© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)

© Панченко Сергей

© ИДДК

* * *

Глава 1

Кровососущая тварь была где-то рядом. Примерялась к жертве, желая вонзить в нее свое жало с первой попытки. Рэб звериным чутьем определил, с какой стороны ждать нападения, и затаился. Тварь решилась. Ультразвуковой фон ее присутствия сменился полной тишиной.

Рэб звонко шлепнул себя по уху и проснулся. Включил лампу. На ладони остался след убитого комара. В открытом окне ветер мирно шевелил шторку и доносил с улицы стрекот сверчков. Рэб ухмыльнулся. Мгновение назад, во сне, он чувствовал себя зверем, готовым к схватке. Чертов Улей прописал свой код в ДНК, интерпретируя все что угодно – от сна до грозового раската – через призму странного мира.

Адреналиновый выброс заставил сердце учащенно колотиться. Рэб встал, прошел на кухню и поставил чайник. Пока тот грелся, он вышел на крыльцо. На дворе стояло жаркое оренбургское лето. В июле даже ночью не чувствовалось свежести. На короткое время перед рассветом становилось прохладнее, чтобы дать всему живому передышку перед следующими знойными сутками. Даже ветер в этих местах не приносил облегчения, только обжигал и сушил кожу.

Местные, казалось, не замечали суровости степного климата, каждый день в большом количестве приходили на набережную, гуляли, смеялись, фотографировались, покупали мороженое, катались на гироскутерах и велорикшах. Рэб вздохнул, представив, какая тяжкая участь ждет жителей этого города. Он был уверен, что они этого не заслужили.

В окнах спальни старухи, сдававшей ему «летнюю кухню», зажегся свет. Бабке не спалось. «Скорая» приезжала к ней по нескольку раз в месяц, как правило, по ночам. Рэб был уверен, что доводили ее до предынфарктного состояния собственные мысли, которым она предавалась во время бессонницы. Единственный сынок – алкоголик, жулик, не вылезающий из тюрем, – мотал матери нервы, а в промежутках между отсидками пытался наложить лапы на имущество матери и пустить ее по миру. Вряд ли старушка выдержала бы такой удар. Рэбу даже пришлось ее защитить однажды от наглого отпрыска. Несмотря на то, что он больше не был мутантом, где-то внутри он все еще ощущал себя им. Одного удара хватило, чтобы отправить сынка в долгий нокаут. После этого наглец не появлялся, но изводил мать звонками.

Рэб глубоко вдохнул ночной воздух, напоенный запахом остывающего дерева, железа и сушеной травы. На плите засвистел чайник. Рэб вернулся в свое жилище. Сердце успокоилось, но томление в душе осталось. Томление по состоянию зверя, в которое он перенесся во сне, – примитивное, но ясное и такое понятное и даже желанное. Рэб считал, что он превратился в адреналинового наркомана, снимающего потребность в естественном наркотике через схватку с мутантами Улья.

Будь сейчас у него связь с его друзьями из «Затерянного мира», они бы немало удивились тому, что ему удалось вернуться на Землю, и категорически не поняли бы его желания вернуться назад. А Рэб каждый миг своей жизни мечтал об этом, понимая всю противоестественность своих желаний. Улей изменил его полностью, заменил код в спиральной хромосоме ДНК, очистил от черствого налета душу, заставив ее сиять. Не было у Рэба ничего, что могло его держать на Земле, – ни родных, ни близких, ни какого-то вменяемого смысла. И если после указанной Варном даты этот кусок города не провалится в Улей, Рэба ждало темное бессмысленное будущее.

Рэб понемногу готовился к встрече с Ульем. После продажи имущества денег у него было на маленькую войну. На эти деньги он купил списанный «бардак», оплатил его капремонт, переоборудование под свои нужды и поставил на консервацию в арендованном гараже неподалеку. Мобильность и бронированные стены на первое время могли гарантировать ему хоть какой-то шанс не попасть на зуб спешащим в перезагруженный кластер мутантам.

