Отзывы на книгу «Опись имущества одинокого человека»

Начал читать и тут же, повинуясь старой читательской привычке, стал определять жанр книги. Дело это, надо сказать, непростое, потому что книга в классические рамки не укладывается. И роман, и книга мемуаров, и сборник коротеньких рассказов, нанизанный на общий сюжет, и, в конце концов, книга эссе на вечные темы - Время, История, Жизнь, Судьба. Словом, для себя жанр я определил так: "Опись имущества одинокого человека" - это Роман в широком понимании. Т.е. та форма, которая по определению вмещает в себя все, всю жизнь. Некий "роман-универсум", который в наше время становится, мне кажется, наиболее востребованным жанром.
Современного читателя простой беллетристикой не привлечешь, "художественная выдумка" интересует уже далеко не всех. Хочется чего-то нового, а это новое можно черпать из личной жизни людей. Роман Есина дает возможность заглянуть в семью самого автора, узнать ее изнутри, детально изучить и сделать некоторые выводы. Книга Есина - рассказ о его родителях, родственниках и друзьях, о его жизни, формально представленный как рассказ о вещах, которые его окружают, и каждая вещь дает выход на какую-либо историю, на некое обобщение. И в этом смысле книга Есина - это документальное историческое исследование о жизни России середины и второй половины 20 века.
Кроме того, если продолжать размышлять над жанровой природой "Описи", можно вспомнить и о почти забытом жанре "романа воспитания", который на страницах книги Есина не только оживает, но и приобретает какое-то иное звучание. А дальше - без остановки. Бытописательский роман, сатирический, роман-эпопея в крайне сжатой форме (нынешнее время скорочтения требует соответствующей формы)...
Дополняет "Опись" небольшая повесть "Валентина", посвященная покойной супруге писателя. Написана книга, пожалуй, с еще большей откровенностью, которую, наверное, может позволить себе только поживший, опытный человек, который ничего не боится.

Недавняя кончина Сергея Николаевича примешивает к послевкусию щемящей грусти и вынужденного одиночества, оставшегося после прочтения, чувство утраты бережно и любовно хранимых им обрывков истории угасшего рода. Какая судьба ожидает папки с документами, величественный письменный стол, привезенную из-за границы финскую лампу, кропотливые теткины вышивки, любимые безделушки жены: ссылка на дачу, свалка или в лучшем случае антикварная лавка? Родных, которые оценили бы подобное наследство, не осталось.

Через описание вещей демонстрируются социальные сдвиги, то возносившие семью на вершину, то повергавшие вниз. Близкая родственница с мужем готовились прожить жизнь в огромной квартире с массивной мебелью, давать обеды, устраивать танцы, но приготовленное убранство пришлось размещать в коммуналке. Дедушка, член ВЦИКа, одаривавшей родню занятными японскими штучками и поделками уральских мастеров, закончил жизнь в сталинских лагерях.

Неожиданно возникает лирическая нотка воспоминаний о любимой жене, ее милых привычках, равнодушии к быту. Вдруг автор, устыдившись скрытых слез, резко сворачивает на пламенный стиль газетный передовицы, ассоциируя фарфоровые фигурки гоголевских героев с современными политиканами.

Завершается книга воспоминаниями о ласковой и веселой собаке, ушедшей в один год с женой.

Две женщины, которых я любил больше, чем себя, ожидают меня по другую сторону этой рукописи, книги и жизни: мать и жена. Но рядом с ними вглядывается вдаль моя собака.