За окном завывала метель. Она швыряла пригоршни колючего снега в окна с такой силой, что стекла дребезжали.

Этот шум иногда даже заглушал голос диктора, рассказывающего о новых выступлениях торгово-террористических группировок, вновь атаковавших магазины «Соседи».

На экране моего старенького телевизора мелькали возбужденные лица протестантов, которых волокли к автозакам рослые ОМОНовцы.

На асфальте валялись растерзанные картонные плакаты с надписями «Долой кровопийц!», «Отдельный магазин на каждого жителя – чересчур!» «Смерть «Евроопту!», «Верните нам «Белкоопсоюз»!».

– Активисты движения «РАЙПОртупея» вновь выступили с требованием закрыть все сетевые магазины, – тараторила дикторша. – В качестве аргументов они вновь использовали неприемлемые методы – забросали гнилыми помидорами магазин «Брусничка» и расписали похабными словами пятидесятиэтажное здание торгового центра «Соседи». Как только что нам стало известно, этими же террористами был перевернут киоск «Табакерка».

На экране появилось возмущенное лицо киоскерши, повествующей о нападении. Под глазом тетеньки лиловел здоровенный кровоподтек.

– Они заставили меня выкурить целую пачку «Астры»! – возмущалась «табакерщица», читая свой текст с листка, выданного ей ушлыми журналистами. – Складывается впечатление, что мы вернулись в темные времена средневековья! Граждане, давайте вспомним, что на дворе середина двадцать первого века! Постыдимся же европейского сооб…

Я выключил телевизор. Хватит. Пора заняться делом. Эти горлопаны из «Портупеи», в общем-то, идут по верному пути, но их методы… Они меня не устраивают. В городе может быть так и надо, но в моей деревне Чертокулички, следует действовать… Было какое-то умное слово. Проклятый маразм. А! Более радикально!

Кряхтя, как может кряхтеть только семидесятилетний старик, я спустился в погреб.

Почиркав спичкой, с третьего раза зажег стеариновую свечу. Трепещущий язычок пламени осветил пустые полки. Лет двадцать назад, когда