– Сергей Георгиевич, должен объяснить, почему я напросился на встречу с Вами, – начал разговор Олег Борисович. – Я читаю некоторый прогноз предстоящих событий в нашем обществе. Обратил внимание на то, что многие вопросы Вы рассматривали в своей книге «Мифы и реальность нового порядка». Хочу кое-что использовать, если не возражаете. Решил переговорить с автором. Учитывая, что времени, как всегда, не хватает, попросил Вас приехать. Извините, что не я сам приехал к Вам.

– Нет проблем. Рад встрече, надеюсь, беседа доставит удовольствие, – искренне сказал Сергей Георгиевич. – Мне льстит, что мнение профессионалов Вы проверяете на дилетанте.

– Не прибедняйтесь. Не обязательно быть художником, чтобы разбираться в живописи.

Олег Борисович удовлетворенно улыбнулся, глубоко вдохнул и медленно-медленно выдохнул, расслабился, отпил глоток коньяка.

– Сергей Георгиевич, в конце прошлого года Вы говорили о своих планах, но книгу «Мифы и реальность нового порядка» не собирались писать. Что-нибудь произошло такое, что привело Вас к необходимости ее написания?

– И да, и нет. Однозначной или большой причины не было. Так, мелочи, но они выстраивались в определенную последовательность событий. А эта последовательность и подвигнула меня на написание книги.

Сергей Георгиевич допил кофе, потом резко повернулся к Олегу Борисовичу, проницательно посмотрел на него. В его взгляде, выражении лица была некая незащищенность творческого человека.

– Вы, я надеюсь, понимаете, что я пишу не для всемирной славы. Это мне чуждо. Я пишу для одного читателя. Просто хочется, чтобы мой внук, когда станет взрослым, прочитав эту книгу, сделал бы выводы, оценил, что его дед был живым человеком, который думал, анализировал и пытался понять жизнь общества. Вот и все.

– Вы так любите его?

Сергей Георгиевич ничего не ответил. Легкая улыбка, которая промелькнула на лице, обо всем сказала.

– Дело не в любви, я умею быть и строгим. Надеюсь, что он будет думающим человеком, для которого будет важно не только знать свои корни, но и представлять предков через их мысли и восприятия окружающего мира. Очень надеюсь, что он избежит всеобщего оболванивания.

– С таким подходом дела, я думаю, ему это не угрожает.

– Хотелось бы в это верить. Но маховик всемирного оболванивания населения запущен. Избежать его давления слишком трудно. Много высококлассных специалистов – от сотрудников Голливуда и гламурных журналов до деятелей отечественного образования и шоу-бизнеса – вовлечены в это дело. Я уже не говорю о желтой прессе во всех странах. Оболванивание – элемент управления мировой элиты – применяется повсеместно.

– Соглашусь с Вами. Оболванивание населения входит в планы мировой элиты. Формируются примитивные исполнители – рабочие, инженеры и даже ученые, которым нужны только развлечения и относительно сытая жизнь. Без лишнего мыслительного аппарата, точнее без политики в голове и жизни! Таким населением легко управлять.

– У Евгения Евтушенко есть замечательное высказывание: «Лишь тот, кто мыслит – тот народ! Все остальное – население», – заметил Сергей Георгиевич.

Олег Борисович кивнул в знак согласия. Разговор неожиданно прервался. Опасение за будущее, страх жить среди населения, а не среди народа, не способствовали разговору.

* * *

– Вы куда? – задала вопрос женщина в форме офицера полиции.

Сергей Георгиевич, который только что вышел из станции метро «Площадь Революции», удивленный вопросом, стал внимательно рассматривать прилегающую площадь. Торговые ряды, установленные между станцией метро и гостиницей «Москва», были огорожены металлическими конструкциями. Коридор, созданный двумя рядами ограждений, позволял пройти в сторону подземного комплекса «Охотный ряд». На Манежной площади в треугольнике, расположенном между памятником Жукову, комплексом и входным фасадом гостиницы, находилась сцена. На фоне надписи «Слава России» располагались портреты Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Громко играла музыка, динамики сотрясали всю площадь и, очевидно, всю Тверскую улицу.

