© Н. Н. Сотников, составление, комментарий, послесловие, 2021

© Н. Ударов, стихи, песни и поэмы, 2021

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021

Чего можно ожидать и чего ожидать не следует от этой книги
Обращение к читателям

Когда начинаешь заниматься той или иной темой специально, систематически и глубоко, то сперва возникают, а затем укрепляются первые выводы, которые с годами становятся окончательными.

Литература о блокаде и тем более о Великой Отечественной войне огромна и разнообразна и в жанровом отношении, и в тематическом. На такую исчерпывающую полноту я с самого начала не претендовал, но твёрдо решил, что буду готовить как автор проекта и как составитель именно коллективный сборник литературно-публицистического толка. Допустил я и исключения – чисто информационные материалы и подборки не потому, что был пленён их литературными достоинствами, а потому, что строго для себя определил – этого широкий читатель не знает, а знать надо, просто необходимо!

Крупные по объёму произведения я даже для предварительного плана не рассматривал. В итоге в сборнике лидируют рассказы и очерки. Костяк книги составили ПИСАТЕЛЬСКИЕ ДНЕВНИКИ, именно так их в целом можно и нужно называть. Писательскую руку, писательский почерк видно сразу даже в том случае, если текст в целом или тем более отдельные записи, мягко говоря, шедеврами не являются, но они смело спорят с историческими трудами разных лет и заметно среди них выделяются. Даже обстоятельные, кропотливые монографии (будем откровенны, а иначе нельзя!) скучноваты, и я должен признаться, что над многими из них начинал дремать, осилив даже не всю книгу, а какой-то десяток страниц. Писательские же дневники при всех их недостатках, при всём субъективизме не позволяют с ними легко расстаться, напротив, к таким дневниковым записям невольно обращаешься вновь и вновь.

Разумеется, включены в сборник только авторы советские, исключение составляет лишь Лидия Осипова с её бесспорно русскими текстами, но также бесспорно глубоко нам враждебными, почему я сделал для неё исключение, вы поймёте сами, дойдя до раздела «Преступление и наказание» во втором выпуске нашего сборника.

Среди моих авторов есть и те, которых не назовешь не только гениальными, талантливыми и просто способными литераторами, но и литераторами вообще: это специалисты, знатоки своей профессии, своего любимого в жизни дела, люди знающие, увлечённые. Иногда и у них можно без труда найти вдохновенные слова, удачные образы, примеры. Они не только очевидцы, но участники многих знаменательных событий, порою уникальных, их очерковые записи в нашем сборнике, как правило, довольно короткие, но информационно насыщенные.

И вот тут самое место сделать чрезвычайно важную оговорку. Слишком специальные, явно не для широкого читателя тексты я в сборник не включал принципиально, постоянно памятуя случай, который произошёл с моим старшим товарищем и коллегой: он обнаружил интереснейшее в военно-техническом отношении открытие блокадной поры, описал его, а вот популяризировать не смог, так как говорить о таких явлениях просто и доступно – это особая школа, особый талант. Недаром наш декан профессор А.Ф. Бережной так и не сумел найти педагога для творческого семинара «Мастерство научного популяризатора».

Перечитал я в ходе работы немало изданий, в том числе и кустарных, самодельных (в том смысле, что печатались они в ведомственных типографиях, сотрудники которых опыта работы сугубо книжного не имели) и буквально схватился за голову: такие тексты наш сборник погубили бы! Особенно это касается различных технических наук и медицины. Читать и постоянно рыскать по справочникам – удовольствие сомнительное!

На иллюстрации я не скупился. Они тоже бывают разными: есть общеизвестные, но очень уж выразительные и мастерски сделанные, есть сделанные так себе, но уж больно материал редкостный. Заранее должен извиниться: далеко не всех фотографов удалось установить. Там, где авторство фотомастера бесспорно, фамилия даётся. В сомнительных случаях фотография остаётся в летописном строю, но безымянной.

В нашем сборнике немало поэтических произведений. История с ними примерно такая же, как с фотоснимками: я не побоялся повторить в юбилейной книге хрестоматийно известные стихи, но стремился максимально расширить читательские представления о творчестве поэтов разных поколений. А то ведь получалось обидно: во имя широкого представительства (по фронтам, по военно-учётным специальностям) в сборнике разных минувших лет попадали произведения откровенно слабые.

