С прискорбием могу сообщить, что надежды наши тают. Я думаю, у нас есть ещё несколько ночей, а потом мы будем убиты. Не так просто об этом писать, когда тебе осталось жить всего ничего, какие-то жалкие часы. Кто знает, почему так произошло? Возможно, всему виной наше любопытство? Или неумение скрывать правду? Мы совершили гигантскую ошибку и поставили свои жизни под угрозу. Впрочем, лучше начать не с конца, а с начала.

К нам в город приехали казаки. Да, самые настоящие, запорожские, сечевые, и это чувствовалось на расстоянии. Наш городок совсем небольшой, пятьдесят тысяч жителей. Кто его знает, чем он так приглянулся казакам. А нам, жителям, конечно, было приятно и любопытно посмотреть на казаков, посудачить о них, а если повезёт, и пообщаться, чем чёрт не шутит?

Естественно, мы с Нюркой, моей женой, как и многие в нашем городе, сразу обратили внимание на объявления, которые казаки расклеили на самых видных местах – на фонарных столбах в центре, на информационных досках и у стадиона: «Выступление сечевых запорожских казаков». Указывалось время, дата, программа, и конечно, не обошлось без красивых рекламных слоганов, к примеру, «Казачьему роду нет переводу». Объявления оригинально были выполнены «под старину»: на пожелтевшей бумаге, старым шрифтом, да ещё все буквы красиво выведены от руки. Казаки как будто давали понять: это всё по-настоящему, не фарс, а на самом деле.

Придя вечером с улицы, мы с Нюркой уселись на нашей уютной кухоньке и стали гонять чаи с мёдом. Любим мы это дело, можем часами сидеть и болтать о том о сём. Конечно, зашёл разговор о казаках. Нюрка сказала:

– В четверг уже они выступят. Не часто к нам такие заезжают-то…

– Какие, казацкие?

– Ну а какие же ещё!

Я отставил чашку в сторону и задумался. Казаки приехали в наш город, чтобы дать представление. От этого, верите или нет, у меня дух захватывало. Жена во всём похожа на меня: что я думаю, то и она, поэтому и сошлись. Похожести сходятся, а не противоположности, это точно. И Нюрка, прекрасно зная об этом, смотрела на меня, как на глашатая: ждала моего слова.

– С утреца пойдём в кассу, к открытию! – сказал я, словно постановил в суде.

Жена просто расплылась