– Домой, – спокойно ответил Сергей Георгиевич.

– Возвращайтесь обратно, здесь не пройдете.

– А если по этому коридору и у гостиницы воспользоваться подземным переходом? – спросил Сергей Георгиевич.

Спросил он тихо, с улыбкой на лице. Возможно, улыбка и седые волосы позволили полицейскому определить, что он не является террористом, и она предложила:

– Вообще-то этот проход для участников митинга, переход на ту сторону у гостиницы «Метрополь». Так и быть, попробуйте, может, и удастся пройти.

Сергей Георгиевич поблагодарил ее и пошел по проходу, на выходе которого его встретили несколько решительных женщин среднего возраста, вооруженные пачками листов со списками.

– Вы из какого института? – сразу две женщины обратились к нему с вопросом.

– Я местный.

Они не стали уточнять суть термина «местный», потеряли к нему всякий интерес и стали искать в списках фамилию студента, который шел за Сергеем Георгиевичем. Проходя около гостиницы, Сергей Георгиевич увидел небольшую группу людей, по манере поведения, надменности во взгляде он определил, что они были ответственными за проведение митинга. Очевидно, это были функционеры «Единой России» и профсоюзов. На площади было много флагов молодежных организаций «Россия молодая», «Наши» и «Молодая гвардия», местами были видны флаги «Единой России» и «Конгресса русских общин».

Митинг только начался, вел его Андрей Исаев, заместитель секретаря генерального совета «Единой России». Он поздравил присутствующих праздником Конституции:

– Сегодня Конституции исполняется восемнадцать лет! Это хороший возраст! Партия «Единая Россия» – залог того, что страна будет развиваться стабильно и надежно.

Что еще должен и может сказать высокопоставленный партийный функционер, подумал Сергей Георгиевич. Не скажет ведь, что потенциал «Единой России» вызывает тревогу, и Путин не случайно дистанцируется от нее, передав бразды правления Медведеву, а сам опирается на вновь созданный Общероссийский народный фронт.

Разрумянившийся на свежем воздухе Исаев завершил свое выступление обращением:

– На площади собрались те, кто поддерживает кандидатуру Владимира Владимировича Путина, и они все уверены в том, что Путин должен стать следующим президентом России и шесть лет вести нашу страну по пути процветания.

В ответ раздались нестройные возгласы одобрения. Выступление главы Федерации независимых профсоюзов было эмоциональным, но плохо запоминающимся. Сергея Георгиевича весьма удивил его тезис, что против Путина выступают олигархи, владеющие СМИ. Интересно, подумал Сергей Георгиевич, каких олигархов он имел в виду? Такую глупость можно говорить только молодым, которые не интересуются ничем, кроме развлечений. Пассаж Шмакова о Горбачеве, который хочет развалить еще одну страну, Сергей Георгиевич воспринял спокойно – сам он относился к Горбачеву крайне негативно. Но пожелание, чтобы он захлебнулся кока-колой, было недостойным.

Стоящие рядом студенты мерзли, лениво похлопывали, когда им это подсказывали стоящие рядом руководители. Две девушки разглядывали здание гостиницы и здания, расположенные на Тверской улице. Неожиданно одна из них обратилась к Сергею Георгиевичу:

– Не подскажете, сколько минут надо, чтобы дойти до Арбата?

– Минут десять-пятнадцать.

– Жаль, не успеем.

– Что же мешает пройтись туда? – поинтересовался Сергей Георгиевич.

– Митинг запланирован, как нам сказали, на полчаса. Не успеем вернуться, а так хотелось пройтись по Арбату, – с грустью в голосе сказала девушка.

– А вы приезжие?

– Да, из Ярославля. Нас на четырех автобусах привезли на митинг, и сразу же отправимся обратно.

Митинг продолжался. Холод сковывал не только тела, но и мысли выступавших. От Общероссийского народного фронта выступил Вячеслав Лысаков – глава движения автомобилистов «Свобода выбора», который, подражая Путину, отметил у противников Путина «белую лапшу в виде ленточки».

