Слон Иван Васильевич, вообще-то, был не местный. Родился он там, где и положено слонам, – в Африке. Там вырос, возмужал и собирался прожить в жаркой саванне до самой пенсии, но судьба распорядилась иначе. Судьба играет не только людьми, но и порой слонами…

В Африку приехали охотники. Они поймали и Ивана Васильевича, и многих других зверей, бродивших по Африке, и увезли их далеко-далеко на север. На новом месте их объявили особо опасными, посадили в железные клетки и поставили сторожа с ружьём, поручив охранять и стрелять при попытке к бегству. И называлось это место зоопарком.

Поначалу зверям всё это очень не понравилось. Тем более, что одна из мартышек, которая умела читать, сказала, что на клетках привинчены таблички с надписью «Животных не кормить!». Но, к счастью, сотрудники зоопарка были, видимо, неграмотны, табличек не читали и кормили очень даже неплохо. И постепенно звери привыкли к новой жизни.

Собственно говоря, Иваном Васильевичем слон стал именно в зоопарке. До этого он был просто слоном, каких много ходит по Африке… Или, может быть, правильнее будет сказать – слоняются…

– Раньше я был никем, и звали меня никак. А теперь – Иван Васильевич! – с гордостью думал порой наш слон. Он был мудрый и умел во всём находить хорошее. Это качество порой очень помогает в жизни слонов.

Кстати, почему его звали Иван Васильевич, спросите вы. Ответ лежит на поверхности. Неудобно ведь к огромному, величиной с дом слону обращаться попросту – Ваня.

А ещё он был очень вежливый. Слонам вообще присуща врождённая деликатность. К соседу – бегемоту Боре – он обращался не иначе как:

– Послушайте, гиппопотам… – и рассказывал ему про Млечный путь, туманность Андромеды и планеты в созвездии Альфа Центавра. Бегемоту это не нравилось. Ему вообще ничего не нравилось. Какое-то время он слушал, скосив в сторону слона свои маленькие заплывшие глазёнки, потом говорил одно только слово:

– Мрак! – и, пуская пузыри, погружался на дно бассейна.

И Иван Васильевич оставался один со своими мечтами о космосе. Он думал о туманности Магелланово облако и созвездии Волосы Вероники, о белых карликах и чёрных дырах, размышляя заодно, как туда попасть. Со временем Иван Васильевич понемногу остепенился и поставил перед собой более реальную цель – Луна. В самую полночь она висела совсем низко над стоящей возле зоопарка пятиэтажкой. Кажется, только руку протяни… Или, правильнее, хобот… И однажды Иван Васильевич решил это сделать.

Глава 2. В которой Иван Васильевич покидает зоопарк

В эту ночь звёзды на небе горели так ярко, а в груди что-то ныло так сильно, что Иван Васильевич не выдержал. Он просунул между железными прутьями хобот, открыл задвижку и распахнул дверь. Ночной ветерок приятно холодил огромные уши, а листва огромных старых лип что-то одобряюще нашёптывала. Иван Васильевич подошёл к соседнему вольеру и негромко произнёс:

– Послушайте, гиппопотам, я тут собрался немного прогуляться. На звёзды посмотреть. Не желаете ли Вы составить мне компанию?

В темноте было слышно, как что-то огромное заворочалось в воде, но ответа не последовало.

– Извините… – пробормотал слон и, грузно развернувшись, направился к выходу зоопарка. Уходя, он услышал, как бегемот произнёс:

– Мрак, – и воды бассейна с плеском сомкнулись над его огромной тушей.

– Он, наверное, больше никаких слов не знает! – подумал Иван Васильевич. – Бедняга…

Для того чтобы выбраться из зоопарка в город, Ивану Васильевичу ещё нужно было пройти через пост охраны, на котором дежурил сторож – Пахом Пахомович Пахомов. Так его назвали родители, решив, что окружающим будет проще запомнить. Не знаю, как остальные, а Иван Васильевич запомнил…

