представилось вдруг не замечательным дворцом, а уродливой постройкой, от которой хотелось бежать. Его ставосьмидесятистраничный чертополох формул Пьер де Ферма никогда не назвал бы «поистине удивительным доказательством
удалось построить громоздкое здание из многоуровневых конструкций, позаимствованных из теории чисел, функционального анализа, геометрии, теории множеств и эллиптических кривых. Совершенно разные разделы математики неожиданным образом переплетались в его работе, поддерживали и дополняли друг друга.
математика состоит из островков знания в океане неизведанного. Разрозненные острова под названиями: геометрия, алгебра, теория вероятностей, комбинаторика, теория управления, функциональный анализ, дифференциальные уравнения, теория графов и многие другие, отделены друг от друга. На них трудятся узкие специалисты, которые разрабатывают свои методы, почти неизвестные на соседних островах.
Свет вспыхивает, и перед ним разом предстает всё великолепие таинственного помещения.
Ради таких потрясающих «вспышек» он и живет. Впечатления от них не сравнимы ни с одной банальной людской радостью или всеобщей славой.
Хороший математик – это трудяга, обладающий безграничным воображением. Он должен зрительно представить то, что невозможно изобразить никакими средствами кроме чисел и условных обозначений.
Оперуполномоченный с удивлением и некоторым испугом изучал задержанного. Кто перед ним? Циничный монстр или бездушный ученый, ничего не видящий дальше цифр и математических знаков? Убита его мать, он под подозрением, но это не мешает ему спокойно рассуждать об абстрактных понятиях, подменяя сущность произошедшего утонченными издевательскими формулировками.
Получаем совершенно разные логические задачи. В одном случае имеем пересечение множеств, в другом объединение.
– Это вам не абстрактная математика, это конкретная жизнь!
– Не вижу разницы. Правильно поставленный вопрос наполовину решает задачу. А ваше утверждение можно трактовать двояко. Следовательно, оно запутывает дело.
он же математик. Я таких знаю. У них мысли построены как галереи в классическом дворце. Всё чётко и правильно, одно следует из другого, большое вытекает из малого, сложное держится на простом. Для него написать эти числа, всё равно, что для Пушкина «Я помню чудное мгновенье».