Митингующие никак не отреагировали на его выступление, а Сергею Георгиевичу стало скучно, и он направился домой, не желая слушать пустые призывы и лозунги, в которых не было уважения к интеллекту присутствующих. Выступления ораторов стали сменять музыкальными номерами, чтобы подбодрить студентов, но они отвечали лениво, предпочитая подтанцовывать на холодном воздухе. Ветер развевал знамена, угрожающе трещали растяжки.

Сергей Георгиевич со многими студентами, которые тоже решили покинуть митинг, подошел к подземному переходу. Вход был перекрыт металлическими ограждениями и рядом омоновцев, которые равнодушно наблюдали за митингом. Один из омоновцев грубо предупредил Сергея Георгиевича:

– Проход закрыт.

Всем своим грозным видом он показывал раздражение и нежелание общаться. Сергей Георгиевич не стал ничего говорить, решил обойти здание гостиницы. Со стороны Театральной площади стояла колона омоновских грузовиков и несколько машин скорой. Водители грузовиков собрались вместе и о чем-то спорили. Когда Сергей Георгиевич проходил мимо них, один из водителей обратился к нему:

– Не угостите сигаретой?

– Не курю.

– Жаль, – с сожалением сказал водитель. – Ни сигарет, ни денег.

Сергей Георгиевич посмотрел на него. Худой, небольшого роста, он резко контрастировал с мощными и накаченными омоновцами. Сделав несколько шагов, Сергей Георгиевич остановился и подозвал обратившего к нему водителя. Передав ему сто рублей, Сергей Георгиевич направился к переходу. Через несколько секунд его догнали два водителя.

– Где здесь можно купить сигареты? – спросили они.

– В переходе, – сказал Сергей Георгиевич и указал направление.

Ребята дружно побежали. Когда Сергей Георгиевич входил в переход, они уже возвращались с сигаретами.

– Спасибо еще раз, – поблагодарили они, торопливо вытаскивая сигареты из пачки.

– Удачного дня и спокойной службы.

– Спасибо, – весело ответили ребята и довольные направились к коллегам, которые ждали сигареты.

Окольный путь до дома сопровождался громкими звуками музыки, которые были слышны на всех прилегающих переулках. Периодически из динамиков раздавались лозунги ведущего, которые вяло поддерживали митингующие, с каждым разом их поддержка ослабевала.

Во время обеда Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна смотрели по ТВ выпуск новостей. Шел репортаж с митинга на Манежной площади. Диктор сообщил: «По данным МВД в митинге приняло участие двадцать пять тысяч человек, организаторы предполагали, что в митинге примет участие двадцать тысяч человек».

Сергей Георгиевич удивленно посмотрел на жену и прокомментировал:

– Интересно, как они считали. Я там был, на этом пятачке от силы пять тысяч можно собрать. Но было достаточно свободно, возможно, и было тысячи три-четыре.

– А ты не знаешь, как у нас умеют считать? – спросила Татьяна Александровна.

– Намекаешь на выборы?

– На выборы намекать не надо, там считали по-стахановски. Один голос за двоих.

После небольшой паузы Сергей Георгиевич заключил:

– Этот митинг организован в противовес митингу на Болотной площади. Кстати, там тоже МВД называло двадцать пять тысяч митингующих.

– Какое-то у МВД универсальное число, считай, как хочешь, а получается всегда двадцать пять тысяч, – заметила Татьяна Александровна.

– Да, чиновники оказались на высоте – митинг организовали отвратительно, денег потратили столько, сколько надо. По телевизору показали картинку, агитацию провели и народу указали, кто враг и за кого надо голосовать. А власть испугалась, – неожиданно заключил Сергей Георгиевич.

Власть испугалась. Испугались функционеры и чиновники. Тому свидетельство сегодняшний митинг, размышлял Сергей Георгиевич. Многие не пришли, выжидают.

* * *

Ситуация неожиданно разрядилась. Вошла Маша и принесла поднос с кофейником, с вазой пирожных и тарелкой фруктового ассорти.

