г. Лесосибирск
Лето в разгаре. Жаркое палящее солнце освещало лесную полянку, но не могло пробиться в зеленую чащу, где стояла Дарья.
Закрыв глаза, она наслаждалась свежим воздухом, теплым ветерком и пением птиц. Ей и не нужно было видеть расстилающуюся вокруг нетронутую природу, чтобы ощутить все прелести свободы и волшебства мгновения.
Но самое важное, что Дарья чувствовала в этот момент – это единение с миром, с целым зеленым островком.
Они знала лес как свои пять пальцев и каждый день прогуливалась по одним и тем же тропинкам около своей деревни. Сегодня не было исключением.
Даша ходила по лесу, собирала поспевшие ягоды земляники, малины. Смородина, как и черника, только начала поспевать, но Дарья уже приметила пару мест, где можно будет насобирать вкусную ягоду.
Кроме этого ей нравилось собирать цветы и травы. Так нарвет она по пути пучок белоголовника, да и поставит в вазу дома. И будет этот букетик долго радовать глаз своей красотой и наполнять дом благоуханием.
А некоторые травы она заготавливала на чай вкусный и полезный, чтобы в самую зимнюю стужу согревал.
Наконец, Даша открыла глаза и продолжила свой путь. То и дело она подходила к кустам за ягодами и собирала их в плетеную корзинку. Туда же шли и собранные травы.
Зеленый старый лес поглощал, словно губка, все плохое, что человек создает и отдает чистый, свежий воздух. Он, словно родитель, защищал человека от его самого, не давая погибнуть.
Когда корзинка наполнилась доверху, Даша взглянула на небо. Солнце уже садилось и поняла она, что пора уже возвращаться в свою деревню. Но тут все вокруг закружилось, завертелось.
– Что же это было? – шептала Даша, присев на землю. И хотя она испугалась за себя, но краем глаза заметила, как подол ее летнего платья весь помялся. Скоро она пришла в себя, встала, подол отряхнула. – Ну и дела!
Даша оглянулась по сторонам, но не узнала места. Вокруг нехоженая чаща. Воздух влажный, и свет еле пробивался сквозь густые кроны. Словно лес изменился за мгновение – наизнанку вывернулся! Еще и тропинка, по которой Даша шла, как в воду канула. Летнего голубого неба не видать из-за высоких деревьев. Лишь местами робкие лучики достигали земли. И странное дело – солнце в зените! Даша смекнула, что с закатом, в лесу станет темно и холодно.
Она встала и пошла отыскивать тропинку, по которой пришла. Но сколько ни шла Дарья, знакомых мест так и не нашла, словно лес путал ее, прятал от внешнего мира. Никак не могла понять Даша, как оказалась в такой глуши. Тут вспомнились слова, что в детстве мать говорила:
“В лесу надо быть спокойным. Тогда и тропинку всегда найдешь, и дары природы сами найдутся. А паниковать совсем не нужно, если заблудишься: лес живой, он начнет играть с тобой, пока не утянет в глухую чащу”.
Давно-давно Даша уже терялась в лесу, но тогда только слова матери и помогли ей: стоило Дарье успокоиться и перестать паниковать, так и тропинка в ту же секунду отыскалась.
Но в этот раз наказ матери не помог. Как Даша не искала, ни одной тропинки не нашла. Вокруг нехоженая земля, нетронутая людьми, трава и ягоды.
Делать нечего, пошла Дарья сквозь лесную чащу искать поселения или других людей.
Становилось все темнее. Даша понимала, что если она не найдет дорогу домой, то придется ночевать в лесу.
Но вдалеке за деревьями мелькнул рыжий огонек. Он дал Даше надежду, и она поспешила к нему.
Воздух становился все более влажным и свежим.
“Где-то недалеко, должно быть, водоем или болото”, – подумала Дарья.
И, выйдя наконец из лесной чащи, Даша оказалась на берегу большого озера.
