Отзывы на книги автора «Сергей Гандлевский»

Стереотип, но стереотип вполне справедливый. Русская литература испокон веков – надрыв, мрак и уныние, разыскивать в которых крупицы счастья нужно с лупой, и полученный перечень выйдет довольно скудный. «Редакция Елены Шубиной» затеяла славное дело – собрать под одной обложкой «счастливые» поэзию и прозу и тем самым разбить убеждения и читателей, и писателей, и просто сочувствующих, уверенных в том, что в русской литературе счастья нет. Получилось ли? А вот знаете, спорный вопрос.

Счастье у всех получилось очень разное, но с тем, что все оно русское – не поспоришь. Мрак и уныние никуда не делись, просто к ним пришпилили не-всегда-хэппи-и-не-всегда-энды. Мало солнечного света и свежего ветра, звонкого смеха, песен, распирающих грудь (такое оно, видимо, мое представление о счастье), много проблем и тоски, а суть счастья часто сводится к обыденным вещам или психологическим проблескам. Оно и правильно, и такое счастье бывает. Но, глядя на него, как-то не тянет говорить «Счастье-то какое!» Найти силы жить дальше после депрессии и попытки суицида? Осознать, что жизнь не закончена, а только начинается? Понять, что счастья нет и не будет, и успокоиться душой? Решить, что оно зависит от тебя, и найти тепло ты можешь и в родной берлоге, среди людей, которых знаешь уже давно, было бы правильное восприятие? Это скорее «счастье, что все обошлось». Мрачноватое какое-то счастье. Тускловатое. Счастье типа «норм счастье», а не «СЧАСТЬЕ!» (а так хотелось именно такого!).

В сборник вошли стихи и рассказы известных русских авторов – Наринэ Абгарян, Дмитрия Быкова, Яны Вагнер, Евгения Водолазкина, Александра Гениса, Марины Степановой и других, а также то, что названо лучшей прозой выпускников Школы литературного мастерства.

Лично мне больше всего понравились рассказы Анны Матвеевой «Ида и вуэльта» и «Кредит» Ярославы Пулинович. Стихи не пошли, но тут, полагаю, на любителя. Что касается прозы – хоть и часто мрачноватая, она все же хорошая, крепкая.

Рассекающим в поисках счастья, мрачным и унылым, обросшим бытовыми проблемами рекомендуется. Кто знает, может, именно эти страницы помогут вам понять, что и вы-то на самом деле счастливы.

Ещё одни мемуары, закрывая которые, невольно жалеешь, что у России нет почтового адреса. Так и хочется забежать по морозцу на почту, потоптаться в очереди и отбить любимой Родине телеграмму: Поздравляю талантливым прозаиком вскл. Не сомневаюсь, что новые поколения будут так же тянуться к "Бездумному былому" в трудное время, как моя мама или я - к "Былому и думам" Герцена. Ради встречи с мудрым собеседником. И пусть декларируемая бездумность не вводит нас в заблуждение! По-настоящему интересным бездумное счастье становится, только когда его впоследствии хорошенько обдумаешь. Почему-то хочется добавить: на трезвую голову...

...Учеба приняла форму самого кромешного национального пьянства, чуть не сказал застолья. “Застолье” было бы словом совсем иного стилевого регистра – стол имелся далеко не всегда. В какой нибудь грязной сторожке, подворотне или котельной, опорожнив стакан омерзительного пойла, Цветков мог сказать в своей ядовитой манере: “Сейчас внесут трубки” или “Где наша еще не пропадала?”

Где только эта самая "наша" ни пропадала! В возвышенной тиши библиотек. В гаме студенческого буфета. В памирской горной глухомани, недалеко от кишлака с говорящим названием Постакан. По баракам, сторожкам и дворницким с проваливающимся полом. В нейрохирургии под капельницей. За книгой. Особенно за книгой. На прогулке с собакой на пустыре.

Мне не было пяти лет, когда мать на сносях спросила: “Ты кого хочешь – брата или сестру?” – “Бульдозера”, – ответил я, имея в виду бульдога...