Лучший учитель, лучший редактор – само наше текущее время. Оно вносит существенные коррективы в оценки. Не скрою – с большим трудом отобрал минимум стихов для книги в книге (у нас в сборнике именно такая форма подачи поэтических текстов главенствует) Михаила Луконина. Эта подборка, пожалуй, самая маленькая изо всех. Я уже не говорю об авторах объёмной книги «Стихи поэтов, павших на Великой Отечественной войне», вышедшей в свет к 20-летию Победы в большой серии «Библиотеки поэта». Многие имена и произведения не выдержали испытание временем.

Само время внесло определённые и чаще всего бесспорные коррективы в восприятие давно написанных произведений. Только об этом можно было бы писать объёмную и очень трудоёмкую статью. Этот фактор тоже сбрасывать со счёта нельзя.

В основном речь у нас идёт в плане творческом прежде всего о писателях, но иногда у нас слово предоставляется представителям других видов искусства. Это кинорежиссёр Сергей Герасимов, график Андрей Ушин, живописец Дмитрий Бучкин, композитор Василий Соловьёв-Седой.

Довольно широко у нас представлены журналисты. Особенно «повезло» текстам Матвея Фролова и Лазаря Маграчёва. Их чисто радийные приёмы чувствуются даже в печатных текстах. Есть (и немало!) рядовых газетчиков, которые работали в дивизионных, армейских и фронтовых газетах, к проблеме «писатели и журналисты» мы ещё вернёмся в послесловии. Она по-прежнему актуальна и злободневна.

Убедительно прошу (особенно мужчин – профессионалов в военном деле) не ждать детального разбора боёв, операций, сражений, погружения в специфическим мир военной жизни. Были мастера литературы, которые вообще оружия в руках не держали, на фронтах не были, а сумели сказать своё неповторимое слово о войне и воинах. Вы уже догадались, что речь идёт о Михаиле Исаковском.

Итак, прошу вас начать изучение книги. Она – перед вами.

Составитель

Всеволод Вишневский
Из дневников военных лет

Всеволод Вишневский в годы блокады

Страницы блокадного дневника 1943 года

Как после бурь и наводнений, как после войн и долгих испытаний, неизменно поднимался и хорошел Ленинград, так будет и впредь. Верь этому, товарищ, брат, друг. Ты сын великого, самого великого, поразительного народа, чья мощь, гений и творческие силы необъятны. Всё залечим, всё отстроим. На диво миру развернём такие новые пятилетки, построим такого размаха дороги, каналы, порты, вокзалы, заводы, фермы, города, дворцы и парки, – что станет страна наша местом паломничества.

Покажем гостям и руины, и заросшие и оберегаемые ленинградцами дзоты, и оставленные кое-где, как памятники, почерневшие дома, шрамы на стенах и скажем: это память об Отечественной войне, о Победе, а вот – что вокруг…

И взгляд твой и твоих гостей залюбуется Россией, нежным дымчатым воздухом её, небесами милыми, лесами и нежными перелесками и бескрайними просторами, где хозяева, труженики – мы и только мы.

Восстановим здоровье усталых, раненых, больных. Вдохнут они хвойно-солёный запах лесов на тихих берегах наших морей или горный озон на Карпатах, на Кавказе.

Верь, товарищ, что восстановим и любимые свои места: и прохладу и прелесть парков Пушкина, и убранство, роспись и алебастровую лепку дворцов, и воскресим эхо в сверкающем зале Екатерининского дворца. Оно откликнется радостно на весёлый русский голос.

Отлита будет вновь статуя Самсона в Петергофе, и брызнут, шипя, огромные бело-радужные струи фонтанов среди зелени парка. Геркулес обопрётся вновь на палицу у чудесной Камероновой галереи над озером, где чесменские орлы. Влюблённые, взявшись за руки, вновь будут бродить по аллеям, признаваться, мучиться, ревновать, терзаться, мириться и сгорать от счастья…

Это будет непреложно.

Вновь зашумит мирный труд. С песнью пойдут строители, каменщики, монтажники. В творческом возбуждении натянут ватман на доску архитектор, инженер.