С оружием было сложнее. Огнестрел он мог купить только охотничий и только гладкоствольный, от которого было много шума и мало пользы. Рэб обошел округу, но не нашел ни одной воинской части или нормального отделения полиции. Разжиться нарезным оружием мародерским способом после перезагрузки ему тоже не светило. Рэб все равно оформил охотничий билет и купил себе магазинное ружье двенадцатого калибра. Выглядело оно серьезно, но Рэб знал, что его заряды возьмут только совсем молодых мутантов. Оставалось надеяться на останавливающий шок тяжелой пули.

Из рессоры от грузовика один умелец изготовил Рэбу настоящий меч – тяжелый, с ухватистой рукояткой. Меч срубал молодые деревца без усилий и дарил надежду на то, что оружие последнего рубежа обороны сможет помочь в случае чего. Рэб сделал запас алкоголя – самую дешевую водку – на будущие коктейли «живца» из споранов.

Как-то поздно осенью, когда Рэб возился в гараже, в гости заглянул пацаненок лет восьми.

– Здрасьте! – первым поприветствовал он Рэба.

– Здорово!

– У вас, что, танк? – спросил любопытный мальчишка.

– Ну, почти. – Рэб оглядел свою технику. – Это боевая дозорно-разведывательная машина.

– У папки моего джип. Здоро-о-овый! – Пацаненок встал на цыпочки и поднял руки вверх, силясь изобразить размер машины. – Он на нем на охоту ездит.

– Так у тебя отец – охотник?

– Да. Косулю недавно привез.

– Так косуль нельзя стрелять. Они же в Красной Книге.

– Моему папке можно. Он начальник.

Рэб не стал уточнять, начальником чего был отец мальчишки.

– Много у него оружия?

– Завались! Есть с оптическим прицелом, есть помповые, и даже двустволки есть. Мамка говорит ему, что он совсем чокнулся со своими пушками.

– Ну, женщины, они всегда так говорят.

– А вы тоже будете охотиться?

– Собираюсь, но как получится; может быть, просто удирать буду.

Мальчишка хохотнул, но ничего не понял.

– Тебя как зовут? – спросил Рэб бойкого мальчонку.

– Евсеем, – представился пацан.

– Евсеем. – Рэб удивился тому, как смело родители достали из закромов истории старое забытое имя для своего ребенка. – А где твой дом?

– Во-о-он тот, в конце улицы. – Пацаненок махнул рукой. – Самый здоровый.

Рэб вышел из гаража, чтобы посмотреть. В конце улицы выделялся своими размерами и глухим высоким забором трехэтажный особняк. Возле дома стоял «Крузак» с лебедкой, шноркелем и алюминиевыми сэндтреками на крыше.

– Серьезная тачанка у твоего папки! – похвалил Рэб отца мальчишки.

– Откуда хочешь, выедет. Хоть через речку, хоть через гору.

– Вижу. Кем он у тебя работает?

– Начальником, я же говорил уже.

– Извини, просто переспросил. – Рэб закрыл гараж. – Ладно, Евсей, приятно было познакомиться, пойду домой.

– Ладно, иди, – разрешил мальчишка. – А когда ты на танке кататься будешь?

– Не знаю. А что?

– Прокатиться хочу. Сфоткаюсь и пацанам в классе покажу. Возьмешь?

Мальчишка явно не был обучен общению с взрослыми. Непосредственность из него так и лезла. Правда, Рэба это ничуть не смущало.

– Возьму, если папка отпустит.

– Бу-у-у-у, может не отпустить. Он строгий, особенно когда трезвый.

– Ну, как повезет. Давай!

– Пока!

Мальчишка побежал домой. Рэб несколько секунд смотрел ему вслед, обдумывая новые факты, будто специально преподнесенные ему судьбой. Этот огромный особняк стоило взять на заметку.

Вскоре произошла встреча с отцом Евсея. Рэб в очередной раз наведывался в свой гараж. Часть патронов он решил хранить в «бардаке», потому что в час пик бегать со всем грузом вряд ли получится.

– Оба-на! Вот это техника! – раздался голос совсем рядом.

Рэб вздрогнул от неожиданности и выглянул из люка мехвода. Перед ним стоял краснолицый мужчина в шортах, в короткой майке, прикрывающей большой живот только до половины.

– Нахрена он тебе? – беспардонно спросил незнакомец.

– Кто таков? – не отвечая на вопрос, спросил Рэб.

