А это значит, что вся вода, которую я каждое утро покупала в комбини, уже полностью испарилась – даже из моей кожи и оболочки глаз – и ни единой капли комбини во мне уже не осталось.
Раньше оно, моё тело, даже в свободное время принадлежало комбини. Для эффективной работы за прилавком я следила, чтобы оно, это тело, правильно питалось, хорошо высыпалось и оставалось здоровым.
Гляжу на календарь. Похоже, из комбини я уволилась почти две недели назад. С одной стороны, вроде бы уже давно. А с другой – так и кажется, будто остановилось время.
Что за день недели сегодня, который час – понятия не имею. Нашариваю под подушкой мобильник, смотрю на электронные цифры. Два часа… Дня или ночи? Тщетно пытаясь сообразить, вылезаю из шкафа в стене. Через шторы в комнату пробивается солнечный свет. Стало быть, два часа дня.
Наш директор, который вечно злится на нехватку рабочих рук, терпеть не может, когда кто-нибудь увольняется, и от каждого, кто хочет уйти, требует сначала найти себе замену, – на этот раз просто сиял от счастья.
Смыв с себя пену, я плотно закручиваю кран и впервые за долгое время слушаю тишину.
До этой минуты у меня в голове постоянно звучал магазин. Но теперь никаких звуков не было.
Именно беззвучие – в кои-то веки! – вдруг кажется мне чудесной, не слыханной доселе музыкой.
С тех пор как ты устроилась в этот чёртов комбини, ты стала совсем странная! Что с твоим голосом? Ты даже дома теперь митингуешь, как за прилавком! Что за маска с утра до ночи у тебя на лице? Умоляю! Пожалуйста, стань нормальной!