Мы наращивали давление. Постепенно. От пиано к форте, день за днем. После заказных статей на телевидении всплыли первые сюжеты. Сперва небольшие. Работали тонко. Пятого вспоминали впроброс, по делу и без, превращая его имя в синоним всякой дряни. Кало не верил, что это и есть часть моего плана. Мой друг наивно полагал, что все без исключения программы на радио и телевидении проплачены. Кало, который, кстати сказать, крутился в этом деле гораздо дольше моего, никак не мог допустить, что кто-то прессует Пятого бесплатно.