Из перечня племен адыге видно, что всего их считается до 38 400 душ. Все они магометане. После набегов на Кубань генерала Засса, бывшего в конце тридцатых и сороковых годов начальником Правого фланга Кавказской линии, состоявшего тогда из Кубанской и Лабинской линий, племена эти покорились нашему правительству, и под властью своих князей, из которых многие были искренно преданы нам, племена эти, не отбывая никаких повинностей, жили покойно, не участвуя явно в грабежах и набегах. Только в последнее время отпали они от нас и сделались злейшими нашими врагами. В сентябре сего года все племена, живущие между Лабой и Белой, вплоть до абадзехов, покорились нашему правительству, прося поселить их аулами от 250 до 300 дворов весной будущего года там, где им укажут места. Бжедухи уже управляются приставом.

К отделу абадзе, как было сказано, относятся: абадзехи, ныне изъявившие свою покорность и присягнувшие на подданство государю императору 20 ноября сего года; шапсуги, натухайцы, убыхи и джигеты.

Абадзехи, простираясь числом до 100 тысяч человек, есть самый сильный и воинственный народ Закубанья. Разделяясь на девять свободных обществ, не признающих князей и вообще плохих магометан, абадзехи занимают самый центр Закубанского края между реками Лабой и Супсом, по обе стороны Белой и между Главным хребтом и поселением гатюкаевцев и бжедухов по Кубани. Общества абадзехов расположены следующим образом:

Туба-Габль – между реками Белой и Пафир, Темдаши – между Белой и Курджипсом, Даур-Габль – между Курджипсом и Пшехой, Дженгет-Габль – по левому берегу Пшехи, Тфишебс – между Пшехой и Пшиш, Анчоко-Габль – по левому берегу реки Пшиш, Бешуко-Габль, Едиге-Габль и Пежуко-Габль – далее к западу до реки Супс на границе с шапсугами. Главная масса их населения теснится в Черных горах, выше Майкопского ущелья, где река Белая прорывается на плоскость и которое в 1856 году занято укреплением Майкопское, заложенным нашими войсками под начальством генерал-лейтенанта Козловского, бывшего начальником сперва всей Кавказской линии, а после, по разделении ее на два крыла, – начальником Правого крыла. При рекогносцировках верховий реки Белой открыты были сплошные поселения абадзехов, у которых никогда еще не были наши войска. Абадзехи, живущие ближе к плоскости, имеют много рогатого скота и лошадей и потому выставляют обыкновенно конных воинов, тогда как нагорные абадзехи сражаются, по бедности, пешими, да и вообще нагорные абадзехи, редко участвуя в набегах, живут более мирно. Абадзехи никогда не были покорными; в 1846 году по случаю голода, желая получить от русских хлеба и соли, некоторые их общества, а именно: Туба, Темдаши, Дженгет и Даур, как ближайшие к нашим линиям, изъявили было покорность, но вслед за хорошим урожаем 1847 года, подстрекаемые нагорными абадзехами, вновь отложились, да и в 1846 году, во время своей мнимой покорности, отнюдь не согласились послать своих старшин в Петербург, несмотря на все усилия князя Воронцова и генерала Завадовского, бывшего тогда начальником Кавказской линии, склонить их к отправлению депутации. Изъявление ими покорности в настоящее время есть факт многознаменательный, свидетельствующий как нельзя лучше о прочном занятии нами Закубанского края. В прежнее время абадзехи были отделены от наших линий на северных и западных своих границах значительными пространствами, заселенными непокорными нам племенами, не думали о нашей власти и им не было причины изъявлять покорность. Занятие в 1855 году Малолабинской линии, возведение в 1856 году Майкопского укрепления и, наконец, начало устройства с 1857 года Адагумской линии опоясало с трех сторон земли абадзехов нашими линиями и заставило их решиться на добровольное изъявление покорности России. Малая Лаба и Майкопское ущелье заняты по проекту и под личным руководством генерал-лейтенанта Козловского; честь занятия Адагумской линии принадлежит генерал-лейтенанту Филипсону.

Шапсуги живут на западе от абадзехов, по обе стороны Кавказского хребта, разделяясь им на больших и малых шапсугов. Большие живут по северным склонам хребта, между Супсом на востоке, долиной Адагума на западе и поселением бжедухов на севере. Малые шапсуги живут на юго-западном склоне Кавказских гор, между реками Шахе и Пшад, вплоть до берега Черного моря. Шапсугов считают до 160 тысяч душ обоего пола; они непокорны, но не так опасны, как абадзехи, потому что хотя большие и малые шапсуги ничем не различаются между собой, но по географическому своему положению большие шапсуги не действуют на юго-западной стороне Кавказского хребта, а малые – на северо-западной. Шапсуги весьма дики, определенных религиозных понятий не имеют, остатки христианства и язычества перемешаны у них с обрядами магометанства, сверх того, много и таких, которые совершенно не имеют религии. Приморские шапсуги поклоняются кресту, в горах почти всеобщее безверие, что надо отнести также отчасти и к абадзехам. Малые шапсуги гораздо беднее больших, у которых есть пастбищные места.

