Воздух был буквально пропитан электричеством преобразований. Нет, это не было обещанием каких-то глобальных перемен, скорее наоборот. Однако, Степаныч уже столько раз делал ошибки в своей жизни, а потому сейчас не хотел пройти мимо тренда. Первый раз, еще в семидесятые годы XX века, он отказался от предложения своего друга Левки пойти работать официантом в армянский ресторан «Домино», предпочтя этому честный труд на заводе. Второй раз – после распада Союза. Еще в декабре 1991 года, когда отовсюду шли флюиды надежды и страха перед будущим, Степаныч мог начать деятельность в качестве частного предпринимателя, открыв пивной ларек, как предлагали ему все те же знакомые и друзья. Но и тогда Степаныч спасовал. Сейчас, в эпоху «Обнуляй и властвуй», он не хотел допускать своих старых ошибок, хоть ему и было уже под семьдесят.

В первую очередь, нужно было понять, что Степаныч мог обнулить. Он не был держателем крупного банковского счета или наемным киллером. Но выход из положения все же был найден. По расчетам Степаныча, обнуление – это сделать что-то «под ноль». Идеально подходила стрижка с соответствующим названием, грубо говоря – «налысо». С этим проблем возникнуть было не должно.

…Парикмахерская «Карина» располагалась на углу сурового кирпичного здания, рядом с аптекой «37 и 3» и магазином «Четверочка». Внутри заведения наблюдалась та фальшивая чистота, когда только что перед тобой уже вынесли ворох чужих волос. В нос ударял дерзкий и резкий запах парфюма и бытовой химии, беззастенчиво раздражая обонятельные рецепторы. Степаныч сообщил мастеру Марине о цели своего визита – обнулении – и сел в кресло, единственным смыслом которого было, казалось, заставить усевшегося в него человека чувствовать себя достаточно смущенным.

Конец ознакомительного фрагмента.