Мик подкинул метательный нож на ладони. Ручка в пальцах сменилась на заострённое с двух сторон лезвие. В следующий миг Брат Удачи¹ сделал короткий взмах и отправил оружие в мишень, выполненную в виде человека. Попал точно в переносицу.

Ещё недавно он не умел так хорошо обращаться с таким оружием. Научился от безделья.

В зените висело солнце, грело огромный остров лучами. Вокруг усыпанной песком поляны располагались плодоносные деревья. До обеда оставалось чуть больше часа.

С дорожки послышались шаги. Вскоре на тренировочную площадку вышла Кайра.

На острове Удачи – Вирионе – традиционной женской одеждой считались туники. Каждая девушка и женщина шила одежду себе сама. Именно по качеству и красоте туники определялось, насколько умела и искусна её хозяйка. До замужества полагалось носить короткую тунику – выше колен. После замужества – длинную, ниже колен, а лучше в пол.

Пиратка, когда узнала все эти правила, долго поминала морских ежей, вонючих китов, гальюнных червей, акул и осьминогов. Потом вовсе отказалась подчиняться. Однако ей ясно и доходчиво объяснили, впрочем, как и остальным морякам, что на острове Вирион все в точности исполняют каждое правило его повелительницы, то есть Удачи. Лёгкое и неумышленное неподчинение ещё может наказываться длительным заточением. Умышленное неподчинение законам Удачи карается единственным способом – публичной казнью. Давным-давно уже никто из его жителей не видел казней, поэтому никто не прочь посмотреть.

Шить пиратка не умела. Поэтому её сил хватило сделать кое-какую чёрную тунику без единого украшения. Однако она сумела даже этим выделиться. Во-первых, эта туника значительно выше колен и вызывала множество пересудов, на которые Мику с Кайрой глубоко плевать. Во-вторых, чёрный цвет одежды считался предвестником горя, поэтому его не носили. В-третьих, совсем неукрашенных ничем туник не имелось ни у кого.

– Мик, триста акул ей в глотку, твоя мамаша желает с тобой побеседовать! Велела пойти и пригласить тебя.

Мик провёл рукой по коротким волосам. Среди мужчин на Вирионе тоже существовали правила. Например, длинные волосы дозволялось носить исключительно женщинам, а бороды только после шестидесяти. Ещё все мужчины на Вирионе должны выделяться одеждой, чтобы любому жителю с первого взгляда было понятно, с кем приходится общаться. Белая одежда у тех, кто получил образование в единственном Университете и теперь трудился головой, сине-белая у моряков и коричневая у тех, кто работал руками на земле. Исключение лишь стражники – у них мундиры.

Брат Удачи с радостью носил бы коричневую одежду, а не пачкучую белую, однако Удача посчитала немыслимым, что её сын будет носить что-либо кроме белой. И, конечно же, ему пришлось коротко остричь волосы.

Мик долгим взглядом посмотрел на жену. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что она носила короткую тунику, а не штаны и рубаху. Этот чёрный кусок ужасно скроенной тряпки удивительно шёл дочери Фаранда. По крайней мере, Мику так казалось. В очередной раз бросилось в глаза отсутствие серёг у жены – их забрала Удача.

– Иду, – понуро отозвался Мик.

Он никогда в жизни и представить не мог, что устанет от комфорта, обильного и вкусного питания, отсутствия напряжения.

В его жизни последние тридцать дней ровным счётом ничего не происходило. Подъём, завтрак с матерью, несколько часов свободного времяпрепровождения, обед с матерью, всеобщий отдых в дневной зной, затем плотный ужин, плавно перетекавший в ежевечерние винные возлияния с просмотром представления. Мать поселила Мика в соседних от себя покоях. Брату Удачи пришлось тонко намекнуть, что жену неплохо бы поселить вместе с ним. Едва ли не с зубовным скрежетом легендарная Удача согласилась.

Кайру она невзлюбила с первого взгляда. Впрочем, ничего удивительного, ведь пиратка тот ещё подарок. Вместо «Привет» она заявила легендарной Удаче: «Так вот ты какая, морская черепаха…». Дальше стало лишь хуже. Кайра наотрез отказывалась признавать авторитет какой-то полулегендарной тётки, в которую верили жители Скарры². Хоть вера в Удачу и стала самой распространённой религией, она всё равно насчитывала крайне мало последователей. Религиозность не очень уважалась моряками, как и приметы. В почёте пребывали те, кто много ходил по морям, многое повидал. В почёте находились те, кто мог рассказать много интересных историй, мог поведать о мире, предупредить об опасностях. При этом бродила байка, будто давным-давно всё было с точностью до наоборот – моряки страдали от религиозности и разных примет. Впрочем, это лишь очередная байка, ведь, когда были «те времена», никто с точностью сказать не мог.