– Маша, ты угодила, – обрадовал ее Сергей Георгиевич. – Я только собирался попросить еще чашку кофе, а ты уже это сделала. Хорошо бы, чтобы все мои желания так исполнялись.

Маша была смущена, легкий румянец появился на ее щеках. Она чуть-чуть постояла, потом предложила:

– Я не буду мешать, если что надо, с удовольствием принесу.

– Воспользуюсь твоим предложением, можно еще стакан холодной воды?

– Запивать кофе? Хотите, принесу минеральную воду?

– Ты меня совсем балуешь. Тогда только без газа.

Когда Маша вышла, Олег Борисович не удержался и заметил:

– Как легко Вы устанавливаете контакт.

* * *

Экзамен подходил к концу. Осталось опросить двоих: студента, который высиживал до последнего, ожидая чуда, и студентку, в зачетной книжке которой стояли одни пятерки. Для отличницы было странно, что она до сих пор не вышла отвечать. Это и заинтриговало Сергея Георгиевича, который решил быстро разобраться со студентом. Студент предъявил билет, на стол он положил подробный многостраничный конспект ответа на билет. Написать ответы на вопросы билета не составляло труда – Сергей Георгиевич разрешал пользоваться любой литературой по курсу во время экзамена. Кажущаяся простота сдачи экзамена вводила в заблуждение многих, они не понимали, что несколько вопросов позволяли быстро определить насколько глубоко знаком с предметом сдающий. Дальше было дело техники, опыта и знаний предмета и психологии. Минут через пять студент покинул аудиторию с предложением повторить попытку через неделю.

Студентка направилась к столу, за которым Сергей Георгиевич принимал экзамен. Держа в руках ее зачетную книжку, Сергей Георгиевич вспомнил, откуда он знаком с ее фамилией. Накануне ему дали список кандидатов на его стипендию. Пять студентов и два аспиранта получали стипендию имени ректора. Она была в этом списке. С каждой зарплаты ежемесячно Сергей Георгиевич вносил в кассу соответствующую сумму. Возможно, подумал он, что ее волнение результат желания ответить как можно лучше.

Она села напротив, худые пальцы нервно подергивались, от этого билет все время колебался, словно ветер пытался его унести. Ее худоба была какой-то болезненной, свойственной людям, которые недоедают. Очень скромная одежда подтверждала это предположение ректора.

Отвечать она начала плохо – волновалась, местами заикалась. От этого она стала нервничать и еще хуже отвечать. Может быть, для нее две тысячи рублей дополнительной стипендии очень важны, и она, как бывает у спортсменов, перегорела и переволновалась, подумал Сергей Георгиевич. Он решил приостановить экзамен, дать ей время успокоиться, собраться.

– Ты, случайно, не в Истре живешь? Мне показалось, что я тебя там видел, – неожиданно спросил Сергей Георгиевич.

Она растерянно посмотрела на него, смутилась, а потом тихо ответила:

– Нет, я живу в Красногорске.

– Знаю Красногорск, проезжаю через город, когда направляюсь на дачу рядом с Истрой. Ты в каком месте живешь?

– Где пожарная часть, знаете? Это на той дороге, по которой Вы едете в Истру.

– Знаю, она стоит чуть в глубине, – уточнил Сергей Георгиевич.

– Точно. Я живу немного дальше на этой же стороне.

Там были одноэтажные старые деревянные дома, а жили в них люди ограниченного достатка. В разговоре выяснилось, что семья студентки оказалась неполной – отец оставил семью, когда она училась в пятом классе, а младшая сестра – в третьем. Несколько лет отец помогал, а потом перестал. Мать одна поднимала девочек, работая в нескольких местах.

Сергей Георгиевич все искал тему, которая помогла бы девушке раскрыться. Такая тема оказалась профессиональной.

– А ты занимаешься в научном студенческом обществе? – спросил ректор.

Неожиданно девушка преобразилась. Стала увлеченно рассказывать об исследованиях, в которых она участвовала, о предстоящей научной работе на кафедре. Ее словно прорвало, она четко и аргументировано излагала суть. После этого экзамен был блестяще сдан.