– Мне сын рассказал, что в этом гараже танк стоит. Я подумал, что у него фантазии детские разыгрались.

– Евсей?

– Ага, мой сын. Меня Валерой зовут.

– Рэ… в смысле, Анатолий.

– В смысле, Анатолий. Скрываешься, что ли? – Углы губ у Валеры были опущены вниз, что придавало его лицу презрительное выражение.

– Зачем мне скрываться? Анатолий, могу паспорт показать.

– Я бы глянул, на всякий случай. Без обид, но ты у меня вызываешь подозрение.

– Чем же? – Рэб почувствовал, как внутри него зарождается антипатия к этому наглому красномордому мужику.

– Пока не могу сказать. Профессиональное чутье.

– Какая профессия его дает? – поинтересовался Рэб.

– Я – замначальника ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний).

– М-м, понятно. Не привлекался, – ответил Рэб.

– Это мы проверим. – Валера почесал оголенную часть живота. – Паспорт принеси, сегодня.

– Вы при исполнении? – поинтересовался Рэб.

– Я всегда при исполнении. Не люблю, когда рядом со мной появляются мутные личности. Тебе ничего не грозит, если ты ни в чем не замешан. И на «бардак» документы давай.

Рэб достал свой паспорт, по случаю оказавшийся у него с собой.

– Паспорт держи, сканируй, проверяй на что хочешь, а вот документы на машину не дам. Не твоего профессионального круга обязанности. И не наглей, когда не на работе.

С этими словами он протянул свой паспорт Валере, в мгновение ока ставшему пунцовым. Мужчина молча выхватил паспорт и вышел из гаража. Рэб сплюнул на бетонный пол. Он разозлился на себя за то, что не сдержался. От этих замначальников можно было ждать чего угодно. Пришла идея даже исчезнуть до часа икс, но такой поступок мог навести на него лишние подозрения.

Два дня Рэб пребывал в дурном настроении и в ожидании подлости со стороны государственного человека. В его руках была власть, а Рэбу совсем не хотелось устраивать сейчас бодание с ней. Он, честно признаться, совсем забыл о том, что живет в мире, где существует понятие гражданских прав и ответственности, и что есть службы, зорко следящие за этим. Рэб ощущал себя временным человеком здесь и потому позволил себе действовать неосмотрительно.

На третий день, рано утром, к калитке подъехал тот самый «крузак». Из него вышел Валера в полной охотничьей экипировке. Рэб не стал дожидаться, когда он войдет во двор, и первым вышел навстречу.

– Здорово, отец Анатолий! – поприветствовал его Валера. – Я был уверен, что у тебя другое имя.

– Здорово! Проверил-таки?

– Надо было – сам понимаешь, не потерплю, если на моей улице заведется уголовник.

Рэб взял из рук мужчины свой паспорт.

– Только мне непонятно, зачем ты бросил церковь, продал все, а теперь живешь, как монах, с танком.

– Осознал, что не тем занимался всю жизнь. Не тому служил.

– А «бардак» как вписывается в эту концепцию?

– «Бардак» – это мое хобби и свобода быть, где хочу.

– Ну да, пройдет, где хочешь, и броды искать не надо. Может, сгоняешь с нами на охоту как-нибудь?

– Спасибо за предложение, я подумаю.

– Бывай, поп-отшельник!

– Давай. Удачной охоты!

У Рэба отлегло от сердца: не таким уж подлым оказался Валера и не таким краснолицым, как в прошлый раз. Видать, не с похмелья.

Как-то осенью, еще до наступления морозов, Рэб выгнал БРДМ из гаража и спустился к берегу Урала, чтобы проверить свою машину на плаву. Нашел подходящий бережок, чтобы не совсем пляж, но и не обрыв, и нырнул с него в реку. Тяжелая машина ушла носом под воду, пропустив ее во все лючки, но всплыла и даже поплыла, разгоняемая водометнымдвигателем. На противоположный берег «бардак» спокойно выбрался по илистому дну. Рэб погонял его по пойме реки, распугав спящих бомжей в самодельной палатке.