Кайра, как и Мик, никогда не верила в байку про большой, некогда затонувший остров и его мудрую правительницу Удачу, которая с тех пор бороздила моря, в поисках нового прибежища. У обоих слишком сильно развито критическое мышление – иначе успеха в этой жизни не добиться, ведь придётся растратить его на веру в разные глупости. Они не верили, но откровенно и всегда пользовались сходством Мика с Удачей. Тем неожиданнее оказалось, что Удача не просто легенда, а человек из плоти и крови. Человек, которому уже много сотен лет, а смотрелся он по-прежнему лет на сорок. Выглядела Удача в точности так, как её изображали на фресках и картинах во всех уголках Скарры – высокая, с длинными волнистыми светлыми волосами, улыбающаяся, красивая. Не узнать её оказалось попросту невозможно – как оказалась, на подавляющем большинстве изображений художникам удалось с детальной точностью передать каждую чёрточку.

Мик с Кайрой молча отправились по тропинкам через внушительный сад во дворец Удачи.

Дворец располагался на вершине холма, откуда открывался опьяняющий вид на бесконечные воды Скарры. Временами деревья расступались, супруги видели безбрежную гладь, которая всегда их манила и звала, которую они всегда считали домом.

Оба мечтали туда вернуться и оба понимали, что теперь это зависело исключительно от желания Удачи.

А Удача, мало того, что забрала разбитый «Резвый», так ещё и запретила сыну с женой покидать территорию дворца и видеться с кем-либо без её разрешения.

Мик с Кайрой задыхались в золотой клетке. Оба хотели вырваться, но даже этого не обсуждали. Не понимали, зачем и куда вырываться…

***

Кайра осталась в саду, не желая лишний раз видеться с легендарной Удачей. Впрочем, мать-правительница Вириона тоже не испытывала любви к своенравной невестке.

Мик поднялся на второй этаж, прошёл через сеть залов, наконец, оказался на балконе, где его ожидала мать.

С балкона открывался прекрасный вид на бескрайние воды Скарры. Тёплый ветерок дул в лицо, доносил с собой запах открытой воды, пьянил сильнее сейла³.

Возле входа стояла прислуга, ожидала любой команды Удачи. Мать Мика сидела в плетёном кресле. Держала в руках маленькую чашку с настолько крепким кофе, что у неподготовленного человека сердце остановится от подобного напитка. Все её туники расшиты золотыми нитями. Длинные витиеватые локоны, как всегда, спадали на плечи. Удача смотрела вдаль, делала крохотные глотки кофе и о чём-то размышляла. А может, и просто наслаждалась шикарным видом.

– Кайра сказала прийти, – сообщил капитан.

– Мы, кажется, с тобой заключили соглашение, что ты будешь называть меня «мамой», – сказала правительница Вириона. – Я, знаешь ли, очень расстраиваюсь, когда дети величают меня по-иному, или пытаются не называть никак. Пойми – это краеугольный камень наших отношений.

– Прости… мама, – выдавил Мик, у которого это слово раздора неизменно застревало на языке.

Он прошёл и опустился во второе кресло, скрипнувшее под ним. На столике, между ним и матерью, стояла ещё одна чашка, но пустая. Прислуга ожидала команды, чем её наполнить. Мик бы желал сейлом, но об этом напитке на острове Удачи никто ничего не знал – здесь готовили иные алкогольные напитки, некоторые из них были до того забористые, что даже свободные моряки,⁴ попробовав их единожды, более не решались.

Несколько мгновений Мик размышлял, что бы выпить, но быстро понял, что не желает ничего. Точнее, желает одного – поскорее свалить с этой встречи. Куда угодно, но подальше от Удачи. От матери шла настолько мощная энергетика, что рядом с ней хотелось упасть на колени и зарыться в траву или запрыгнуть на дерево, чтобы спрятаться в листве. Мик неуютно ощущал себя рядом с родительницей. От неё так веяло силой, что не хотелось находиться рядом. От первозданной, дикой мощи, скрытой в этой на вид хрупкой женщине, Брата Удачи, многое повидавшего, пробирало холодным потом. Звериным чутьём Мик ощущал – эта мощь губительна для всего. От этой дикой силы нет защиты. И то, что он сын, лишь давало ему малую толику привилегий. Любое неверное действие могло привести к непредвиденным последствиям. Мик это чувствовал по холоду в голосе матери, по её отношению, как к забавной зверушке, по тому, что она посадила его в золотую клетку.

– Я желаю продолжить разговор, – наконец, соизволила произнести Удача. – Мне кажется, что мы уже на финишной прямой. Давай уже заключительный аккорд, как плыл ко мне. В общем, продолжай, – она произносила слова медленно, словно каждое из них крайне важно, словно каждое из них сделано из слезы ребёнка и, при малейшем неосторожном движении, может навсегда разбиться.

