– Ладно. Поехали дальше. Американцы готовили Ющенко давно. Им нужен был надежный человек, который вбил бы клин между Россией и Украиной. А Ющенко это сделал бы с удовольствием. Предстояли выборы президента Украины в 2004 году, все шло по сценарию «оранжевой революции». Но неожиданно на сцену вышла болезнь.

– Под сценой надо полагать лицо?

– Наташа, давай не отвлекаться, сама просила. Про сцену я сказал образно. Очевидно, сказались напряжение и стресс. И американцы оказались на грани фиаско.

– Еще бы. Какой народ будет избирать президентом человека, который болен проказой? – заметила Татьяна Александровна. – Это, кажется, инфекционная болезнь.

– В том-то и дело! Ющенко срочно отправляют в Вену в клинику «Рудолфинерхаус», где он иногда консультировался. Туда же прибыли шесть американских специалистов разного профиля, возглавлял эту группу Саатхофф.

– Откуда это известно?

– Об этом писала газета Washington Post.

– А кто такой Саатхофф, агент? – спросила Наташа.

– Нет, он профессор медицины из Университета штата Вирджиния, но главное – он директор Аналитической группы по критическим обстоятельствам, которая помогает правительственным организациям США улаживать сложные ситуации. Позднее Саатхофф признал негласное участие правительства США, но весь процесс был под контролем Государственного департамента.

Сергей Георгиевич неожиданно перестал рассказывать и словно забыл, что заинтересовал присутствующих изложением сути книги, стал спокойно пить чай. Наташа и Татьяна Александровна терпеливо ждали. Первой не выдержала Татьяна Александровна:

– Ты можешь закончить рассказ, а потом спокойно допить чай?

Сергей Георгиевич лукаво улыбнулся и заметил:

– Что, заинтриговал? Вот почему я не торопился спуститься в кухню.

– Ладно, прощаю, только продолжай.

– Возникла критическая ситуация для «оранжевой революции», а американцам нужна была безусловная победа. Нужна была легенда прикрытия. В книге не указывается, когда американцы выяснили истинную причину болезни. Ясно, что они не признают это и сейчас – тогда их можно обвинить в биотерроризме. Человек, больной неизлечимой инфекционной болезнью, с их помощью становится президентом, встречается с высокопоставленными людьми разных стран, подвергая их возможности заразится. Понятно, что американцы будут настаивать на своей версии, в медицине всегда может иметь место ошибка. А эту версию или легенду они удачно слепили. По внешним признакам нашли подходящую причину – отравление диоксинами, ее и запустили в СМИ. Больной претендент становится жертвой безжалостной России, и рейтинг страдающего героя стремительно растет. Надо сказать, что в клинике «Рудолфинерхаус» признали, что диагноз и пути лечения установила американская группа.

– Папа, если было отравление, необходимо найти лицо, отравившее Ющенко, и источник яда, чтобы оправдать версию.

– Надо, но кто будет делать? Став президентом, Ющенко симулировал активность расследования и следственных действий. Не в его интересах выдать инициатора фальсификации – Государственный департамент США.

– Знаешь, меня вот что смущает. Ведь Ющенко в клинике лечили, а по принимаемым лекарствам можно косвенно определить болезнь, – предположила Татьяна Александровна.

– Конечно. Думаю, что Ющенко знает, что болеет лепрой. Он резко сошел с политической орбиты и свел до минимума контакты. Обрати внимание, его нет на общественных мероприятиях и митингах. Что касается лекарств, ты права. Здесь возможно, что американцы сами тайно от австрийских коллег приносили какие-то лекарства, проводили курс лечения, не оставляя следов – уносили ампулы, упаковки и ненужные лекарства, которые давали австрийские врачи.

* * *

– Если говорить о США, самое главное событие этого года – движение «Захвати Уолл-стрит».

– Я не стал бы акцентировать, – заявил Олег Борисович. – Оно не имеет существенного значения для деловой и политической жизни США. Собрались, потусовались и разошлись. Кто не разошелся или нарушил правила, тех полиция призвала к порядку. Все чисто по-американски: продемонстрировали миру демократию и силу полиции, свободу и силу уважили. Мирные граждане могут гордиться своей страной.