Но ведь рядом с ее деревней не было никаких водоемов, и не смогла бы она бы она уйти так далеко.
– Чудеса, – только и произнесла Даша.
Но удивило еще и вот что: огонь, по которому она пришла сюда, горел сам по себе. В кострище ни дров, ни углей, ни сухой травы, что могли гореть, а огонь полыхал яркий и огромный. Казалось, что языки его пламени доходили до самого неба.
Стало зябко, и Даша начала замерзать в своем легком платье. Теплый огонь рядом очень обрадовал ее.
Дарья присела не далеко от него, согреваясь его жаром и наблюдая, как Солнце садилось за озеро. Вернуться домой вовремя она уже не смогла бы, но Даша и не расстраивалась. Много странного произошло за этот день.
Откуда не возьмись, из леса к огню выбежала толпа людей. И старики, и дети, но больше всего молодых в серой, бесформенной, помятой и даже порванной одеждой.
Пришедшие начали странный танец у костра и совершенно не заметили Дарью. Они двигались вокруг огня в хороводе, а когда огонь слегка утихал, прыгали через него.
Девушка с замиранием смотрела на происходящее и не могла поверить, что видит все это, но вдруг рядом прозвучал хриплый старый голос.
– Девушка, а вам еще рано здесь находиться. И я не помню вас среди своих детей.
Дарья повернула голову, а рядом с ней сидел пожилой мужчина, с седыми длинными волосами и такой же седой бородой, что доходила ему до живота. Голубые, словно озеро, глаза смотрели на девушку с любопытством. По глубоким морщинам возле глаз и губ Даша поняла, на сколько стар был мужчина.
– Простите, я заблудилась, – потупила взгляд она. – Я увидела сквозь лес яркий огонь и пошла на него. Я не знала, что выйду на ваше место.
– Ничего страшного, дитя! Можешь побыть сегодня с нами, а потом я попрошу кого-нибудь из своих проводить тебя к деревне.
– Вы очень добры, – Даша наблюдала за хороводом. – А что они делают?
– Почитают своих предков, – улыбнулся старик.
– В нашей деревне это не так делают, – удивилась Даша.
Всего несколько недель назад она со своими родственниками поминала прадедушку. И не было тогда никакого веселья. Но смотря на молодых парней и девушек, что веселятся у костра, девушка не могла поверить, что те радуются смерти.
– Знаю, девонька. Современные люди считают смерть ужасной. Жизнь прекрасна – радуйся ей. Но смерти не бойся. Твои родные всегда будут с тобой рядом, душой. Так всегда было и будет.
Седой старец замолчал, и они с Дарьей молча сидели рядом, наблюдая за смеющимися людьми, прыгающими через костёр.
Отраженные лучи заката окрашивали все в оранжевый цвет. Костёр, как и солнце, становился все ниже, пока совсем не погас. На его месте ничего не осталось, словно ничего и не было.
– Иван, – позвал старец. – Проводи юную деву до ее деревни, и возвращайся обратно. Не дело бродить по лесу в темноте.
Светловолосый парень в серой рубахе и широких брюках в одно мгновение встал рядом с Дарьей, поклонился старцу. Иван показался ей знакомым, но она была уверена, что никогда не видела его в деревне.
– Спасибо, что разрешили побыть у вашего костра, – поблагодарила старца Дарья.
Когда и старик поднялся с земли, то из-за сгорбленной спины был намного ниже Даши. Она даже представить не могла, сколько он прожил.
– Я всегда рад помочь путнику. Но дам тебе совет: двадцать седьмого июля всегда будь с родными и вспоминай тех, кого нет рядом.
И старец ушел. За ним последовали и молодые, уставшие после танца. Только Иван остался и стоял безмолвно рядом с Дарьей.
– Ты знаешь, куда мне? – Дарья разглядывала молодого парня.
