Предисловие автора

И помни Создателя твоего в дни юности твоей,

доколе не пришли тяжёлые дни и не наступили годы,

о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольствия в них».

Екклесиаст. 12:1

Каждый из нас, родившись, попадает во временной

поток и плывёт по течению, радуясь всему,

что возникает на пути, пока однажды, не спохватится

и не спросит себя: «Кто я? Куда и откуда? И есть

ли здесь дно?», а спросив, не начнёт немедленно

захлёбываться и тонуть. Он больше не чувствует

себя в реке времени, как рыба в воде, и вынужден

заново учиться плавать, на что может уйти вся жизнь.

Лариса Миллер. «К себе, от себя: Вниз по реке».

На собак, кошек, коров, лошадей и слонов ведётся

родословная. Но что толку? Ни понятия о ней не имеют,

и в сущности, их генеалогия – просто способ набить

им цену. Некоторые люди тоже обладают родословной

и кичатся ею – дескать, их-то предков никогда не

держали ни на цепи, ни в клетке; но трудно отнестись

с полным доверием к их дворянским грамотам.

Жорж Сименон. «Я вспоминаю».

В книге говорится о наших густых зарослях, отдельных рощицах и деревцах, кустиках и веточках, на которых разместились и мы сами. Как увидите, не так уж их и много. Конечно, их могло быть несравнимо больше, но, к сожалению, в наших поколениях память осталась только о немногих. Сколько удалось собрать – все здесь. Может быть, и с ошибками в каких-либо датах, деталях, если можно поправить, то поправьте, да и мне хотелось бы узнать эти возможные добавления и исправления. Я старался ничего не додумывать, по возможности восстановить ближе к истинной ту информацию, которую удалось к этому времени приобрести от помнивших и помнящих её, а также и по сохранившимся документам. Я, например, и не знаю точно, в каком году родился мой прадедушка Василий Иванович Чекалин. Отец говорил, что умер он в 1936 году в возрасте 96 лет. А в следственном деле дедушки Васи (Василия Васильевича Чекалина) записано с его слов, что отцу его в 1932 году – 90 лет. Получается нестыковка в 2 года. Это мелочи, конечно. Но я оставил так, как сказал дедушка. Хотя из-за этого несколько меняется на те же незначительные годы и что-то другое.

Хотелось бы полнее описать про все части нашего древа. Но кто теперь может о том рассказать? Как бы хотелось, чтобы не остановились эти мои корявые записи. Я не хотел ничего плохого, не хотел показать из себя что-то. Просто это уже обида за утерю памяти в родах.

Всё, что вы здесь прочитаете, я записывал со слов наших родственников:

– бабушки: Чекалиной (Барановой) Веры Ивановны;

– отца: Чекалина Ивана Васильевича;

– мамы: Чекалиной (Кудиновой) Зинаиды Сергеевны;

– маминой тёти Татьяны Васильевны Рыссак (Выгловской) и её дочки, Татьяны Юрьевны Рыссак;

– маминых сестёр Александры Сергеевны Живилковой (Кудиновой) и, совсем немного, Шведовой (Кудиновой) Марии Сергеевны;

– папиной сестры, Серафимы Васильевны Незнановой (Чекалиной);

– частично – со слов дяди Пети (Счастливого Петра Селивёрстовича, а в миру – Семёновича, который одновременно является родным братом бабушке, Вере Ивановне Чекалиной, но рождённого как Иван Иванович Баранов);

– жены дяди Пети, Фёклы Ивановны Счастливой, которую мы звали тётей Фешей (крёстной моей дочки Веры);

– небольшую информацию предоставили двоюродная мамина сестра Выгловская (Демиденко) Лариса Алексеевна и её сын Станислав.

Кроме этого, я что-то помнил и из своего детства и отрочества, из разговоров и рассказов в сравнительно близкое к нам время.

Все изложения о наших предках этой части родословной собраны, подготовлены и отредактированы автором этой книги.