При этом Удача почти не жестикулировала. Если же и совершала какие-нибудь движения, то выглядели они величественно.

На сына правительница Вириона даже не взглянула. Впрочем, Мик к этому давно привык. Он уже понял, что у этой женщины напрочь отсутствовали материнские инстинкты. Вскользь она уже как-то обмолвилась, что Мик далеко не единственный её ребёнок. Ещё его поражала её речь. Ничего подобного он раньше не слышал. Она употребляла большое количество непонятных выражений.

Несколько раз в беседе с матерью Мик пытался сам задавать вопросы, но неизменно натыкался на ледяной взгляд и отрезвляюще-холодное: «Здесь только я спрашиваю. Понятно?».

Несколько мгновений Брат Удачи вспоминал, на чём закончил рассказ накануне.

– В общем, Наровин⁵ начал захватывать остров за островом, архипелаг за архипелагом… – продолжил Мик.

С самого начала Удача потребовала, чтобы сын по первому её желанию рассказывал о себе, своей жизни в том мире, откуда она ушла. Мик сразу обратил внимание на это выражение. Впоследствии понял, что мать ни одного слова не произносила просто так, необдуманно. Это означало, что она именно ушла, а не искала новый берег, как гласила красивая легенда.

Красивые легенды о личностях прошлого, при вдумчивой проверке, всегда оказываются лишь легендами – по факту, каждая такая личность всего лишь человек со всеми своими недостатками и слабостями, а часто ещё и с жаждой власти, замаскированной под учения, как правильно жить.

Мик уже заканчивал рассказ о своей жизни. За время разговора солнце едва заметно сдвинулось к горизонту. Стих ветерок. Удача ещё дважды приказывала принести себе кофе. Один раз монолог Мика нарушила Искра – собака матери, которая вбежала на балкон, приласкалась к хозяйке, вытребовав поглаживание, затем улеглась к её ногам.

Наконец, рассказ Мика, который за прошедшее время его заметно утомил, начал подходить к концу.

– … по границе моря Бесконечного Шторма⁶ и Северного моря⁷ мы прошли…

– Нажми на тормоз, – оборвала его Удача. – Дальше мне не интересно. О дальнейшем вашем передвижении в моём мире я располагаю информацией.

– Откуда? – невольно задал Мик вопрос и тут же через силу добавил. – Мама.

Тут же понял, что ответа можно не ждать. Так и случилось. Удача поставила чашку с остатками кофе на стол. Вдруг, неожиданно поглядела на сына.

– Это всё, что ты желаешь мне сообщить?

Она уже пятый день подряд задавала этот вопрос. Мик каждый раз терялся, точно юнга при первой работе с парусами. Во-первых, он ничего не хотел говорить – рассказ из него вытаскивали. Во-вторых, Удача намекала, будто сын что-то скрывал – а он и не думал что-либо скрывать, рассказывал о себе всё, что помнил, исключая ничего не значившие мелочи. Однако вопрос Удачи содержал в себе странные, обвиняющие интонации, которые не нравились Мику.

– Я всё рассказал, – ответил Мик. – Всё, что помню о себе, – сделал усилие и добавил. – Мама.

Ему хотелось подняться и уйти. Однако он не решался этого сделать под взглядом матери. Шедшая от неё сила заставляла подчиняться.

– Нет, – твёрдо заявила Удача. – Ещё не всё. Ты позволяешь себе кое-что от меня утаивать. А именно рассказа об этом предмете я от тебя и жду, – продолжала она сверлить взглядом неожиданно обретённого сына.

Едва ли ни впервые в жизни Мик почувствовал настоящий страх. Меньше всего на свете ему хотелось что-либо утаивать от этой женщины. Он не воспринимал её как мать. Он воспринимал её как угрозу, которая в данный момент хорошо к нему относилась, но в любой миг всё могло повернуться на сто восемьдесят градусов.

Мик открыл рот. Закрыл. Его неожиданно начало пробирать злостью из-за сложившейся ситуации. Он капитан, за которым шли сотни людей. А тут какая-то женщина, пусть и легендарная Удача, без малого не заставляла его мочить штанишки, точно малолетнего ребёнка.

– Мама, слушай, я ничего не… – начал он.

Мать властным жестом прервала его гнев в зародыше.

– От тебя идёт в высшей степени мощная энергия. Магия, по-вашему, – наконец-то пояснила она. – Я ничего подобного раньше и представить не могла. Это не моя энергия. Это не я её создала. А вся энергия на Скарре – это моё изобретение. Однако от тебя веет чем-то иным… другим… страшным… сильным… и любопытным!