Иван кивнул и пошел к лесу. Даша без промедления пошла за ним, уверенная, что ему можно верить. Не просто же так старец доверил Ивану довести ее до деревни. Но тут девушка вспомнила, что так и не узнала имени старика.
– А как звать того мужчину, что был добр ко мне?
Иван молчал, и Даша смирилась, что не получит ответа. Они шли в тишине, пока светловолосый парень вдруг не сказал:
– Чур. Чуром его звать.
От неожиданности Даша слегка испугалась: в тиши лесной чаще без солнечного света становилось жутко. Каждая ветка, что цеплялась к одежде, словно отговаривала ее идти.
– Он твой родственник? – Даша быстро шла, стараясь не отставать от Ивана.
– Он родственник всех людей. Он прародитель любого человека на земле, защитник и помощник. Чур выглядит всегда по-разному. Может представиться и молодым парнем, девушкой, стариком, животным, но он всегда рядом.
Даша и заметить не успела, как очутилась на знакомой дорожке к своей деревне. Но тут парень остановился и повернулся к ней.
– Мне дальше нельзя, а тебе пора домой.
– Но Чур, – начала девушка, но ее тут же перебили.
– Чур был добр к тебе сегодня, но он не шутил, когда говорил тебе быть двадцать седьмого июля с родными. В Чуров день лучше быть дома вместе со своими родными и вспоминать тех, кого нет рядом, но кто душой всегда с нами.
Парень развернулся и зашагал обратно, откуда пришел. Даша неуверенно шагнула в сторону деревни, но обернулась, для того чтобы сказать спасибо Ивану. Но того и след простыл.
Дарья добралась до своего дома и уснула в своей мягкой кровати. И ей всю ночь снился сон о прыгающих через костер девушках и парнях, и как Иван провожал ее до деревни.
На утро, Даша решила посмотреть старый семейный альбом. Мысль, что Иван ей знаком, не давала покоя. И как же она удивилась, увидев светловолосого парня на одной из семейных фотографий.
Иван был ее прадедом.
г. Челябинск
На голубом шатре неба родилось маленькое грустное Облако. Его белые пушистые реснички печально трепетали от лёгкого дуновения озорного весеннего Ветерка, в то время как беззаботные облачные братишки и сестрички резвились и играли с солнечными лучиками в прятки. Ветерок пытался хоть на секунду развеселить своего печального друга: то щёки надует и выпустит поток тёплого воздуха на колокольню так, что звонкие чашечки колоколов начинают перекатываться весёлыми переливами. Или белок заставит в пляс пойти по сосняку да по ельнику. А недавно свистеть научился, как соловей, и соседние птахи с завистью щёлкали своими клювиками: «чипи – чип». Жаль, что эта весёлая заводная игра совсем не радовала маленькое грустное Облако и оно, не переставая, роняло хрустальные бусинки слёз. Облачко путешествовало по небу, грустно изучая землю. Оно плакало, делая мир серым и безрадостным. Ветерок всегда летал где-то рядом, и безнадёжно вальсируя по небу, выдувал из соседних облачков и крон деревьев замысловатые картинки невиданных животных и птиц.
Шли дни. Облака, улыбаясь, вальсировали по планете. Они видели неуклюжих бегемотов, зубастых крокодилов и смешных обезьян, ловко прыгающих в лабиринтах лиан, белых медведей, дельфинов и даже осьминогов, греющихся на солнце.
– «Как весело, – пели они, – Как чудно и радостно. Как хочется веселиться и танцевать, даря всем радость».
А однажды, на небе появилась радуга, и облака поспешили с ней в хоровод. Они радостно кружились в полосатых переливах дуги и, прыгая с цвета на цвет, весело играли в чехарду. Все, но только не маленькое грустное Облачко, которое надуло пухлые серые щёчки и безутешно заплакало дождиком. Казалось, что оно никогда уже не станет весёлым, как вдруг…
– «Простите, где мы проплываем? И что за прекрасный цветок там, внизу?»
