Цитаты из книг автора «Сати Спивакова»

Всё устаревает, понимаете. Требуется какая-то другая эстетика.

чем разница между гениальностью и талантом? Талант – это художник, который попадает в цель, в которую очень трудно попасть. И поэтому, когда смотришь на талант в любом искусстве, в том числе в музыке, то понимаешь: ох, как же он так здорово сыграл, я так, наверное, не могу. А гений попадает в цель, которую никто не видит, кроме него. Это большая разница, потому что гении всегда непредсказуемы. Ты понимаешь, что не только так не можешь, ты даже не мог этого себе представить! И вот оказалось, что только так и надо.

Но ведь перемены неизбежны. Надеюсь, что появится что-то новое, не менее ценное в духовном смысле. Вот Месса Баха. В его времена она исполнялась два раза в год или три. К примеру, в соборе Кельна, на Пасху. Представьте: бюргеры, крестьяне готовятся к поездке в Кельн. Дочки стирают белье, крахмалят фижмы, надевают лучшее, берут с собой деньги, их суют поглубже за корсаж – ехать надо в карете через лес, где водятся разбойники, – приезжают из своего городка, ночуют, приходят в собор. Двести человек. Оркестр. Орган. Хор. Что испытывали эти люди, слушая мессу? Впечатление оставалось на всю жизнь, понимаете? Сейчас нажал кнопку – дирижирует Отто Клемперер, нажал еще – Риккардо Мути, какую хотите мессу, все доступно. Чтобы научиться чем-то дорожить, нужно многим ради этого пожертвовать. Религиозное отношение к искусству в давние времена было связано с тем, что оно было труднодоступно. Вседоступность меняет отношение к нему.

Но его величие напоминает немножко, как ни странно – хотя они совершенно разные, – величие Гленна Гульда. Оно непредсказуемо, но логично – как большое искусство. Среднее искусство – предсказуемо и логично, а бездарное искусство предсказуемо и нелогично.

Думаю, настоящий пианизм подобен любому искусству. Взять, скажем, скульптуру. Дайте каррарский мрамор пяти или шести великим скульпторам. Мрамор будет тот же, а скульптуры все разные. Причем у разных скульпторов даже мрамор будет приобретать разные качества.

Знакомо ли вам состояние усталости от профессии? Случаются ли творческие кризисы, когда нужно придумать спектакль – а он не рождается? Б. Э. Видите ли, я не жду вдохновения. Я работаю ежедневно, и бывают такие моменты просветления, что иногда еле успеваю…С. С. …придумывать.Б. Э. Даже не придумывать, а просто показывать, потому что я уже не придумываю – за меня придумывает кто-то другой, выше, и я не успеваю показывать эти движения – они льются, льются, как будто я передаю балет, который когда-то уже поставил. А бывают и мучительные минуты, когда ничего не получается. И эти муки сказываются на актерах, создается нервная обстановка. Бывает разное. Но усталости от профессии я не ощущаю. Наоборот, удивительно другое: тело с годами становится всё менее подвижным, а фантазия, эмоции – более бурными, более страстными. И хореография порой получается более страстная, потому что я перестаю ставить о себе или от себя, а иду от своих фантазий и использую для их воплощения тела молодых танцовщиков. И процесс дает особенно впечатляющий результат.

Я считаю, что вдохновение – это особое состояние, которое зависит от некоей существующей внутри человека силы, которая, на мой взгляд, зависит от космической энергии. Вдохновение приходит не всегда. Допустим, артисту что-то не нравится: ему не нравится рояль, не нравится зал или акустика, ему плохо дышится здесь. В результате он, что называется, играет на аккумуляторах – такое, безусловно, бывает. Важно, чтобы разница для внешнего уха была минимальна, чтобы уровень исполнения всегда был такой, что публика эту разницу не замечала бы. Да публика, как я уже говорил, и не может этого замечать, потому что она не прошла весь путь артиста к концерту. Однако публика вполне может почувствовать разницу в энергетике. Потому сила, исходящая от артиста, должна быть настолько значительной, чтобы позволить залу, слушателю войти в тот мир, куда его приглашают. Куда его зовут.

Но у меня сложилось впечатление, что Гилельс был автодидакт. То есть это тот случай, когда человек сам берет то, что ему нужно.

Но знаешь, что теряется? Нежность и чистота. Как во всех нас. Ну, в нас – мужиках. Глинка, что ли, говорил: “Раз потерянная нежность не вернется никогда”.

Дружба – ведь это состояние, когда ты чувствуешь боль другого человека или когда радуешься его успехам, когда готов помочь в любое время суток, и для этого не обязательно созваниваться каждый день. Просто живешь и знаешь, что у тебя есть человек, который в нужный день, в нужную минуту будет рядом. Будет держать за руку, смеяться и плакать вместе с тобой.