Пролог

Северное пограничье Олдуотера

Наши дни

Боль накатывала густыми волнами и вместе с кровью стучалась в виски, обжигая и ослепляя. Мир плавал в багровой мгле, а в ушах стоял неразборчивый гул, шипение.

Бог мой… Я жив?

Беспомощная мысль словно оттянула невидимую пружину, в ответ незамедлительно ударил плотный ком вяжущей дурноты. Но когда волна прошла, восприятие слегка обострилось. Смутный шум разбился на отдельные тона: надсадный и прерывистый вой, жалобный стон металла, чьи-то голоса.

И только шипение осталось неизменным.

Он понял, что лежит в ледяной воде, на лоб капает, зубы ломит от холода, а веки щиплет. Через секунду ощутил соленую горечь во рту, невольно дернулся и застонал от болезненной вспышки, что резанула глаза.

Красноватый свет аварийного фонаря выхватил из мрака тесную каморку с низким металлическим потолком, растянутыми под ним жилами кабелей, труб и шлангов. У стены рядом с приоткрытым люком тускло поблескивали латунью и сталью вентили и кремальеры, бликовали стекла индикаторов, тревожно полыхали лампочки.

Промежуток темноты – и вновь вспышка. Блики на панелях, капли, ползущие вниз по лакированным стенкам. Из-под переплетений патрубков, из погнутых и распухших бронзовых рукавов били ручьи. Вода на полу смахивала на густую багрово-черную жижу. Танцевала, перекатывалась от переборки к переборке и гоняла размокшие карты, схемы, записные книжки, флягу.

– Мы умрем, Лоркан… мы умрем! Зря я тебя послушал. Сидел бы сейчас дома, считал барыши от перепроданного пойла.

Голос, визгливый и тонкий, с нотками паники раздался из проема люка, хотя мгновение назад казался далеким и незначительным.

– Заткнись, Томас! – Низкое гудение, почти рык, перекрыло захлебывающееся бормотание.

– Разве ты не понимаешь?! – будто не заметив угрожающего тона, продолжил причитать паникер. – Мы тонем! Тонем, Вестники тебя пожри! Зачем понадобилось воровать у Влада? Далось нам это древнее корыто! Надо было сразу сдаться. Проклятье!

Неизвестный громко всхлипнул, явно набирая воздуха для новой тирады. Но послышались возня, глухой удар и задушенное сипение.

– Напоминаю, никто тебя за ноги не тащил. Сам захотел долю.

– Я… я…

– Отказался б, нашли кого другого. И не наша вина, что охранникам захотелось сделать обход не по графику. Так сложилось. Но шансы есть. Нас потеряли, иначе б давно взяли на абордаж или добили.

– Вода…

– Течь небольшая. Но нужна помощь. Если не способен приносить пользу, ты – бесполезный кусок тухлятины. Перережу глотку и буду прав… Ну?!

– Я… я постараюсь.

– Хорошо. С Крогером что?

– Не знаю. Головой ударился, когда тряхнуло.

Секундное молчание прервал звук очередной оплеухи и яростный рык:

– Наверное?.. И ты не проверил пульс? Не убедился?

– Я испугался, хотел позвать тебя-а… у-у-у… ты мне нос сломал!

– Ублюдок! Тебе шею надо свернуть! Без штурмана мы точно подохнем. Кто курс проложит, а?

Аварийный фонарь загорелся ровно в тот момент, когда из люка, ведущего в хвост лодки, показался крупный мужчина в безрукавке из акульей кожи поверх толстой рубахи, в штанах из прорезиненной ткани. Кровавый свет озарил щекастое лицо с тяжелыми наплывами надбровий и узким ртом-щелью, массивные плечи и кулачища размером с голову ребенка.

– Крог? – Мужчина прищурился, но отыскал взглядом тело на палубе и, разбрызгивая воду, бросился вперед. Плюхнулся на колени, схватил потерявшего сознание напарника за горло, будто желая задушить, кончики больших пальцев нащупали бьющиеся жилки. – Очнись!

Здоровяк встряхнул штурмана, как куклу. Контуженый издал тихий стон, невнятно выругался.