Это будет! Порукой этому – вечная жизнь России, беспредельная мощь её духа, трудоспособность её, бескрайная жизнетворящая сила.

Но, товарищ и друг, – мы не придём с тобой в этот солнечный парк, в гости к Пушкину к истории, к тишине, отдыху, музыке и литературе «по лёгкой, гладкой дороге».

Мы пройдём с тобой, ленинградец, ещё сквозь холод и бои, сквозь огонь, грязь, муки, кровь, стоны и скрежет; ещё хлебнём забот.

Наш мозг будет напряжён, и мы не позволим ослабнуть этому напряжению. Мы будем думать – и даже сны видеть – о войне, о борьбе, о деле, о наилучших способах достижения Победы, об уничтожении гитлеровцев. Она достигается не только в высоких штабах или в цепи, в поле, у обложенных немецких дзотов, огрызающихся огнём.

Путь к Победе – это непрестанное трудовое и духовное напряжение, дисциплина, требовательность к самому себе и к другим…

Мы многих потеряли – никогда в жизни таких потерь, такого горя мы не испытывали, как за последние полтора года. Но разве мыслимо поддаться? Немецкие глаза следят за нами: кто у русских согнётся, кто потеряет веру, у кого потухнет огонь в сердце и в очах, у кого ослабнут руки, опустятся устало плечи.

Не поддавайтесь этому – те, у кого и самое большое горе. Город, сам Ленинград, с живой душой, такой большой, всё испытавший, – говорит тебе: держись, друг! Город кладёт свою большую ласковую руку на голову твою и гладит тебя.

Он как отец – в нашей дружной, хорошей питерской семье. Каждый сумеет, должен суметь одолеть трудности войны, осады. Есть у тебя боль, горечь потерь, щемит сердце и душу – скажи, объясни себе: во всём виновен враг, Гитлер. Ты ведь запомнил то, что говорил этот враг, обрекая тебя, твою семью, твоих близких на мучения и смерть. Зажгись огнём личной мести! Скажи себе: «Я буду мстить – в бою и в труде, неустанно – до последнего дня войны». Скажи себе: «Я буду, я хочу быть свидетелем обвинения на суде над Гитлером. Я миру расскажу свою обиду, боль, горе».

Иди же вперёд, – и сделай и горе, и боль свою орудиями борьбы – во имя России, во имя правды, во имя всего человечества. Иди и дай слово – терпеть… И боль твоя утихнет и претворится в дела, в подвиг, – на душе станет хорошо. Иди в общих крепких рядах. Вот, почувствуй, локоть соседа. Вот крепкие плечи! Смотри – какие кругом товарищи!.. Шёпот по миру идёт: «Это – ленинградцы».

Ровной поступью, со старыми знаменами, помнящими Полтаву, Лесную, Гангут, Измаил, Альпы, Бородино, перевалы Балкан, помнящими 1905 и 1917 годы и дни 1918 и 1919 годов, – идут ленинградцы.

Ты ещё обстреливаешь нас одиночными орудиями, с дистанции в 30–35 километров? Ты ещё пробуешь посылать самолёты, хотя мы их угробили под Ленинградом больше двух тысяч? Хорошо – ты получишь ответ!

Ленинградцы заняты делом. Надо держать возможно более высокий производительный уровень. Больше орудий, мин, снарядов, пулемётов, автоматов, гранат, больше боеприпасов. Зальём немцев огнём и металлом!

Больше рейсов на железной дороге. Больше рейсов на Ладожской автодороге. Больше рейсов трамваев, автотранспорта.

Каждый ленинградец должен для 1943 года наметить свой план повышения и улучшения труда и сказать Родине, Ленинграду: «Обязуюсь честью сделать больше, чем в любой предыдущий год моей жизни». Понимаете? Так нужно!

Далее. Держать город в чистоте и порядке. Всё хозяйство должно функционировать чётко. Оглянитесь, пожалуйста, вокруг и, если есть недочёты, – лично займитесь наведением порядка.

Вы хотите отметить новый 1943 год хорошо и радостно? – Что может быть лучше наведения образцового порядка и чистоты вокруг? Пусть каждый будет подтянутым, пусть его вид говорит об уверенности и бодрости. Заросшие, грязные, опустившиеся люди противоречат Ленинграду. Чистота украсит город, даст бодрый импульс и будет символом нового 1943 года. Ленинградцы встречают его по всем правилам, как доброго вестника.