Я не люблю заезженного цитирования, превратившего "ты навсегда в ответе за тех, кого приручил" в потасканную безответственную фразишку. Но у Гандлевского этот взаимный "ответ" ощущается в каждой строчке, в каждом словечке, будь то стихи или проза. Хозяева отвечают за собак, тревожно и любовно, и такая же тревога и любовь в молчаливых душах собак. Друзья отвечают друг за друга, хоть и показалось бы им неловко в этом признаться, слишком высокопарно, и с шутками- прибаутками строят ночью девяносто третьего баррикаду из подручного мусора:

“Кто идет?” – крикнули, как в кино, с нашей стороны. “Свои!” – послышалось в ответ, и на меня повеяло бредятиной гражданской войны: какие свои, кому свои?.. Потом я устал и сел покурить на бочку, как оказалось – с бензином...

Какие свои, кому свои? Сергей Маркович, исследуя фамильные корни, отыскал в соловецких архивах единственное упоминание сгинувшего прадедушки: Справляли Пасху в священнической роте. У Александра Орлова нашлась банка шпрот. Представить-то себе ту Пасху, те шпроты. О, наш отчаянный поиск своих! Можешь ли ты не свернуть в семью: бурную, шумную, счастливую, бессчастную, тяжёлую и до боли, до отвращения родную, когда любая ссора разыгрывается предсказуемо, точно по нотам, и все галдят, выкрикивают вздорные претензии, потому что чувствуют: вот приближается м о л ч а н и е.

Иногда мама снится мне: то мы разговариваем и мне надо скрыть от нее, что она мертва; то оказывается, что она где-то там жива все эти годы, а я по сердечной черствости забываю навестить ее. После таких снов я полдня не могу прийти в себя.

Уважаемая Россия! Поздравляю Вас с превосходной книгой прозы.

Я могу понять, почему у этой книги такие низкие оценки. Но всё равно встану на её защиту. Сразу нужно сказать, что куплена она была исключительно ради темы путешествий и симпатичной обложки. Я не была знакома с автором и ничего особенного от него не ждала.

Итак, эта маленькая, тонкая книжечка представляет собой сборник размышлений на тему путешествий и несколько путевых заметок. Написано это хорошо, даже с некоторой иронией. Но не стоит ждать здесь конкретных советов от путешественника, это не путеводитель. Это записки о том, что человек видел и что при этом чувствовал.

Немного удивила отметка 18+ и якобы наличие ругательств. Я их особо даже не заметила. Нет такого, что на каждой странице проскальзывает мат, его вообще нет. Однажды употребляется слово, кажется, «мудень». Ужастное ругательство!)

Отчёт о первой ежегодной встрече санкт-петербургского литературного клуба «Найди лесоруба»,
проходившей в июле месяце на о. Капри, регион Кампания
Участники встречи: 951033, leykka

Сначала о главном: завтраки у участников встречи начинались в 06-45, что, учитывая запаздывание С-Пб по отношению к Капри на два часа, было вполне литературоугодно. 951033 завтракал обильно, плотно и с имперским размахом (шведский стол и не такое позволяет): омлет, изредка приправленный шкворчащим беконом либо сосисочками; пара ломтиков душистой фокаччи с тонкими покорными сырами; свежевыжатый грейпфрутовый сок (951033 несколько повернулся на грейпфрутовом соке, подчас выпивая, зачастую залпом, по два – два с половиной литра оживляющей жидкости в день (сделайте поправку на царящую в июле на Капри температуру воздуха), за что заработал приходящую изжогу, которую умело гасил послеобеденным йогуртом)…мы отвлеклись; пара нежнейших круассанов с мармеладом; две чашки капучино с сахаром и как финальный аккорд несколько ломтиков арбуза/дыни, либо консервированные персики.

Leykka обходился миской шокохлопьев с молоком и стаканом воды.

После завтрака составлялся план литературного дня: во сколько пойти купаться; чем и где обедать (неизменное одобрение участников встречи вызывали бутерброды с тунцом, креветками и сыром филадельфия с ближайшего mercato) и куда поехать искать диски (дело в том, что 951033 одновременно входил ещё и в аудиоклуб «В дым под водой» и периодически бегал к ним в соседний номер за штопором).