Натухайцы в числе до 60 тысяч человек занимают угол между левым устьем Кубани и Черным морем по обе стороны гор, распространяясь на юге до реки Пшад, а на севере от гор до реки Адагум и даже далее, так что граница их с большими шапсугами не может быть обозначена какими-либо урочищами. Между натухайцами более, нежели между прочими племенами абадзехов, сохранилось влияние князей и дворянства на народ; до сих пор фамилия Заноко пользуется большим значением в народе. Это почитание князей надо отнести к сношениям их в прежнее время через Анапу с турками. Натухайцы – ревностные магометане; занимаются торговлей и были полупокорны до последней войны. Около Анапы поселено было несколько казачьих станиц, а внутри земель натухайцев было устроено несколько казачьих станиц-укреплений на сообщении Черноморской кордонной линии по Кубани с Черноморской береговой линией. Рядом отдельных укреплений от Кубани через горы до берега Черного моря полагали отделить натухайцев от сношений с прочими закубанцами и впоследствии покорить их. Но на деле это не оправдалось: укрепления, возведенные в земле натухайцев, были очень слабы и находились в постоянной, так сказать, блокаде от местных жителей, которые, не будучи вполне непокорными, часто грабили вблизи наших линий.

Убыхи, племя в 25 тысяч душ, занимают часть восточного берега Черного моря и горную страну между рекой Шахе и незначительной речкой Хамыш, впадающей в море между реками Саче и Мздымта. Они непокорны, но редко грабят на северо-восточной покатости гор.

Кроме абадзехов, шапсугов, натухайцев и убыхов, принадлежащих к отделу племен абадзе, в пределах Правого крыла Кавказской линии находятся некоторые немногочисленные племена абхазского происхождения, а именно джигеты, покорное полумагометанское-полуязыческое племя в 5 тысяч душ, живут по берегу Черного моря, около Гагринской теснины.

В верховьях Лабы, Кефара, Бежгона, Зеленчуков и других рек, вытекающих из гор между истоками Теберды, у западной границы Карачая и Лабы, а отчасти и к западу от нее обитает до 10 тысяч абхазцев, переселившихся туда вследствие различных причин из-за Кавказского хребта. Там живут башильбаевцы, медовеевцы, баговцы, казильбековцы, шахгиреевцы и другие. Устройство Малолабинской линии много успокоило их; а то в прежнее время, пользуясь труднодоступностью обитаемой ими местности, они часто тревожили Кубанскую и Лабинскую линии. Все эти племена подчинены князьям и исповедуют магометанство.

Таким образом, в районе Правого крыла Кавказской линии кроме 38 тысяч душ племени адыге обитает еще до 360 тысяч душ различных племен абадзе и абхазского. Следовательно, всего на Правом крыле с прежде описанными нами племенами ногайцев и карачаевцев находится горского населения до 430 тысяч душ. Оговорим еще раз, что это исчисление горских племен только приблизительное.

Народы черкесского племени постоянно находились в большей или меньшей зависимости от других народов: так, в последнее время они подчинялись Турции, которая всячески старалась вооружать их против России, для чего ревностно заботилась о распространении между черкесами магометанства. По Кючук-Кайнарджийскому миру, заключенному с Турцией в 1774 году, река Кубань сделалась пограничной чертой России на Кавказе; вслед за этим началось заселение Кубанской линии, и в 1792 году с переселением на Кубань запорожцев под наименованием Черноморского казачьего войска вся Кубань заселена была казачьими станицами. В 1829 году вследствие Адрианопольского мира восточный берег Черного моря присоединен к России, и только тогда земли черкесских племен окончательно вошли в состав Российской империи. Только с того времени можно было решительно и систематически действовать против черкесов для окончательного их усмирения. Обширность края и невозможность наступательных действий со стороны Черного моря объясняют, почему для покорения черкесских племен в течение тридцати лет, то есть с 1829-го по 1859 год, никогда не употребляли таких огромных масс войск, какими действовали в восточной половине Кавказа. Положение края вынуждало действовать медленно и осторожно, и от этого мы не только не проиграли, но выиграли значительно. Окончательное замирение черкесских племен, по всем видимым и неопровержимым фактам, вероятно, последует в течение 1860 года, то есть через год после замирения восточной половины Кавказа; между тем ко времени подчинения черкесских племен мы будем иметь за Кубанью гораздо большее число станиц, заселенных казаками, нежели имеем до сих пор за Тереком. Значение укрепленных штаб-квартир и станиц, заселенных казаками, далеко не одинаково. Первые легко могут потерять свою важность, и их часто переносят с одной Линии на другую; напротив того, поселенная станица остается уже навсегда на том же месте, которое уже никогда не возвратится к горцам. Вот почему, оставаясь жить по-прежнему около укреплений, горцы всегда удаляются от таких мест, на которых водворяют станицы. При движении вперед русского населения они считают свое дело более и более погибающим.