– Жив, – выдохнул механик с явным облегчением.

– Угу, – кисло пробормотал Крогер, слабо пошевелился, отпихнул здоровяка и, привалившись к переборке, ощупал ссадину на затылке.

Мокрый с головы до ног, в отяжелевшем от влаги бушлате, с блуждающим взглядом и черными кругами под глазами, внешне он ничем не выделялся: среднего роста худощавый мужчина, давно перешагнувший черту, за которой взросление стало старением, с узким лицом, изрезанным шрамами и морщинами. И не скажешь, что когда-то являлся бравым офицером, гвардом Олдуотера.

В очередной раз хлюпнуло, вода на палубе колыхнулась. Кружка с жалобным звоном покатилась по столу и, подняв брызги, пошла ко дну.

Взгляды Лоркана и Крогера скрестились, в зрачках обоих сгустилось напряжение.

– Движемся, – кивнул штурман. – Вроде всплываем.

– Задело вскользь, – согласился здоровяк. – Побило, помяло, нырнули прилично. Я поздно сообразил сбросить балласт.

– Если не залатаем дыры, одинаково пойдем на дно.

– Угу.

– Рули заклинило?

– Да. Пытался выкрутить из кормового отсека, но без толку. Чтобы сказать точно, нужно починить гидравлику.

– Сможешь?

– Посмотрим. Но соваться наружу не хочется. Фоморы знают, на какой глубине сейчас. Ремонтный скаф тут один и довольно жиденький. Зато с воздухом пока проблем нет. Поднять давление, чтобы выжить на минусовом горизонте, не получится, но на нулевом точно не задохнемся.

– Моторы?

– Паршиво. Вал гребного винта погнут. Если запустить, быстро разобьет подшипники, редукторы. Но до ближайшего поселка дотянем.

– М-да, – выдавил Крогер.

Затея с самого начала смердела риском. Красть у Влада – равно что играть с заряженным револьвером. Глава теневой гильдии шахтерских поселений не стал бы главой, если б не являлся жестоким и мстительным ублюдком.

На что же надеялись? Для начала на то, что Владу будет не до того. Прибыла патрульная эскадра из Олдуотера, и часть дел пришлось свернуть, дабы не платить лишнюю мзду. Кроме того, наметилась война с другим криминальным кланом, молодой главарь коего жаждал откусить долю дел у старика. Перехватывал курьеров с наркотиками и редкостями, атаковал конвои и суда, перекупал судей и стражей, громил притоны и бордели. Иными словами, кровь лилась тихо, но щедро. Каждое утро в тоннелях шахтерских поселений Северного пограничья находили свежие трупы с перерезанными глотками, каждую ночь в тесных переходах случались перестрелки.

Шанс? Еще какой. И когда Крогер услышал о том, что в причальные доки Влада пригнали где-то захваченную субмарину сверхмалого класса и что бо́льшая часть охраны перебазировалась ближе к главному притону, бывший офицер поддался соблазну.

Давно грезил о лодке. Таскать контрабанду на себе по пассажирским кораблям опасно. Да и доход получался мизерный. Податься в пираты? Бывал и там, но после полугода, проведенных на разбойничьем корыте, ушел. Слишком много крови. К тому же зачастую приходилось месяцами жить в жестяной банке, наполненной смрадом человеческих тел, прежде чем гидроакустик докладывал о подходящей цели. Да и патрульные не дремали, нарваться на крейсер – вопрос времени.

Другое дело возить грузы на собственной субмарине. Когда ты опытный навигатор и прекрасно знаешь течения, пути в обход мест, где любят сновать гварды и корсары. И не только в округе, а по всему Олдуотеру и Ньювотеру, что является неоспоримым плюсом. Да и оставаться под носом у Влада сродни безумию.

Бывший штурман сговорился с Лорканом, человеком разнообразных умений и талантов. Вместе уболтали Тома Плавника, мелкого перекупщика. Последний не внушал доверия и типом являлся более чем скользким, трусливым. Но недостатки компенсировало одно неоспоримое достоинство: Томаса знали и без проблем пускали на склады и причальные отсеки многих банд.

