Цитаты из книги «История одного немца. Частный человек против тысячелетнего рейха»

можно было пожать плечами и заговорить о «неизбежных печальных издержках любых революций» — то есть сослаться на оправдание революционного террора

Все, что происходило, было просто бредовым переворачиванием нормальных представлений: бандиты и убийцы выступали как полицейские, облеченные всеми государственными полномочиями;

многие сомневались в официальной версии. Но никто не находил ничего особенного в том, что теперь его телефонные разговоры будут прослушиваться, письма — вскрываться, а письменный стол может стать объектом обыска.

овечьей покорностью, словно иного и быть не могло. Если коммунисты подожгли рейхстаг, значит, правительство правильно сделало, что крепко их прижало.

коллективная слабость характера, а именно: они мигом решили, что все ясно и дело закрыто. У каждого из них отняли часть гарантированных конституцией личных свобод и гражданского достоинства только потому, что кто-то поджег рейхстаг,

Ну да, вертят факты, как им выгодно, — это и есть политика, не так ли, любезный сосед

нормальная аполитичная жизнь стала восприниматься как политическая демонстрация?

все мы были уверены, более того — твердо убеждены в невозможности другого развития события

безучастное и высокомерное спокойствие, с которым я и подобные мне люди, будто из театральной ложи в бинокль, наблюдали за первыми успехами нацистской революции, направленной на то, чтобы стереть нас с лица земли.

Меня от этого оберегало… чутье. У меня хорошее чутье — я имею в виду не ум, но некое чувство эстетической valeur или non-valeur [7] той или иной моральной, политической, идеологической позиции.