Здесь вы не увидите непрерывного генеалогического древа, постепенно подходящего к вам либо к тому, кто заинтересуется о своём составе. Очень уж оно большое, не помещается в таком маленьком формате. Поэтому я решил изобразить его пошагово, в отдельных разделах, по соответствующим фамилиям и поколениям. То есть сначала пойдёт всё по дальним от нас временам, а уж ближнее время покажется сравнительно прозрачно, и почти все изображённые будут на глазах либо будут уже те, кого вы видели и знаете или знали. Дальше вы увидите на рисунках эти последовательности такими, как я их представил. Может быть, что кто-то и пропущен в них по побочным ветвям, может быть, что в этих побочных ветвях что-либо указано и с ошибками. По кому-то дана не совсем полная информация. Это не потому, что я что-то упустил. Просто тот, кто говорил об этом человеке, сам точно полностью не знал каких-то более подробных сведений о нём. А придумывать ничего здесь не надо. Да я и не делал этого.

Всё это можно представить на большом листе бумаги, клеточка за клеточкой, в формате Exel. Можно соединить схемы родословных, которые приведены дальше, в одну большую схему. Например, такую, как по своим направлениям, изобразил кишинёвский Володя Незнанов (Владимир Николаевич), мой двоюродный брат, но будет громоздко для помещения хотя бы и в эту большую по формату записку. Кстати, в Володиной таблице, конечно, частично изобразились и мы. Он у меня спрашивал разрешения указать в его записках и некоторую информацию из моих записей, что было, конечно, разрешено.

«Я вспоминаю» (см. эпиграф в начале предисловия) Жорж Сименон написал для своего сына, Марка. В этом произведении подробно и художественно, как это мог писать Ж.Сименон, рассказано о родственниках со стороны его отца и матери. Я, понятно, не Сименон, и, тем более, не Жоржик, но тоже постарался по возможности подробно, насколько это мне было известно, донести до вас какие-то сведения о ваших родственниках. Здесь тоже не будет строгой генеалогии, хотя я и постарался дать материал в виде, близком к генеалогическим описаниям.

Поэтому, обращаясь к детям, Вере и Коле, я могу уже спокойно написать, что исполнил вашу просьбу, настолько, насколько смог это сделать, и насколько это оказалось возможным по времени и по тем воспоминаниям, которые удалось собрать к настоящему моменту и записать. Возможно, что и не было от вас этой просьбы, но я думаю, что такое всё равно надо было сделать. Много здесь и другого, что не относится к вашей просьбе (или не просьбе), что без всяких потерь можно и пропустить, особенно во второй части этой книги. Не отягощать себя излишней информацией, которая может представлять интерес разве только что для её держателя да, возможно, для тех, кто был участником воспроизведённых на бумаге некоторых реальных событий. Я старался привести только реальные события, которые мне рассказали и которые я сам знал доподлинно.

Материал расположен таким образом, что первыми идут, как я уже говорил, наиболее далёкие родственники. Поэтому здесь повествование и начинается для вас, наших детей, с прапра, которыми являются (указаны только мужская половина) Чекалин Василий Иванович, Выгловский Василий Петрович, Баранов Иван Николаевич, Кудинов Егор Пименович. А для внучек Кати и Тони надо эти «пра» увеличить ещё на одно звено. Возможно, что в родословной Чекалиных надо было начинать с Выгловских, поскольку начальные сведения о них относятся примерно к последней трети XVIII века. Но это только сведения, а конкретно о каком-то человеке – ничего нет. Есть только имя, например, Пётр Выгловский, что он был купец. И только. В этом случае как раз и подходят Василий Иванович Чекалин, о котором много рассказывали, и многое о нём известно. Отец, например, очень много говорил о своём дедушке, а мама ничего не помнила о родне за её дедушкой Выгловским Василием Петровичем, да и Татьяна Васильевна Рыссак об этом для неё уже дедушке ничего не знала. Потом, по отношению к Вере и Коле, идут пра, и следом за ними – непосредственно ваши бабушки и дедушки.

О некоторых людях промежуточных ветвей, не являющихся родообразующими для нас родственниками, информация вставлена в соответствующих местах отдельными главами. Такие сведения даны в отношении следующих наших родственников:

1. Баранова Ивана Ивановича (Счастливого Петра Селивёрстовича, или Петра Семёновича, как его все называли в деревне Яковлевское и в посёлке Серебряные Пруды, где он жил), брата вашей прабабушки Веры, Чекалиной (Барановой) Веры Ивановны;

2. Чекалина Михаила Васильевича, брата вашего прадедушки, Чекалина Василия Васильевича.