В целом началось все неплохо, они зашли в причальный грот без особых проблем в пересменку, когда одни рабочие ушли, а вторая бригада плелась по дальним тоннелям. Плавник отвлек пару сонных охранников, а Лоркан и Крогер зашли из-за спины и перерезали олухам глотки. Быстро прочесали помещение и, убедившись, что вокруг безлюдно, принялись торопливо готовиться к отплытию. Проверили цистерны с кислородом и водородом, заряд батарей, кинулись открывать шлюзы. В этот момент в причальную камеру и ворвался уже смывшийся было Том с белым от испуга лицом. Оказалось, к причалам двигался довольно большой отряд Влада.

Думали недолго. Трусливого перекупщика пинками загнали в лодку, отшвартовались и ушли в наполненные водой причальные трубы, набрали скорость и постарались убраться как можно дальше от поселения. Но когда начали ликовать, гидрофоны уловили шумы винтов за кормой, лязг торпедных аппаратов. Лоркан выжал из моторов всю возможную мощность, а Крогер совершил аварийный поворот и погружение. А дальше… дальше мир заполонили боль и скрежет.

Стоит отдать должное вражескому канониру, настроил время срабатывания взрывателя, дифферент и угол поворота торпеды почти идеально. Беглецам помог лишь экстренный маневр. Взорвись снаряд чуть ближе, от лодки остались бы лишь воспоминания, разнесло б в клочья. А так изрядно помяло, но выжить выжили.

Впрочем, сейчас, выслушав рапорт механика, Крогер с отчаянием осознал, что субмарина потеряна. Даже если смогут подлатать и дойдут до ближайшего порта, кораблик придется затопить. Слишком обширны повреждения, а денег на восстановление нет. Продавать же нельзя, слухи о сделке непременно дойдут до Влада, и тот захочет отомстить. Что ж, к хрусту сминаемых надежд не привыкать. Повезет в другой раз, сейчас нужно выжить.

Раздалось хлюпанье, через проем люка робко заглянул Том – мелкий мужчина в потрепанном и засаленном от долгого ношения костюме-тройке из шерсти пещерных пауков, с вытянутым лицом, напоминающим крысиную мордочку. Третий и невольный член экипажа то и дело прикладывал к разбитому носу грязную тряпку, заметно дрожал.

– Живой, – констатировал Томас, суетливо сотворил знак солнца. – Слава богу, теперь можно выбираться. Где спаскапсула?

В ответ его наградили двумя мрачными взглядами. Совершенно очевидно, что, когда субмарину тряхнуло, мерзавец кинулся на поиски аварийного модуля, а не, как утверждал, за помощью.

– Том, – проворчал Лоркан.

– Что?

– В морду хочешь?

– Но я подумал… ну, целы, здоровы… теперь можно… – заикаясь, проговорил делец.

– На сверхмалых лодках нет капсулы, – тяжело обронил Крогер. С трудом поднялся, с помощью механика шатко пробрался мимо онемевшего перекупщика к столу. – Устраните течь.

– Сделаем, – деловито кивнул Лоркан. Оглянулся и махнул рукой: – Слышал? Работаем.

– Но я не умею.

– Будешь крутить вентили, на какие укажу. Не слишком сложная работа?

– Э-э-э… нет, – быстро сориентировался перекупщик, бросив один лишь взгляд на громадные кулаки механика. Отступил и попятился к люку.

– Да не туда, идиот, – презрительно процедил Лоркан. – В носовой отсек.

Маленький человечек съежился, юркнул в распахнутый люк. Механик щербато ухмыльнулся и прошествовал следом, пару минут утробно рыча и что-то разъясняя и втолковывая. Затем вернулся на корму и на какое-то время скрылся из виду.

Судя по сочным богохульствам и звону металла, занялся латанием пробоин. Вскоре к общему гаму прибавилось: ритмичный скрип, чавканье и бульканье помп, – вода на палубе стала медленно убывать.

«Хороший знак», – подумал Крогер и повернулся к посту рулевого. Мельком изучил индикаторы, попытался покрутить штурвалы.