Мы видели, что черкесские племена не составляют ничего целого; напротив того, в Черкесском обществе с давнего времени происходят раздоры между аристократией и демократическим началом. Было даже время, когда сами черкесы обращались к России с просьбой о помощи. Враги России всегда старались усмирять внутренние волнения и убеждать эти народы к совокупным против нас действиям. В этих же видах действовал и Шамиль.

Совершенно отдельное положение на Кавказском перешейке черкесских племен не позволило Шамилю действовать лично за Кубанью; но, не желая упустить случая и там для увеличения своей власти, Шамиль посылал за Кубань своих эмиссаров, которые, проповедуя шариат, должны были стараться сплотить раздельные общества в одно целое и управлять их действиями против России.

Этих эмиссаров было три: Хаджи-Магомет, Сулейман-эфенди и, наконец, Магомет-Амин, изъявивший в настоящее время покорность.

Хаджи-Магомет пробрался за Кубань в 1842 году и деятельно начал проповедовать шариат и мюридизм Шамиля. Между массой горского населения Закубанья хотя религиозный фанатизм и не очень силен, но все-таки между сотнями тысяч населения многие приняли учение Хаджи-Магомета и составили между черкесами особую партию хаджиретов. Хищничеством своим в наших пределах хаджиреты скоро сделались знамениты за Кубанью. Эти самые хаджиреты назывались также мутазигами, название, одинаковое со словом мюрид: одно употреблялось у лезгин и чеченцев, а закубанцы стали называть последователей мюридизма мутазигами. Хаджи-Магомет лично сам умел заслужить любовь и расположение к себе черкесских племен, но скоро умер и не смог довершить начатое им дело.

Преемником Хаджи-Магомета был Сулейман-эфенди, человек, быть может, и глубоко изучивший Коран и постановления Магомета, но получивший назначение не по силам. Для того чтобы двигать массами народа, возбуждая их к войне против неверных, мало одного знания Корана: надо много уменья, силы характера и полного ознакомления с тем обществом, среди которого приходится действовать. Всего этого недоставало новому эмиссару Шамиля: он окончательно не имел успеха и кончил тем, что, перессорившись со многими влиятельными лицами за Кубанью, перешел к нам и в 1846 году явился опровержителем правильности действий Шамиля как лица духовного. После вторжения Шамиля в 1846 году в Кабарду Сулейман-эфенди по поручению князя Воронцова, бывшего тогда главнокомандующим и наместником на Кавказе, в особом адресе к правоверным доказывал, что Шамиль поступает противно предписаниям и духу Корана и что потому ему не следует верить и подчиняться; однако и на литературном поприще, столь необыкновенном между племенами Кавказа, Сулейман-эфенди не имел ни малейшего успеха. Тем кончилась неблестящая его политическая деятельность.

Совершенно другое значение имел последний эмиссар Шамиля Магомет-Амин. Магомет-Амину в настоящее время, по словам Шамиля, около 47 лет; он уроженец аула Хунуда в Дагестане, близ Унцукуля. Явившись за Кубань как лицо духовное, Магомет-Амин, опираясь на довольно значительную партию мутазигов, заранее мог рассчитывать на привлечение к себе племен абадзе. Племена эти, как мы уже имели случай объяснить в своем месте, давно изгнали своих князей и дворян; а потому мюридизм, проповедующий общее равенство, приходится по душе этим племенам. Первое внимание Магомет-Амина обратилось на абадзехов, между которыми кроме демократических идей довольно распространено магометанство, проповедованное там турками.

Проповедуя мюридизм черкесским племенам и необходимость совокупных действий против России, Магомет-Амин должен был бороться со многими препятствиями.

Хотя племена абадзе и согласны на равенство всех членов общества, но они уже достигли этого и без мюридизма, а кроме того, все религиозные идеи туго прививаются к этим грубым натурам.

Для проповеди шариата необходимы муллы и кади: и тех и других трудно было приобрести; находившиеся же между черкесами кади и муллы были люди крайне невежественные, корыстолюбивые, толковавшие шариат в свою исключительную пользу, а потому черкесы охотнее обращались к суду посредников по адату, освященному временем и хорошо им известному.

