У Иззи была душа радикала, но опыт четырнадцатилетки из пригорода на Среднем Западе. Посему она прикинула, как лучше отомстить – яйца в окна или горящие пакеты с собачьим говном, – и выбрала что получше из скудного репертуара.
Еще миг Мия обнимала дочь, зарывшись носом ей в пробор. Всякий раз утешало, что Пёрл пахла всегда одинаково. Она пахнет, вдруг подумала Мия, домом, словно дом – никакое не место; дом всегда был вот этим человечком, которого Мия таскает с собой.
Ясно было, что от возражений толку не выйдет – от возражений выйдет хуже, от возражений выйдет вражда. Это Мия уже выучила: обычно, если человек во что бы то ни стало желает сделать добро, его не отговорить ни в какую
можно подумать, Мия – образцовая мать. Таскает ребенка-безотцовщину с места на место, перебивается черной работой, оправдывается, твердя себе – и всем, – что создает Искусство.
Не в том дело, что она боялась. Просто Шейкер-Хайтс, невзирая на идеализм, – город прагматиков, и никем другим она быть не умела. Целая жизнь удобных и уютных раздумий толстым тяжелым одеялом покрывала искру в глубине души.