Машиной остался доволен: воды за время переправы она набрала немного. Если бы Рэб предварительно хорошо подготовился, смазав солидолом все ответственные за протекание лючки и дверки, то ее могло бы и совсем не быть. Откапиталенный дизель тянул хорошо, гидравлика работала, коробка, хоть и с хрустом, но переключалась. Возможно, ему было непривычно пользоваться ею из-за того, что первые передачи не были синхронизированы и требовали двойного выжима сцепления для переключения. Все, что Рэбу хотелось от этой машины, имелось, а именно – броня и проходимость.

По возвращении в гараж Рэб снова наткнулся на Евсея. Пацаненок, насупившись, смотрел на проезжающий «бардак». Рэб остановился, откинул люк и выбрался из него наполовину.

– Здорово! Чего хмурый?

– Ты обещал меня прокатить! – перекрикивая шум двигателя, высказался мальчишка.

– Ты еще спал, когда я уехал, – отмазался Рэб.

– Не спал. Я слышал.

– Отец не заругает нас? – Рэбу не хотелось испытывать судьбу.

– Нет, он уехал.

– Ладно, забирайся, – пригласил Рэб.

Пацаненок дернулся, но остановился, озадаченный отсутствием привычных дверей. Рэб вначале хотел открыть ему бортовой люк, но решил, что мальчишке это не будет так интересно. Открыл верхний люк и пригласил Евсея.

– По колесу забирайся!

Мальчишка ловко забрался на броню. Его глаза горели восторгом. Для него разведывательная машина была настоящим танком.

– Влезай. – Рэб кивнул на люк.

Евсей спустился в машину и потянул за собой крышку люка. Огляделся, удивляясь простым и откровенно устаревшим органам управления машиной.

– А пушка тут есть?

– Нет, с пушкой гражданским не продадут.

– Понятно, а то захочется пострелять.

– Точно. Куда поедем?

Евсей пожал плечами.

– Ясно; значит, маршрут выбираю я.

Рэб прокатил мальчишку вдоль Урала, заехал в воду, но форсировать не стал. Даже такой демонстрации возможностей машины пацаненку хватило за глаза, особенно тогда, когда волна накатила на лобовые стекла, – он рефлекторно пригнулся, как будто она могла плеснуть ему в лицо. А когда «бардак» проехался вдоль улицы, на которой по выходным собирался стихийный рынок, Евсей высунулся в люк и изображал, как он стреляет по людям из пальца.

– А их-то за что? – спросил Рэб, когда мальчишка вернулся в машину.

– Это зомби, дохляки, они могут прокусить нам колеса.

– Эти? Не. Эти не прокусят.

– А какие прокусят?

– Знаешь, есть такие матерые зомби, их кусачами зовут, вот они могут кинуться на колесо и отсобачить от него кусок, а если элитник…

– Вы что, их видели? – Евсей недоверчиво посмотрел на Рэба.

– Тю, сколько раз! Так близко, как тебя.

– И где?

– Ну, в другом месте. – Рэб уклонился от ответа, не желая пудрить мозги ребенку.

– Ха-ха, я знаю, вы врете, зомби только в кино бывают!

Рэб остановил «бардак» возле роскошного дома Евсея.

– Было бы здорово, чтобы твой дом не зацепило, когда придет время. Беги, а то мамка будет ругаться.

Евсей собрал складки на лбу, пытаясь понять, о чем сказал Рэб, но так ничего и не понял. Ловко выбрался в открытый люк и спрыгнул на землю.

– Спасибо! – услышал Рэб через броню звонкий голос.

Зимой Рэб затих. Занимался по большей части рубкой дров для отопления летней кухни. Старушка сама не пользовалась ею зимой, поэтому сэкономила на газовом отоплении. Тонкостенное помещение приходилось топить круглосуточно. Иногда суровые метели, набиравшие силу в ровных степях, не давали возможности протопить скромное жилище. Рэб за зиму дважды заказывал грузовик угля, прилично переплатив за съем не приспособленного для суровых зим строения.

Морозило весь март, и только к концу его установилось стабильное тепло. Чем ближе было к дате, отмеченной в записке Варна, тем неспокойнее было на душе Рэба – в первую очередь, из-за сомнений в поводу необходимости возвращения в Улей, во вторую – из-за того, что Рэб считал себя обязанным уменьшить, насколько возможно, количество людей в кластере. Зная о том, что случится перенос, он автоматически становился ответственным за их судьбу.