Параллельно в карманном молескине-путеводителе отмечались интересные точки острова, в основном места проживания - виллы, отели, пансионы, развалины различных знаменитых особ: Тиберия, Горького, Ленина, Годара, Карла Дифенбаха, Нормана Дугласа. Виллы были закрыты для публичного просмотра и спрятаны за заборами, которые приходилось всякий раз самоотверженно преодолевать. Чуткая охрана, если таковая находилась, поначалу настораживалась, но, увидав значки лит. клуба «Найди лесоруба» (эмблемой клуба является схематичное изображение человека, летящего на телепортационном ломе; логотип позаимствован у Норильской Ассоциации Телепортации с её молчаливого согласия), всякий раз расступалась, пропуская гостей бродить по комнатам или по развалинам оных. Тиберий как обычно пялился на совокупляющихся отроков и мановениями бровей отправлял всех неугодных вниз с пятисотметрового утёса, на котором был выстроен его особняк – Villa Jovis. Горький и Ленин постоянно бегали друг к другу в гости и плотоядно смеялись, неизменно обыгрывая в шахматы Богданова. Годар миловался с Бриджит Бардо и запечатлевал её в купальнике на красном диване. Дифенбах в обнимку с Дугласом разгуливал в сумерках под кронами лимонов и рассуждал о вечной жизни.

Под конец встречи участники отважились добраться до маяка, сие предприятие окончательно вымотало измученного грейпфрутовым соком 951033, и он, споткнувшись, упал лицом в маяк, где с успехом выбил себе передний зуб. Но свято место пусто не бывает: в результате удара от основания маяка откололся маленький камешек, который 951033 намеревается вставить себе вместо зуба. Фотографию камешка я привожу в конце своего сегодняшнего отчёта, чтобы вы даже не могли допустить и тени сомнения в том, что всё вышеизложенное – чистая правда

Удивительно.
Простая короткая книжечка ни о чем. Ну родился в такой-то семье жил, жил там-то, рос так-то, имел собаку и велосипед. Поступил в университет, дружил с алкоголиками, любил девочку Любу и писал стихи.
Каждый может рассказать о себе что-то подобное; это самая простая литература для начинающих. Беспроигрышный вариант, чего.
Но вот от некоторых воспоминаний сводит челюсть зевотой, кажется, что человек прожил ужасно скучную жизнь. А от некоторых - таких же скучных! - все переворачивается внутри.
Он говорит совсем простые вещи, но иногда ты не можешь отдышаться, как будто тебя ударили под дых.
Перед таким мастерством, без позы, без заигрывания, без прикрас, я стою молча.
Снимаю шляпу.

Вот вроде бы берешь книгу, она тебе нравится по обложке, по названию. Читаешь рецензии, они как-то наводят на определенные мысли "а стоит ли читать эту книгу?" и вылезает такой маленький червячок сомнения. Но потом этот червячок уползает, а я думаю: "так может, это всего лишь мнения, а я всё пойму, книга мне понравится, научит меня писать хорошие тексты...". Наивная.
В этой книге "Как написать Хороший текст. Главные лекции" только статья (лекция, здесь всё-таки больше лекции или даже беседы с журналистами) Бориса Акунина более-менее внятно и хорошо, понятно написана. Остальные лекции - это размышления о литературе, попытки разобрать известные произведения, какие-то нелепые современные стихи (которые мой мозг вообще не воспринимает, например).
Где же хороший текст? Как научиться его писать? Авторы этих лекций думают, что их размышления помогут современным авторам избежать ошибок. Или говорят "смотрите, вот мой опыт такой...". Конечно, авторы не будут учить как надо писать, это же не литературный институт. Но какие-то основы дать, как-то заинтересовать своими рассказами и измышлениями читателей хотя бы. Ещё после каждой лекции опубликованы какие-то кофе-брейки, понятные только тем людям с приведенных фотографий, которые там были. Мне вот эти кофе-брейки были абсолютно непонятны. К чему они там собраны - эти обрывочные мысли известных литераторов?
Что-то непонятное и непонятое у нас случилось с этой книгой. Не подошли мы друг другу. Рецензия получилась так себе, поскольку как написать хороший текст я так и не поняла.