Такая информация даётся, по возможности, ближе к тому человеку, который наиболее был с ним связан либо ближе к тому месту нашего повествования, где он и должен появиться по изложению предшествующего материала: Баранов И.И. – по связи с Чекалиной Верой Ивановной, Чекалин М.В. – по связи с Чекалиным Василием Васильевичем (информация размещена мной именно так, а не рядом с его отцом, Чекалиным Василием Ивановичем).

Обо всех предках, которые привели к появлению вашего отца, Сергея Ивановича, о предках с фамилиями Чекалины, Кудиновы, Выгловские, Истомины, Барановы, Мезины, а также и другими, связанными с ними, написано непосредственно Сергеем Ивановичем по его запискам при сборе этого материала.

Большие сведения по Тамбовской губернии получены из следующих источников, найденных в Интернете:

– «Справочная книжка по Тамбовской епархии 1876 год»;

– «Справочная книжка по Тамбовской епархии 1893 год»;

– «Историко-статистическое описание Тамбовской епархии 1911 года»;

– «Крестьянское движение в Тамбовской губернии. 1917-1918. Документы и материалы». М., РОССПЭН, 2003;

– Б.В.Сенников. «Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1923-1933 гг.». М., «Посев», 2004;

– В.В.Самошкин. «Хроника Антоновского восстания»…

В коротких рассказах о родственниках сравнительно часто будут встречаться повторы, которые я не редактировал, да и, думаю, что этого и не следует делать. Пусть эти фрагменты получатся как самостоятельные рассказики.

Как же хочется рассказать о многом! И в голове строятся цепочки событий, в которых мы сами были непосредственными участниками. Событий, связанных с другими людьми, которых мы никогда не видели и теперь уже и не увидим по известной всем причине, но о которых рассказывали наши родственники, и которые попали в наше генеалогическое древо.

Вот, например, вспоминается, что …

Или вот ещё один случай, который произошёл с …

А этот анекдот взят прямо из жизни семьи …

Или целая повесть о том, как встретились …

Об интересном тоже случае нам рассказывал …

И так далее и тому подобное. Всё вертится клубками в голове, но как же трудно это всё переводить в слова и предложения, собрать воедино. И не сделать этого обидно, потому что дальше уже и не сохранится практически ничего. Всё может просто навсегда затеряться, практически без всякой возможности хоть какого-нибудь восстановления. И так-то многое в этом изложении оказалось упущенным. Плохо ли, хорошо ли, но хотя бы удалось хоть что-то записать, крохи от огромного куска жизни нескольких сравнительно близких от нас по времени ветвей нашего рода.

Теперь, когда перо взялось, наконец, в руки, жалеешь о том, что не записал, когда это было возможно, более полных рассказов бабушки Веры (Чекалиной Веры Ивановны) о той давней жизни, а также рассказов прекрасной, просто замечательной рассказчицы и сказительницы, бабушки Тони (Черепенниковой Антонины Георгиевны). Она рассказывала, как пела песню. Больше всего можно жалеть о том времени, когда мы жили на Пятницкой в квартирах 13 и 14, когда Антонина Георгиевна больше с нами общалась и рассказывала о прошлом. Я вот сейчас, как наяву, слышу голос Антонины Георгиевны: «Стрешневы» (с ударением, если так можно выразиться, на букву «ш») – на мой вопрос о том, кто владел землями, на которых жили её предки в Тульской губернии в районе села Мокрый Корь (деревни Синиченки и Климовское). В прошлом, в царствование Екатерины Великой, село Мокрый Корь называлось Вязовое. Переименовано оно было по её указанию, даже и по приказу…

Кто загодя снарядил в путь из Польши в Россию примерно во второй половине ХVIII века братьев Выгловских? И всё это с тем, чтобы в степной части Тамбовской губернии, где они думали заняться сельским хозяйством, в ту пору случился неурожай. Можно полагать, что неурожай случился лишь для того, чтобы братья не уехали, а остались в России, чтобы их дети дали жизнь целым поколениям, к одной из ветвей которых относимся и мы.

Какая вожжа подхлестнула поехать одновременно тамбовского и архангельского помещиков (а то и не помещиков, а владельцев крепостных крестьян) в город (или какое-нибудь другое место), усадить их за карточный стол, из-за чего примерно в конце первой половины ХIХ века нескольким семьям крепостных архангельских крестьян, проигранным в карты тамбовскому помещику, пришлось переселиться на тамбовские земли? И как повезло нам, что потомок одной из семей, Чекалиных, посватался к той из Барановых, которая первой выйдет из избы.