Заметим, что в эти годы Гитлер все глубже замыкается в себе. Его больше не видно, да и не очень-то слышно. Никакого контакта с массами, ни одного посещения фронта, ни единого взгляда на разбомбленные города, ни одной публичной речи (за исключением радиообращений). Гитлер теперь живет в своей главной ставке[124]. Н