Народы адыге, в которых есть сильная аристократическая партия, противились мюридизму, развивающему демократическое начало. Сверх того, дворянским фамилиям этих племен не хотелось признавать над собой власти безродного пришельца, каким был Магомет-Амин.

Для соединения всех закубанских племен следовало прежде всего уничтожить так называемых мирных горцев, то есть племена, которые, изъявив покорность нашему правительству, жили вблизи наших передовых линий и имели право покупать и обменивать необходимые для них припасы на наших меновых дворах и вообще в городах и станицах. Магомет-Амин хотел отторгнуть эти племена от России, но против этого встретил сильную оппозицию не со стороны мирных племен, в которых не хотели подчиниться Магомет-Амину только одни свободные сословия, но со стороны немирных племен. Причина такого противодействия понятна. Непокорные горские народы не только получают от покорных предметы, им необходимые и которые нельзя достать в горах; но находят у мирных приют и вожаков своим хищническим партиям. Вот почему предложение Магомет-Амина силой принудить бжедухов и другие покорные племена к отпадению от России не нашло сочувствия в массе непокорного населения Правого крыла Кавказской линии.

Несмотря на эти препятствия, шейх, как называли Магомет-Амина за Кубанью, неуклонно пошел к достижению своей цели. Проповедуя мюридизм и шариат, он учредил особые суды как для решения дел по шариату, так и для наблюдения за покорными ему племенами. Такие судилища, или мегкеме, устроены были в шести местах, а именно: на Курджипсе, притоке реки Белой; на Пшише, Пчеве, Псекупсе. Эти четыре мегкеме находились в земле абадзехов; первые два вооружены четырьмя орудиями, из которых одно, из мегкеме на Курджипсе, иногда сопровождало Магомет-Амина в его поездках по горам; [кроме] того, мегкеме на Антхире у шапсугов и на Псебебсе среди натухайцев. Это последнее мегкеме служило Магомет-Амину главным местопребыванием, из которого он рассылал свои приказания.

Каждое мегкеме представляет обыкновенный аул; но для безопасности они обнесены вокруг рвами и плетнями, а для прикрытия орудий устроены башни и бастионы из двух рядов плетня, промежуток между которыми насыпан землей.

Для суда по шариату в мегкеме находились муллы и кади, приказания и решения которых исполнялись партиями мутазигов, находившихся при каждом мегкеме. На содержание этих постоянных телохранителей Магомет-Амина и представителей его власти жители подчинившихся ему племен вносили по одной рогатой скотине с трех домов, по гарнцу пшена и кругу бараньего сыра с каждого дома.

Артиллерийские орудия для вооружения мегкеме были добыты Магомет-Амином следующим образом. Во время Турецкой кампании 1828 и 1829 годов перед обложением нашими войсками крепости Анапа турки отдали закубанским племенам восемь орудий с достаточным количеством снарядов для действий против наших войск. По взятии Анапы и заключении мира эти орудия остались у горцев. Снаряды были расстреляны, лафеты скоро пришли в негодность, и орудия, как ни к чему не годные, были совершенно заброшены и не только не сохранялись в аулах, а были разбросаны в долинах некоторых речек и, между прочим, поблизости укреплений Черноморской береговой линии. Некоторые из покорных горцев из-за нескольких рублей серебром объявляли в укреплениях Черноморской береговой линии о местах, в которых находились такие орудия. Партии охотников отправлялись на назначенные места, и таким образом однажды было взято одно орудие, а потом еще два. К крайнему нашему сожалению, мы не можем в настоящую минуту назвать ни укреплений, около которых взяты орудия, ни имен храбрых охотников, но из официальных источников знаем, что, действительно, на Черноморской береговой линии были взяты три орудия вышеописанным способом. Магомет-Амин обратил внимание на находившиеся между горцами орудия, собрал четыре из них, устроил лафеты и вооружил такими орудиями свои мегкеме. В отряды таких орудий из-за малой их подвижности Магомет-Амин не брал, но зато торжественно возил за собой орудие в горы в тех случаях, когда возбуждал какое-либо племя на соединение с собой.

Большая часть абадзехов приняла его сторону; затем мало-помалу возбуждаемые им мирные племена оставляли свои жилища вблизи или между нашими линиями и бежали в горы. Так ушли за Лабу беглые кабардинцы и бесленеевцы. Махошевцы, управляемые преданным нам князем Магометом Богарсуко, долго противились Магомет-Амину. В 1851 году Магомет Богарсуко вытребован был на народное собрание, где его схватили по приказанию Магомет-Амина, расстреляли вместе с несколькими черкесами, уличенными в сношениях с нами. Такими мерами действовал шейх, приобретая себе более и более силы.