Далее. Присядь, товарищ, гражданин, гражданка, к столу, напиши письмо бойцам… Девятнадцатый месяц беззаветно бьются командиры, бойцы – в окопах, на море, в воздухе. Обласкай их добрым словом, навести в госпиталях, одари скромным подарком, согрей. Напиши, скажи бойцу о том, что город наш мы бережём, лелеем.

В городе нашем за полтора года войны, осады вызрели новые силы. Сделаны многие научные и технические открытия, есть просто замечательные… Повысились нормы выработки! В городе нашем, как никогда, крепко ощущение высокой гражданственности, дисциплины, личного и коллективного долга. В этом все убедились – и это входит по праву в краткий баланс, итог, который мы с вами сейчас подводим к Новому году.

Мы оставили позади неописуемо трудные месяцы, равные по силе дел, эмоций, переживаний целым годам. Граждане города оказались достаточно энергичными; знамя города, принятое из рук отцов, они не опустили, а подняли ещё выше.

Крепче же нашу братскую спайку, друзья ленинградцы! Одна поглощающая мысль да владеет нами: отбили пять гитлеровских попыток взять Ленинград. В шестой же раз пусть будет громовой наш удар и прорыв блокады. Готовить удар днём и ночью, упорно, самозабвенно, сил не жалея. Мы должный сейчас трудиться, как никогда, каждый на своём участке. Всю волю миллионного города – в один узел. И ударить! Ударить так, чтобы немцы не оправились!..

Нас спросят: можем ли мы, ленинградцы, это сделать?

Можем. Есть люди, силы, великолепный дух, опыт, есть первоклассная техника…

1943 год на пороге. И этот год будет наш! Идёт он по русскому морозцу, лапу нам протягивает. И мы протянем: «Ну, здравствуй! Давай-ка, брат, на Гитлера, всем весом». Он улыбается: «Всегда готов!» Примет пост и дела у нашего 1942-го (неплохо послужил), взвалит груз на себя, крякнет и шагнёт вперёд…

Так вперёд же, друзья! Вперёд, храбрые офицеры и бойцы Ленинграда, вперёд, доблестные офицеры и моряки краснознаменной Балтики! Вперёд, неустрашимые стоические рабочие и работницы нашего города! Вперёд, люди науки, техники и искусства – благородные носители культуры России, старого Петербурга и ныне Ленинграда!

Дни прибывают… Это светит нам вздымающееся солнце Победы.

Из новогодней речи 31 декабря 1942 года

Ленинград

(1 января 1943 – 10 декабря 1943)

1 января 1943 года

С утра повтор шестинедельной сводки. Она выдержанная, выразительная, точная. – Решается судьба немецких войск в излучине Дона; вопрос о Северокавказской группировке немцев и пр. Речь идёт о более чем ста немецких дивизиях… Шестьдесят с лишним дивизий разгромлены или окружены; положение остальных, говоря языком берлинского радиообозревателя, – «серьёзное»…

Хорошие отклики на моё радиовыступление…

Делаю записи по обзору «Трехсотлетние отношения между Россией и Англией» (1553–1853 гг.)…

Один радиоинженер вернулся из глубин Сибири. Ленинградский завод организовал там два своих филиала, сохранив часть завода и в Ленинграде. В результате производство радиоаппаратуры заводом – в целом – выросло в восемь-девять раз! Вот пример технических возможностей! Аппаратура идёт стандартная, прочная. У немцев принципиально нового в трофейном имуществе не обнаружено.

Из рассказа радиоинженера:

«Москва полуосвещена; на колхозных рынках картофель стоит 50 рублей, масло – 800 рублей килограмм (у нас свёкла – 350 рублей килограмм, картофель, видимо, до 500 рублей)…

Вдоль сибирского пути много новостроек. Есть стройки, рассчитанные на 1944 год. Непрерывно идут эшелоны с танками, самолётами, орудиями…

В городах электроэнергию дают главным образом на заводы и фабрики. Население живёт пока без электрического освещения.