Горизонтальные рули туго, но шевелились, вертикальные встали намертво. Часть приборов, включая глубиномер, накрылась. Аварийный передатчик вроде цел, но толку никакого. Запеленгуют. Будь он на месте капитана вражеского судна, то приказал бы включить тихий ход и прошелся около места предполагаемого крушения. Так, на всякий случай. Шумы в тонущей субмарине – явление нормальное, а вот радиосигнал – признак того, что добычу лишь ранили.

Дьявол! И как теперь понять, где болтаются? Лоркан прав, любой, кто сунется наружу, смертельно рискует.

Обругав себя за глупость, бывший гвард поискал взглядом перископ. Когда-то читал, что до Исхода прибор использовали для наблюдения за поверхностью. Но несколько столетий подряд применяли при швартовке и движении в плотных группах, для ориентации по эльм-огням, или, как их порой пафосно называют в книгах, – огням святого Эльма. В древние времена такие вроде бы возникали на острых концах мачт парусников, представляли собой коронные электрические разряды. Когда же человечество ушло под воду, теурги, основываясь на том же принципе, изобрели управляемые навигационные огни и, не мудрствуя, оставили название…

Что ж, сейчас не до навигации, но перископ поможет определить цвет воды, а тот в свою очередь подскажет глубину.

Но не успел Крогер дотянуться до нужной кнопки, как раздался душераздирающий скрежет. Палуба под ногами покачнулась, зазвенело разбитое стекло. Штурман охнул, попытался отпихнуть налетевшую со всего маха стену и тут же отскочил, больно треснулся затылком. После чего с каким-то равнодушным интересом посмотрел, как дрогнули переборки, как одна за другой лопаются трубы и шланги под потолком, проседают крепчайшие шпангоуты.

Крогер знал, что рано или поздно умрет. Слишком часто видел, как гибнут соратники, враги, родные. И не питал иллюзий, не старался забыть. Но, к собственному стыду, сейчас не испытывал спокойствия. Только страх.

Из носового отсека прилетел отчаянный вопль, а из кормового – забористая ругань. Субмарина дала крен в одну сторону, потом в другую и замерла. От прошедшего через весь корпус звука, так смахивающего на скрип гигантских когтей, раздирающих сталь, волосы на затылке Крогера зашевелились.

– Что это? – раздался голос Лоркана. Аварийный фонарь разбился, и лишь тусклые отблески лампочек на приборной панели озарили лицо механика, на четвереньках выползшего из кормового люка.

В ответ послышался протяжный вопль, шаги, шум падения, снова вой. Из другого люка выкатился Том, начал суматошно закрывать тяжелую створку. Но маховик кремальеры, то есть запорного механизма, не поддался, и делец плюнул, бросился прочь. Поскользнулся, шлепнулся в воду, бестолково забарахтался.

– Пробоина? – прохрипел здоровяк, как-то разом съежившись, уменьшившись в размерах.

– Нет, – ответил Крогер, – истерика у него.

– Тьфу! – сплюнул механик. – Визжит хуже болга, коего обыграли в карты. Сердце от одних воплей разорвется. Что стряслось-то?

– Тсс, – отстраненно произнес штурман. – Слышишь?

На минуту в отсеке установилась почти мертвенная тишина. Шум прибывающей воды как-то поблек, умолкли механизмы, заткнулся и перестал возиться Плавник. Минута – и откуда-то снаружи прилетел скрип, переборки передали вибрацию. Легкий удар, и снова скрип.

– Да, – подтвердил Лоркан, – но я не…

– Лед, – как можно спокойнее произнес Крогер. – Мы уперлись в лед.

До механика сказанное доходило целое мгновение. Но когда наконец дошло, он с чувством сказал:

– Слава богу!

– Рано радуешься.

На лице здоровяка отразилось недоумение и переросло в понимание и страх. Корабль вел себя неправильно. Почему-то мерно раскачивался. К тому же если раньше с потолка хлестали тугие струи, то сейчас течь ослабла.

Глаза Лоркана стали как блюдца, а краска сошла с лица. Он окоченел от дикой догадки, что мгновением раньше поразила бывшего гварда.