А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище…

Эдуард Багрицкий, «Контрабандисты», 1927

Достойный повод, отличное издательство, хорошая бумага, любопытное оформление – хватит ли все этого, чтобы оживить книгу? Вот о чем я думал, взяв в руки этот сборник.

Сказки об Италии Горького – настоящая книга. Вдохновенная, многоплановая, кому-то нравящаяся, а кого-то раздражающая. Это и позволило ей остаться заметной вехой и в русской литературе, и в русско-итальянских связях.

Этот юбилейный сборник совсем иной. Он по-своему любопытен, но больше всего похож на документ эпохи. Уже ушедшей от нас эпохи, которая вроде бы рядом, всего пару лет, но мы уже с другой стороны невидимой границы, отделившей «эпоху стабильности» от нашей эпохи, пока не получившей своего названия. Поэтому смотрятся эти путевые заметки, эссе и рассказы как-то странно, даже немного ностальгично.

А так, все прекрасно. Солнце ласкает Капри, этот рай на земле. Серьезные мужики прилетают на остров на один день, сорвавшись из московского офиса. Питерский писатель встречает коварного разлучника, уведшего у него жену, в одном из уютных каприйских кафе. Эдуард Лимонов встречается в призраками Ницше и Горького. И т.д. Все это как-то клишировано, как-то слишком лично, часто только о себе, а не о чем-то общем, человеческом. Что ж, видно таков был дух той эпохи.

На общем фоне выделился, пожалуй, только Герман Садулаев. Новелла о его неземной любви, Богданове, Горьком и Ленине на голову выше остальных в сборнике. И после прочтения Красной звезды мне понятна его тяга к образности и идеям Богданова, его отсылки и сравнения Капри с идеализированным марсианским обществом.

Несчастья? Какие несчастья, -
То было обычное счастье,
Но счастье и тем непривычно,
Что выглядит очень обычно © Г. Шпаликов

Что такое счастье? Есть ли какой-то универсальный ответ? Большинство наверняка ответит, что счастье — это семья, дети, большой дом и много денег. Незамужних девушек, не имеющих детей, жалеют, выражают им сочувствие. Но, неужели нельзя быть счастливым без традиционного набора счастья? Без ребёнка или высокооплачиваемой работы? С кредитом или борьбой с неизлечимой болезнью? Почему иностранцы, читая произведения русских писателей, видят только черноту и печаль? Разглядеть русское счастье и рассказать о нем взялись современные отечественные писатели и поэты. Результат, сборник «Счастье-то какое!» представила Майя Кучерская — замечательная писательница, создатель и руководитель школы «Creative Writing School», выпускники которой также выступили авторами текстов для сборника.

Не ждите сладко-приторных историй в духе «Куриного бульона для души», с героями сборника «Счастье-то какое!» вы будете грустить и радоваться, смеяться и плакать, любить и ненавидеть, встречать и расставаться, вы будете... жить. Ведь, на самом деле, счастье — это каждый день чувствовать себя живым, это уметь радоваться победам и достойно принимать поражения, это бить первым и брать от жизни максимум, каждый её день пить жадными глотками, смотреть на мир широко распахнутыми глазами, уверено шагать навстречу новому и не бояться возвращаться назад.

Основу сборника составили рассказы, эссе и стихи именитых российских авторов, тут и Дмитрий Быков, и Евгений Водолазкин, и Наринэ Абгарян, и Александр Генис и многие другие. Однако, без молодых писателей, только делающих первые шаги к своему читателю, картина была бы неполной. Запомните их имена — Матвей Булавин, Тимур Валитов, Ирина Жукова, Екатерина Златорунская, Татьяна Кокусаева, Евгения Костинская, Михаил Кузнецов, Александра Шевелева, вы еще их обязательно услышите. Сложно, очень сложно определить фаворитов сборника, слишком многое отозвалось в сердце. Всё же выделю невероятный рассказ «Лакшми» Евгении Некрасовой, с ещё большим нетерпением жду выхода её книги «Калечина-Малечина», лиричный текст «Ида и вуэльта» Анны Матвеевой, снова необычную Ксению Букшу и её белые стихи (?) «Я — Максим», щемящий рассказ «Голубое и розовое» Екатерины Златорунской. Каждый из них привносит что-то новое в русскую литературу, оставляя неизменным главное — любовь к родному языку.

