III дани, тот отказывается, но устно соглашается на «поминки», то есть на регулярные денежные платежи и подарки. Конечно, это не дань, которую столько лет драли с Руси ордынцы: Менгли-Гирей не Батый, но страх перед его потомками ещё силён, и Иван III предпочитает платить, пусть формально и в добровольном порядке. Так что в течение шести лет, с 1474 по 1480 год Русь платит сразу двум татарским ханствам: и орде, и крымчанам. После стояния на реке Угре выплаты орде прекращаются, а в 1502 году Менгли-Гирей вообще её добивает, и грозное государство, которое повелевало Русью почти 250 лет, исчезает. Крымское ханство объявляет себя преемником орды. Конечно, до её могущества ему далеко, да и Русь стала намного сильнее, но «поминки» продолжаются… ещё 198 (!) лет. Да-да! Официально конец им был положен лишь в 1700 году, в соответствии со статьёй VIII Константинопольского договора между Россией и Османской империей, заключённого после Азовских походов Петра I. В ней, в частности, говорилось: «А понеже [то есть поскольку] Государство Московское самовластное и свободное Государство есть, дача, которая по сё время погодно давана была Крымским Ханам и Крымским Татарам, или прошлая или ныне, впредь да не будет должна от Его священнаго Царскаго Величества Московскаго даватись, ни от наследников его…»[91].
В 1480 году не была устранена и военная угроза со стороны татар, и после этого Русь подвергалась нападениям с их стороны чуть ли не каждый год, причём главную роль здесь играло опять-таки Крымское ханство. Так, например, в 1511 году крымчане под предводительством сына Менгли-Гирея разоряют приграничные районы Рязанского княжества, хотя саму Рязань взять и не могут. На следующий год они нападают на это княжество дважды. В 1521 году крымский хан Мухаммед-Гирей вообще доходит до Москвы, великий князь Московский Василий III город покидает, татарам его взять не удаётся, но они разоряют окрестности, грабят Нижний Новгород и Владимир, осаждают Рязань (неудачно) и проходятся огнём и мечом по многим владениям Василия III. С собой они уводят больше 300.000 пленников. Но самый страшный набег был совершён в 1571 году крымским ханом Девлет-Гиреем. Он доходит до Москвы, царь Иван Грозный из неё бежит (я ещё расскажу об этом), на подступах к городу идут упорные бои, татары поджигают предместья, и в огромном пожаре гибнет множество москвичей. В общей сложности разорению подверглись 36 русских городов, хотя столицу Девлет-Гирей взять так и не смог. Нападали татары на Русь и в Смутное время (1598–1613 гг.), и при отце Петра I царе Алексее Михайловиче, и при самом Петре. Последний набег был зафиксирован в 1769 году[92]. Так что если учесть, что совершались они практически ежегодно, то получается, что с 1511 по 1769 год татары нападали на Русь 258 раз! По сути, эти рейды прекратились лишь при императрице Екатерине II, после Русско-турецкой войны 1768–1774 годов, когда Российской империи удалось посадить во главе Крымского ханства угодного ей правителя. А в 1783 году оно и вовсе вошло в состав России.
Так что после 1480 года, когда наша страна нанесла орде решающий удар, ей пришлось биться за полное устранение угрозы татарских нашествий ещё долгих 303 года.
Сегодня князь Александр Ярославович Невский является, пожалуй, самым любимым героем в истории России: он защитник Отечества, умный политик, тонкий дипломат и, наконец, святой. А, между тем, так было далеко не всегда.
С самого начала, ещё при его жизни, современники, в том числе и новгородцы, относились к нему по-разному, святым не считали и, кстати говоря, Невским не называли. Русская православная церковь призна́ет князя святым лишь в 1547 году, то есть спустя 284 года после его смерти. А ещё через 370 лет, после прихода к власти в нашей стране большевиков-коммунистов, на Александра Невского начнут рисовать карикатуры и объявят чуть ли не врагом народа. Вот что, в частности, писала о нём в 1926 году «Большая советская энциклопедия»: «Оказал ценные услуги новгородскому торговому капиталу, с успехом ограждая его интересы в войнах со шведами, ливонцами и литовцами /…/. В 1252 году А[лександр] достаёт себе в орде ярлык на великое княжение /…/. Скоро между /…/ ханом и татарами, с одной [стороны], и вел[иким] кн[язем] А[лександром] и ‘лучшими’ людьми, боярством и купечеством /…/ – с другой, создается тесный союз на почве взимания с населения дани. /…/ Русская церковь, хорошо ладившая с ханом, оценила ‘мирную’ политику А[лександра] по отношению к татарам и объявила его святым»[93]. Совсем не герой, правда? И слова «Невский» в тексте нет… Но вот в 1937 году о князе вновь начинают говорить хорошо, а через год на экраны Советского Союза выходит фильм «Александр Невский», по которому в России и поныне во многом судят об этом человеке.
О проекте
О подписке