И. И. Дмитриев, в одно из своих посещений Английского клуба на Тверской, заметил, что ничего не может быть страннее самого названия: московский Английский клуб. Случившийся тут Пушкин, смеясь, сказал ему на это, что у нас есть названия более еще странные:
– Какие же? – спросил Дмитриев.
– А Императорское человеколюбивое общество, – отвечал поэт. [89, с. 536.]