Воодушевленная и счастливая, она выпорхнула из аудитории. Сергей Георгиевич с улыбкой наблюдал за удаляющей студенткой, которая все продолжала рассматривать свою пятерку в зачетной книжке.

* * *

– Все хочу спросить, как дела у Владимира Михайловича? Случайно, он не придет? – спросил Сергей Георгиевич.

– Он очень хотел присутствовать. Должен сказать, что мы собирались иначе встретиться с Вами, но последние события неожиданно подкинули много срочной работы, пришлось изменить планы. Поэтому и я пригласил Вас.

– Это как-то связано с изменениями в тандеме? – прямо спросил Сергей Георгиевич.

– Можно и так сказать. Сейчас у Владимира Михайловича много аналитической работы, он занимается вопросами США.

– Представляю, – подтвердил Сергей Георгиевич. – Возможность возвращения Путина на должность президента встречена политической элитой США в штыки. Уже сейчас назревает конфронтация на фоне переосмысления перезагрузки. Думаю, что отсюда большой объем работы у Владимира Михайловича?

Олег Борисович призадумался, словно взвешивал, стоит или нет продолжать эту тему. Потом, определившись, ответил прямо:

– Не буду лукавить, тем более Вы чувствуете нюансы. Действительно, многое в отношениях с США предстоит уточнить. Для начала, раз вспомнили Владимира Михайловича, поговорим о США, – предложил Олег Борисович. – Перезагрузка, как мы говорили в прошлом году, была полезна обеим сторонам – взяли тайм-аут. Теперь, до выборов, обе стороны будут нагнетать напряженность, понимая, что основным слушателем политической риторики является собственное население, и слова более всего предназначены для внутреннего использования.

– Согласен, – подтвердил Сергей Георгиевич. – Главное – не переборщить, когда слова потребуют каких-то действий.

– А действия – потребуют словесного прикрытия.

* * *

– Папа, идешь кушать? Мама второй раз подогревать не будет, – предупредила Наташа.

– Сейчас, дочитаю страницу и спущусь.

Через минуту Сергея Георгиевича с раздражением позвала Татьяна Александровна:

– Сергей, сколько можно ждать, все остыло.

Сергей Георгиевич быстро спустился со второго этажа в кухню, находившуюся на первом этаже. В руках была книга, с ней он сел за стол.

– С каких это пор ты обедаешь с книгой в руках? – удивленно спросила Татьяна Александровна.

– Не могу оторваться, очень интересная. Ладно, осталось немного, главное уже прочитал, – сказал Сергей Георгиевич, откладывая книгу.

– Что за книга? – поинтересовалась Наташа.

– «Чем болен президент», написал ее Игорь Гундаров, доктор медицинских наук.

– О каком президенте идет речь?

– О бывшем президенте Украины Ющенко.

– Поэтому у него такое лицо? – спросила дочь.

– Хватит разговоров, обед совсем остыл, – напомнила Татьяна Александровна.

Тема заинтересовала Наташу, поэтому, быстро поев, она стала расспрашивать отца о содержании книги. Не меньший интерес проявила и Татьяна Александровна, но пыталась его не показывать. За чаем обсуждение было в разгаре.

– Оказывается, Ющенко болел лепрой с 90-х годов, но в скрытой форме, об этом есть какие-то записи в его медицинской карте.

– А что за болезнь лепра? – спросила Наташа.

– Сам узнал из книги. Мы с мамой ее знаем под другим названием – проказа. Так ее называли в годы нашей молодости.

– Сергей, помнишь, был роман про больных проказой. Название так сразу не вспомню, но сюжет помню, читали с огромным удивлением – был мир особых людей, полностью закрытый от нас, – заметила Татьяна Александровна.

– Еще был зарубежный фильм, один, на эту тему, – поддержал Сергей Георгиевич. – Помню, черно-белый, тяжелый для восприятия. Об этой болезни в советском обществе не принято было говорить. Хотя люди болели.

– Родители, не отвлекайтесь от генеральной линии, – попросила Наташа.

– Ты еще скажи «от линии партии», – пошутил Сергей Георгиевич.

– Папа, продолжай, пожалуйста, не цепляйся к словам.