В словах Олега Борисовича звучали нотки иронии, говорил он с каким-то раздражением. Сергей Георгиевич не стал его расспрашивать, решив высказать свое мнение:

– Согласен. Внешне все так и выглядит. Это спонтанная реакция на финансовый кризис, поэтому движение оказалось без четких политических и финансовых требований.

– А требования изменить мировой финансовый порядок? – поинтересовался Олег Борисович. – Это не требование?

– Это лозунг. Вся суть движения заключалась в том, что граждане хотели дать политической власти сигнал, что общество знает причину кризиса. Власть услышала. Дальше делать было нечего. Поэтому и разошлись.

– Власть услышала, а что дальше?

– Дальше… – Сергей Георгиевич остановился и немного задумался, – дальше ничего. Это как у нас, когда граждане жалуются на высокопоставленного чиновника, им отвечают: «Спасибо за сигнал». И все остается без изменений. Граждане проявили сознательность, а власть – внимание, но все осталось без изменений. Возможно, до революции.

– Вот этого, особенно у нас, очень не хотелось бы.

– Не беспокойтесь, у нас будет тихо, – успокоил Сергей Георгиевич.

* * *

Телеканал Euronews показывал репортаж из Нью-Йорка, где движение «Захвати Уолл-стрит» расположило палаточный лагерь близ зданий фондовой биржи. Молодые безработные, ветераны различных войн, представители среднего класса и студенты мирно протестовали, активно давали интервью.

Потом последовали репортажи с различных уголков планеты – от Австралии, Новой Зеландии, Южной Кореи и Индонезии до Греции и Великобритании. Везде протестовали против социального неравенства, когда 1 процент населения владеет всеми богатствами, жадности финансистов и промышленников.

Диктор, сделав значительную паузу, сообщил: «Сторонники движения "Захвати Уолл-стрит" митингуют в девятисот пятидесяти городах восьмидесяти двух стран мира».

Почему российские СМИ, размышлял Сергей Георгиевич, так слабо освещают эти события? Такой удобный случай кинуть камень в огород американских СМИ, в негативном свете представить власти США. Можно было проехаться по ведущим информационным агентствам, которые упустили факт формирования движения и стали его освещать после того, как Интернет стал широко обсуждать.

Чем вызвана такая позиция наших СМИ? Каждый раз, задавая себе этот вопрос, Сергей Георгиевич приходил к одному и тому же объяснению: «Российская власть боится демонстраций, боится настолько, что готова пожертвовать редким удобным случаем – возможностью объективно попинать американскую действительность. И боязнь в том, что широкий показ демонстраций мог вызвать соответствующее движение отечественной молодежи – в России, пожалуй, пропасть между богатыми и бедными на порядок выше».

* * *

– С революцией, хотя и успокоили меня, Вы перебрали, – заметил Олег Борисович. – Но в определенной степени это был звонок. Я должен это признать. В конце двадцатого века в Сиэтле возникло движение против корпораций, жадности их руководителей. Но быстро все заглохло, выдохлось, а СМИ освещали это движение на уровне новостей второго сорта.

– Понятно, тогда священная корова – финансовый мир – не могла быть под сомнением. Сейчас ситуация изменилась. Интернет вывел мир на новый уровень общения и передачи информации. Если раньше агитация населения была прерогативой государства, дозирующей информацию через подконтрольные СМИ, то теперь ситуация меняется.

– Согласен, времена изменились. Думаю, власти США были удивлены, что начальная часть «арабской весны» у них повторилась 17 сентября.

– Тем более что есть экономическая подоплека, – заметил Сергей Георгиевич. – Дети живут хуже родителей, а это реальная угроза будущему. Это, по большому счету, курок будущих потрясений.

– Для США характерно резкое, я бы сказал, революционное изменение общественного сознания. Так было и с расовой дискриминацией. Веками жили с ней, а потом резко от нее отказались. Так было и с геями. Осуждали, осуждали, а потом стали поддерживать, вводить соответствующие законы. Все происходит в очень короткий срок.