Слон знал, что покинуть зоопарк не будет проблемой. Как и все нормальные люди, сторож считал, что ночью надо спать. Вечером Пахом Пахомыч делал обход, останавливаясь у каждой клетки и рассказывая зверям про свой ревматизм. Животные не совсем понимали с его слов, что это такое, но чувствовали, что эта штука будет похуже и львов, и крокодилов. Ибо от них можно убежать или спрятаться, а с ревматизмом, судя по сторожу, этот номер не проходил. Излив душу, Пахом Пахомыч шёл в свою сторожку, и скоро оттуда по всей округе начинал разноситься храп. И хоть вольер для слона находился в самом дальнем углу зоопарка, с такими ушами, как у Ивана Васильевича, всё было очень даже замечательно слышно…

В полной темноте шёл Иван Васильевич на звук этого храпа. А вот и сторожка. Через раскрытое окно хоботом Иван Васильевич поправил у Пахома Пахомыча почти сползший на пол плед, отворил калитку и вышел в спящий безмолвный город.

Глава 3. В которой Иван Васильевич знакомится с Кириллом

Ночной город принял Ивана Васильевича насторожённо, можно даже сказать – с опаской. И его можно было понять – не каждый день или тем более ночь по улицам и тротуарам вот так запросто прогуливаются слоны. Словно подчёркивая значимость момента, пару раз хрипло каркнула ворона.

Иван Васильевич так разволновался, очутившись на свободе, что почувствовал, как у него подкашиваются ноги.

– Надо немного отдохнуть, – подумал слон. – Прийти в себя.

С этой мыслью он огляделся вокруг и увидел скамейку.

– То, что нужно, – решил Иван Васильевич и уселся на неё. Скамейка жалобно скрипнула, но выдержала.

Он волнения Ивану Васильевичу было жарко, и он принялся обмахиваться своими огромными ушами. Всё-таки, что ни говори, а слоны устроены гораздо лучше и разумнее других живых существ.

Иван Васильевич поднял глаза вверх и встретился взглядом с Луной. Он помахал ей, как старой знакомой. Потом посмотрел, далеко ли ей осталось до крыши пятиэтажки.

– Скоро мы с тобой встретимся, – сказал он Луне. – Совсем скоро…

– Можно присесть рядом? – вдруг послышалось чей-то голос.

Иван Васильевич скосил глаза – на другом конце скамейки сидел мальчик. Обычный мальчик. Не слишком маленький, но и не очень большой. В самый раз мальчик.

– Если что, меня Кириллом зовут, – представился он.

– Иван Васильевич, – сказал слон в ответ. – А что Вы делаете на улице в столь поздний час?

– Давай на ты, – предложил Кирилл. – Мы уже почти минуту как знакомы…

– Давай… – согласился Иван Васильевич и протянул хобот для рукопожатия.

– Что это у тебя такое? – спросил Кирилл, крепко, по-мужски его сжав.

– Хобот, – объяснил слон. – Это как у тебя нос, только гораздо лучше.

– Вещь! – в голосе Кирилла явственно слышалось уважение и восхищение. В ответ Иван Васильевич почувствовал к мальчику расположение и симпатию.

– А с кем ты сейчас разговаривал? – поинтересовался Кирилл. – Когда я подошёл. Обещал скоро встретиться…

– С Луной.

– А разве она понимает? – удивился мальчик.

– Разумеется, – слон снова посмотрел на Луну. – Она всё понимает. Разве ты сам этого не видишь?

Кирилл внимательно посмотрел на Луну. Холодно и ровно она изливала на Землю свой спокойный и неяркий свет. Когда она неспешно уползла за тучку, Кирилл повернулся к Ивану Васильевичу.

– Ничего не могу сказать, – ответил он слону. – Поначалу мне показалось, что она что-то понимает, а потом я засомневался…

– Как засомневался? – не понял слон. – Ты в школу ходишь? Там тебе должны были всё рассказать…

– Хожу. Но учусь я там на одни двойки.

– Ни фига себе!

Мало того, что у всегда вежливого слона выскочила такая фразочка, так Иван Васильевич даже присвистнул от удивления. Получилось так, будто бы прозвучал паровозный гудок. В окнах домов начал зажигаться свет. Слону стало неудобно.

– Уйдём отсюда, – предложил он мальчику.

– Смываемся! – кинув взгляд на светящиеся окна, согласился Кирилл. – Пока не застукали…