В Минусинском районе – народ сыт… У моей хозяйки (с двумя детьми) запас в триста пудов картошки, восемь бочек капусты. Она получает по два кило хлеба за трудодень… Работают женщины и дети до шестнадцати лет. Большинство мужчин – мобилизованы…

Пространства неимоверные, а людей мало… Проедешь на лошадях километров пятьдесят и, может быть, встретишь одного человека…»

Продолжал выписки по обзору англо-русских отношений.

До 6 утра не спал – утомление, нервы… Читал «Тысячи падут»^[1]. Это интересная книга о разгроме Франции. Но как далёк дух и стиль западных авторов от нас! И хорошо, что у нас всё по-иному.

«В последний час». – Штурмом взяты Великие Луки; на Юге – Элиста, Троицкое и др. пункты по реке Яшкуль. Наши выходят на кавказские коммуникации и тылы противника…

2 января 1943 года

Тихо, мягкая погода… В небе – голубые просветы…

К часу дня пошёл в больницу имени Эрисмана. Помимо всех консилиумов и пр. – надо проверить зубы.

Осмотрели меня два отличных челюстника-хирурга… Удалили зуб мудрости (возможно, в нём крылась причина моих головных болей). Благодарю докторов, беседуем об их практике во время войны…

Слушал радио… Видимо, операции на Центральном фронте, в частности взятие Великих Лук, преследуют крупные цели. Это выдвижение в сторону Двинска… Хотелось бы полного отсечения немецких войск, перехвата Двинско-Псковской железной дороги и выхода на прибалтийские коммуникации.

На экранах кинотеатров Москвы возобновили мой и Э. Шуб^[2] фильм «Испания» (выпуск 1939 года).

Снова вёл записи об англо-русских отношениях…

Ночью читал «Пальмерстон» К. Маркса…^[3] Блестящий очерк-памфлет. Многое звучит как характеристика современных английских деятелей.

4 января 1943 года

Снежно, тихо…

Сводки дают впечатление нарастания ударов, чередующихся на разных фронтах… А в резерве ещё Карельский, Ленинградский, Волховский, Северо-Западный и Калининский фронты, южная часть Центрального, Брянский, часть Воронежского. Нет сомнения, что и эти силы будут использованы до весны, до распутицы. Сейчас идёт планомерная гигантская южная операция и вызревает новая: видимо, окружение на Северо-Западе с целью отсечения немецких армий от восточно-прусской границы.

Подготовил доклад к собранию писателей – о ходе войны. Это некоторые мои военно-исторические размышления за последний период: о немецких и советских раненых школах, доктринах; о Восточном плане немцев; о Гофмане и др.; о Гитлере и его военной «практике»…

Англии ещё раз даётся возможность показать себя. Думаю: а не демонстрация (не блеф) ли вся эта высадка в Северной Африке, шум об Италии и пр.? Не есть ли это «дымовая завеса» для главного удара на Ла-Манше, или в Голландии, или в Скандинавии? Может быть, скупые слова товарища Калинина^[4]: «Есть некоторые основания полагать, что активность союзников в борьбе против немецкого фашизма увеличится», – таят в себе какие-то реальные планы?

«Альманах» в Ленинградском ССП^[5]. В доме неуютно, темно. Неведомые тётки у дверей; отдельная комната Гослитиздата, пустая биллиардная, холодная лестница. Наверху зал с ёлкой… Собираются туго; некоторые «обедают»… Беседовал с Кетлинской – о Зонине. Он болен, волнуется за судьбу новой книги…

«Альманах» был довольно удачный. Точные и сухие записи Груздева о действиях Кронштадтского истребительного полка… Хорошие стихи у О. Берггольц. Это вызревшее, откованное… Это берёт за душу…

В. Инбер прочла несколько юмористических и шуточных стихов, милых, забавных, и внесла некоторое разнообразие.

Я поделился своими мыслями о войне: о противнике, об опыте и уроках 1914–1918 годов и т. п.

В городе – темень… Мягкая погода, выпал снег.

В булочных (в очередях) некоторые с завистью поглядывают на тех, кто уже получил хлеб… Видимо, это продолжение психоза, боязни голода, стремление скорее и больше поесть… Хотя в столовых, как говорят, изредка на столах уже остаются тарелки с недоеденным супом.