– И стали демократами высшей пробы.

– Они всегда считали и считают себя такими. По поводу и без него, – заключил Олег Борисович. – Америка – это другой мир, другое восприятие.

* * *

Другой мир для маленького Сергея находился на крышке гардероба. Когда отец сажал его на плечи и с ним ходил по квартире, он умудрялся каждый раз подвести его к гардеробу. Цепляясь за край, Сергей подтягивался на руках и дотрагивался до главного – большого бумажного пакета, в котором аккуратно лежали грамоты, благодарности и боевые награды отца.

С его разрешения Сергей брал в руки пакет, при этом большой пакет мешал ему устойчиво сидеть, поэтому отец поддерживал одной рукой его спину, а другой держал за ногу. После они вдвоем садились за стол и рассматривали грамоты, которые отец получал за работу в мирное время, благодарности и награды, полученные в годы Второй мировой войны. Все заветные предметы принадлежали другому неизведанному миру, который пересекался с миром детства маленького Сергея посредством этих предметов.

Грамоты, на которых были изображены флаги и заводы, вызывали уважение. В мыслях Сергей представлял, что стена за его кроватью вся будет в грамотах, которыми его будут награждать. Он не совсем понимал за что, возможно за учебу, как говорила мама. Несколько грамот были большего формата, а бумага – блестящей. Сергей определил, что таких грамот у него будет семь. Почему семь, он не знал, но эта цифра ему нравилась.

Благодарности от командования, полученные во время войны, не очень впечатляли – напечатаны они были на плохой бумаге, блеклая краска, уступали грамотам в его понимании. А награды вызывали почтение, трогал их Сергей осторожно. В прикосновении чувствовалось уважение, очевидно, это передалось ему от отца. Особое уважение Сергей испытывал к медали «За отвагу», которую отец иногда разрешал повесить на его грудь. Это были мгновения гордости, безумной радости. Сергей носился по комнате, превращая стулья в зенитные пулеметы, стрелял по самолетам противника. Шум и ажиотаж скоро надоедал всем, поэтому приходилось его успокаивать, утверждая, что враг повержен и уничтожен. Довольный мальчик скрытно поглаживал медаль и сильно расстраивался, когда медаль приходилось возвращать.

Они сидели рядом. Отец укладывал все обратно в пакет, а маленький Сергей периодически поглядывал на него и был уверен, что отец его защитит. Неизвестно от кого, неизвестно от чего, но обязательно защитит. От этой уверенности ему было легко, тепло и светло.

* * *

– Вы обратили внимание, что, когда говорят Америка, предполагается США. В этом главное достижение власти США.

– У нас фантазии хватило только на упрощенный вариант. В советские времена говорили партия, подразумевали Ленина. В современной России и не говорим, и не подразумеваем, – заметил Сергей Георгиевич.

– Что так скептически? – поинтересовался Олег Борисович.

– Долго объяснять. Давайте продолжим разговор о США.

Олег Борисович ничего не ответил, только одобрительно кивнул. Опять выглянуло солнце, ярко осветив сугробы. Тени от больших сосен, стоящих вдоль дороги, легли на нее, превратив ее в пешеходную зебру, лишь черные полоски отдавали синевато-голубым оттенком. Чуть дальше от сосен стояли одиночные березы, на ближайшей из них сидела синица и периодически меняла позу – подставляя под солнечные лучи то одну сторону тела, то другую. Она внимательно следила за мужчинами, как только они подошли на расстояние, которое она посчитала неприемлемым для себя, синица вспорхнула и быстро исчезла.

– Согласен, – подтвердил Олег Борисович. – На первое место по значимости для будущего Вы поставили факт возникновения движения «Захвати Уолл-стрит». На второе место, я предполагаю, Вы поставите начало гонки за президентское кресло?

– Нет, безусловно, это важное событие, но я бы обратил внимание на убийство Усамы бен Ладена.