– «Мы в самом сердце пустыни. А это…это, кажется цветок солнца – Подсолнух. Только вот незадача: он почти погиб от засухи», – тёплый Ветерок печально вздохнул, тщетно пытаясь поднять засохшие побледневшие бархатные листики.
– «Красивый, наверное, был цветок…. Но неужели нельзя ничего сделать?», – маленькое грустное Облако заплакало тёплыми жемчужными капельками дождя.
Земля впитала долгожданный эликсир, наполнив жизнью сухой изогнутый прутик. Стебелек ожил, а на самой его верхушке вырос удивительно красивый бутон, который тянул к небу свои солнечные лепестки. Облачко спустилось чуть ниже и приветливо улыбнулось золотому цветочному диску.
– «Никогда раньше не видело такой удивительно солнечный цветок, от которого так пахнет счастьем», – улыбнулось маленькое уже совсем не грустное Облачко.
– «Странно… Мне совсем не хочется плакать. Я счастливо!», – Облачко закружилось в восторженных аплодисментах Ветерка.
Чудо свершилось! От грусти не осталось и следа. Облака вопросительно смотрели на землю. Они тоже были очень счастливы.
Шло время. Ветерок рассеял семена чудесного цветка по Планете, и все вокруг стало золотым и зелёным.
С тех пор маленькое весёлое Облачко больше не грустило. А плакало оно разве что по понедельникам, чтобы полить Планету.
г. Воскресенск
…как начать эту повесть, когда середина
возвела мне полуденный свод?
Я приставлена нынче к почетным сединам,
зачерпнула из стиксовых вод.
Я ответы свои растеряла, покуда
строй вопросов бежал под огнем,
и, навечно застыв в ожидании чуда,
я просить перестала о нем.
И на мелях небесных осели скворешни —
стали ниже мои тополя,
и давно не молилась о прихотях прежних
покаянного тела земля.
И немилых черты стали тоньше и чище,
те же, кто отзывался на крик, —
те устали бродить по моим пепелищам
между тлеющих листьев и книг.
Только свет, проникающий прямо под сердце,
За дождями и им вопреки,
заставляет немую планиду вертеться
все плотнее сжимая круги.
Возьми меня к себе – подельником,
оруженосцем, подмастерьем…
Вели точить по понедельникам
носы твоим гусиным перьям
и начищать до блеска наскоро
тобою сказанное слово —
быть подмастерьем возле мастера
и не просить пути другого.
Позволь мне стать твоей мелодией,
твоей исписанной тетрадью…
Не повтореньем, не пародией,
но – продолженьем, бога ради!
Позволь мне струнами, пожалуйста,
покорно длить твои аккорды,
и золотом второго Фауста
родиться из твоей реторты.
Люби меня строкой последнею,
что между звезд раскинет корни,
искорени вину столетнюю —
она страшнее всех агоний!
Не дай в огне моим пропасть мирам,
мехам – пролить мое вино…
Я – Маргарита возле Мастера,
и не прошу судьбы иной…
г. Ярославль
https://vk.com/eva_dal
https://vk.com/poemeva
https://instagram.com/stihi_na_zakaz_eva
В шумном коридоре —
Лестницы и двери.
Я иду с толпою
К неизвестной цели.
Здесь за каждой дверью
Исчезают люди.
Кто-то – «свято веря»,
Чаще – «будь, что будет».
Вот и я шагнула —
Также, без оглядки.
С головой нырнула
В царство беспорядка.
Как и все, мечтая,
О тепле и свете,
Хаос прибирая,
Думаю о лете.
Чтоб ушло ненастье —
Окна вымыть мало.
Затерялось счастье
Где-то в куче хлама.
Я не белоручка,
Но, греха не скрою,
Что дверная ручка
Не даёт покоя.
Кружит пыльный ветер
Вихрем моё время.
Но ещё не вечер —
Есть другие двери.
Только коридоры,
Всё темней и уже.
Хлопают засовы —
О проекте
О подписке