Никогда не грустите, что что-то закончилось, лучше улыбнитесь, что это было, идите вперед с высоко поднятой головой и помните — за черными тучами есть солнечный свет, и, как правило, чем чернее тучи, тем он ярче. Любите друг друга, дышите полной грудью и ловите мгновения.

Случайная цитата:

Костя лежит на соседней подушке, а от створки платяного шкафа рикошетит луч света. Проедет трамвай, и шкаф задребезжит, как шкатулка с кольцами. Где-то там уже идёт на работу новый день, а они скулят и удивляются другдруговой радости. И, может быть, они уже пропускают самое интересное — или это они — самое интересное этого дня.

Эта книга - настоящая подстава со стороны издетелей. Собрать под своей обложкой литературоведческие лекции на какие-то левые отвлеченные темы, добавить в самом начале статью Акунина с советами писателям и рассказом о том, как он пишет сам - и вуаля! можно продать этот компот под видом советов "Как написать хороший текст". По факту об этом всего одна единственная статья - самая первая, написанная Акуниным ( и эта статья действительно очень хороша) В общем, моему возмущению нет предела. Это безобразие - так обманывать читателя. Хорошо ещё, что я книгу не купила, а скачала "на халяву".

Годув 70-м приятель, далее моего продвинувшийся по стезе порока, дал мне затянуться раз-другой казбечиной с анашой и спросил через несколько минут:
- Ну, как?
- Ничего не чувствую, -ответил я со стыдом.
- Нормально, это кайф такой, -сказал мой растлитель.

Ничего не чувствую. Хотя это очень своеобразный кайф, от такой книги не охмелеешь, но и не потеряешь ничего и даже приобретешь. Из серии книг "мой век", где описаны и времена и нравы и сборища и пьянки, а главное люди. Серия для извращенных любителей собирать картинки из кусков, Гандлевский написал про Льва Лосева, Вайля, Пригова. Кто -нибудь написал свои мемуары про этих же и про него. И так кусками восприятие разных людей, там и упоминания про Бродского, Довлатова. Куда без них. Такая обычная мемуарная книга про дизнь и друзей. Очень миниатюрная, как исповедь в очереди за хлебом, когда человек вдруг рассказывает свою жизнь. Да и сам Гандлевский говорит, что от частых рассказов другим о жизни, что- то сглаживается фантазией и становится менее правдивым и более литературным. Тем более Гандлевский лирик, лирик -любитель митингов.
Про Пригова мне понравилось, там он прям такой волевой мутант, как из терминатора, жидкий метал, подстроился в итоге под дух времени. От чего Гандлевский от него отвернулся я не помню, с Вайлем понятно, осмеял Пушкина пошел в игнор. А потом и умер вообще.
Вообще, в этой книге почти все умерли. О смерти случайно не забудешь.
вот лично мне не дано будет такую книгу написать, ну кого я знаю? А никого. А про жизнь что толку рассказывать, если ты никого не знал и к Лосеву домой не ездил, не перелезал через его заборы. Прям чувствую как жизнь моя обнуляется. Никакого духа времени во мне не живет, даже какого-нибудь бемовского духа тоже нет.
Так что вообще грустная книга.

До колючих седин доживу
И тогда извлеку понемножку
Сотню тысяч своих дежавю
Из расколотой глиняной кошки.
Народился и вырос большой,
Зубы резались, голос ломался,
Но зачем-то явился душой
Неприкаянный облик романса.
Для чего-то на оклик ничей
Зазывала бездомная сила
И крутила, крутила, крутила
Черно-белую ленту ночей.
Эта участь – нельзя интересней.
Горе, я ли в твои ворота
Не ломился с юродивой песней,
Полоумною песней у рта!