Текеш обращается к толпе, собравшейся у него под окнами, по-венгерски. Но подавляющее большинство собравшихся – румыны, так что ему кричат, чтобы он говорил на румынском. Человека, всегда считавшего себя борцом именно за венгерское дело, что он и после революции подтвердил множеством непримиримых высказываний в адрес Румынии, такое требование, скорее всего, покоробило. Но что-то подсказало пастору, что если он откажет поднявшимся на его защиту румынам в общении на их языке, то окажется неправ и перед венграми, и перед румынами, и перед историей. Текеш переходит на румынский.