Мик почувствовал, как отвалилась челюсть. Что-то много в его жизни стало шокирующих событий. Он, конечно, уже понял, что его мать далеко-далеко не простой человек, и скелетов в шкафу у неё столько, что хватит собрать армию. Однако каждое её признание, сказанное как бы вскользь, било по осознанию этого мира. Вот теперь оказалось, что вся магия Скарры – это детище Удачи. Мик одновременно поверил и не поверил. Поверил, потому что чувствовал от матери мощнейшую волну, заставлявшую подчиняться. Ничего подобного он раньше не ощущал, ни от одного мага. А жизнь его сводила с разными людьми, в том числе сильными волшебниками, платившими за вещи, которые легально достать невозможно. При этом поверить, что вся магия на Скарре – детище его матери, он поверить не мог. А как же великий маг прошлого – Виирт? Как же Отступники⁸? Да и в Школах магии⁹ многих архипелагов разрабатывали заклинания не случайные люди. Где-то тут не сходились концы с концами. Или, что вернее, Удача чего-то недоговаривала.

– Я не понимаю, о чём ты… мама, – последнее слово Брат Удачи буквально выдавил из себя.

Когда-то он больше всего на свете хотел иметь родителей, которые бы его любили. Он не помнил, как попал в столицу Соединённых земель¹⁰, не помнил, как жил до того. Однако в годы своего беспризорничества больше всего мечтал именно о родителях. О маме. О папе. С тех пор, конечно, всё переменилось. Однако неисполненное детское желание висело все эти годы над Миком, как солнце над головой.

И вот мать появилась. Да не просто какая-то абстрактная, а самая настоящая Удача, на которую он похож как две капли воды. Которая уже в паре слов обмолвилась, что много лет назад отправила его в Пайрот – столицу Соединённых земель, чтобы он там вырос. Зачем она это сделала, Мик ещё не знал.

– Я не советую мне лгать… сынок, – точь-в-точь повторила Удача интонации кровинки. – Я крайне длительный срок живу на свете и ложь вычисляю моментально. Ты не обладаешь потенциалом экстрасенсорных возможностей. У тебя есть некая реликвия, которая и излучает этот мощный сигнал… – она замялась, словно прикусила язык. – Предмет, который излучает магию. Отдай его мне. Это опасная вещь.

Мик хоть и привык к вычурной речи матери, всё равно обратил внимание на слово «сигнал», соскользнувшее с её губ. Само слово он знал – корабли в эскадре, в конце концов, друг другу сигнализировали флагами. Однако Удача употребила это слово в каком-то странном контексте.

Впрочем, в этот момент Мик об этом не слишком задумывался. Ему, на самом деле, хотелось избавиться от медальона призраков. Однако он чувствовал, что время для этого ещё не пришло. Да и подарить его матери он банально не мог. Это бы вызвало её уничтожение, либо, в самом лучшем случае, столкновение таких мощных сил, борьбу которых Мик видеть не желал.

– Понял, – признал Брат Удачи. – А я-то думал… А ты об этом… – он вздохнул, подбирая слова. – Я не могу отдать этот предмет, мама. Он мне нужен самому.

Впервые Мик увидел, как родительница нахмурилась. От этого по спине побежали мураши.

– Он не принесёт тебе ничего хорошего, – с явной угрозой в голосе произнесла мать. – Этот сигнал слишком силён. Ничего подобного я прежде не встречала. А я встречала многое. Очень многое. Последний раз, по-хорошему, прошу его отдать.

– Мама, я не могу его отдать! – максимально твёрдо произнёс Мик, и тут же сместил разговор в нужное ему русло. – Я хочу, наконец, выйти за пределы дворца! Ты говорила, что, когда наши беседы будут закончены, ты мне это позволишь. Нам с Кайрой уже надоело сидеть здесь, точно птицы в клетке.

Удача лучезарно улыбнулась. Как женщина она невероятно красива. Её мелодичный голос ласкал слух лучше любой музыки. Её улыбка качала на волнах счастья. Её плавные движения преисполнены достоинства. В её ярко-зелёных глазах можно с лёгкостью утонуть. Вероятнее всего, она могла склонить к своим ногам любого мужчину.

Мик облегчённо выдохнул, расценив эту улыбку как знак того, что мать с ним согласилась.

В этот момент Удача резко поднялась, сделала шаг к сыну. Не успел Мик ничего понять, как она схватилась за его грудь, точно за то место, где находился медальон. Воздух резко накалился, в следующий миг глухо бахнуло. От этого звука заложило уши, а Удачу швырнуло на пол.

Несколько мгновений Мик приходил в себя. Потом сообразил, что мать лежала на полу, а её собака, Искра, поскуливала и лизала ей лицо. Моментально оказавшись рядом, он отогнал животное. Искра глухо зарычала, показывая внушительные зубы.

– Тихо, моя хорошая, – пришла в себя правительница Вириона. – Тихо, – потрепала её по морде.

Искра тут же умолкла, однако своих карих глаз с гостя больше не сводила.