Отзывы на книги автора «Саша Баттьяни»

Я начала читать Сашу Баттьяни в середине февраля, потому что книг по теме у меня накопилось к тому моменту достаточно. К 24 февраля я дочитала одну треть, и мир перевернулся. Я не знаю, как восприняла бы историю семьи Баттьяни, если бы внешние события развивались иначе, наверное, не так остро. Сейчас же я вижу, как дословно, рассуждая о своем личном прошлом, он написал наше настоящее. Поверите? Мне хочется цитировать каждую страницу.

Баттьяни пишет о неприятной правде своей семьи: в 1944 в одном из венгерских поместий (его родовом) произошло убийство 180 евреев. По слухам, непосредственное отношение к преступлению имела его тетя. Сам Саша узнает об этом факте случайно, далеко во взрослом возрасте. Никто в его семье не любил и не любит говорить о былом. И Саша Баттьяни - журналист - решается на собственное историческое расследование.

Это всё факты и фабула. Мне же важнее, как построен сюжет исповеди-поиска истины, что проживает лирический герой, чем он объясняет произошедшее и как оценивает последствия. Текст пронизан тоской рассказчика о потерянной его родными еще до его рождения способности говорить друг с другом. Всю свою жизнь он ощущал это бессознательно, и только после своего расследования постиг причины. Баттьяни связывает факты, известные из документов о его родных дедушках и бабушках, воображает их эмоции и даже диалоги, пишет о впечатлениях от поездок в Россию (один из его дедушек прошел через советские лагеря), Венгрию, Аргентину.

В его тексте рифмуются эмоции конкретных людей и целых поколений: он уже понимает, почему молчали о прошлом его родные, но при посещении музея ГУЛАГа ещё задаётся вопросом, почему о своем прошлом молчат русские. Вообще его впечатления от поездки в Россию очень отрезвляют.

Глубокий и мудрый текст. Есть ли в нем надежда? Саша Баттьяни, внук людей, замешанных в страшных преступлениях, находит внучку убитых в его родовом поместье евреев, чтобы рассказать правду об их смерти. И они говорят, позволяя зазвучать своему прошлому, успокаивая родовые раны. Они не видят друг в друге врагов, хотя их страшное прошлое, кажется, не оставляет им других ролей. Парадокс, который ощущает Саша, - в незнакомом человеке с другого конца земли он чувствует родственную душу, открытую ему, будто они знали друг друга десятки лет. Личный опыт Баттьяни подтверждает простую истину, что только знание своего прошлого может освободить от его оков.

Живёшь-живёшь обычной жизнью, работа-дом, и вдруг узнаёшь, что кто-то из твоей семьи, скажем, жена дяди отца, участвовала в массовых казнях во время Холокоста. Ну как участвовала, была рядом, буквально на соседней улице, устраивала вечеринку для нацистов, во время которой часть гостей ушла на пару часов, чтобы убить 180 евреев, а затем вернуться к танцам, шампанскому и закускам. И при чём здесь ты?

Саша Баттьяни, потомок известной семьи венгерских аристократов, с детства живёт в Швейцарии, при этом ни венгром, ни швейцарцем он не ощущает себя в полной мере. Прошлое вторгается в его жизнь внезапно, посреди рабочего дня, и этот агрессивный напор требует ответа. А ты точно уверен, что это тебя не касается? А если поискать?

Да, перед нами очередная книжка про постпамять и поиск себя через травматическое прошлое своих предков. Всё тот же нарратив со знакомыми болевыми точками: где чья вина и где чья ответственность? Как принять то, что натворили твои предки, особенно если их нельзя назвать однозначно ни жертвами, ни преступниками? Как долго нужно тащить за собой чемодан с прошлым прежде чем, наконец, будет этично его выбросить? Как определить свою идентичность сейчас, если самое важное в твоей жизни случилось до твоего рождения? И как добиться внимания родителей, взгляд которых прикован к прошлому: «Если народное восстание 1956 года было важнейшим событием его жизни, то чем же был я?»

Наблюдать за поисками Саши любопытно ещё потому, что часть его изысканий неизбежно обращена в сторону России. Так, Саша вместе с отцом отправляется в Сибирь, чтобы съездить на место лагеря, в котором отец отца провёл десять лет, добывая асбест из вечной мерзлоты. Город Асбест Свердловской области, конечно, стоит далековато и от Сибири, и от вечной мерзлоты, что автор и редактор могли бы проверить за пару минут в гугле, но интересно не это, а то, что пространство и время в путешествиях Саши вообще довольно сильно искажаются. 

Вот они с отцом хотят пойти на Красную площадь, куда-то идут и оказываются в японском ресторане, больше о своих планах они не вспоминают: дошли они до площади или нет, в какой момент передумали — всё это остаётся за пределами повествования. В ресторане они засиживаются допоздна, но на обратном пути у метро встречают уличных торговцев, что вряд ли возможно поздним вечером, ну и так далее. Что это? Фактические ошибки или намеренное искривление хронотопа? И как бы вы отнеслись к таким нестыковкам?

Книга-буря, вызывающая приливы и отливы разных эмоций. Ужас от человеческой жестокости, горечь и грусть за миллионы людей, погибших в лагерях и в мясорубке Второй мировой, когда два выстрела в спину меняет судьбу нескольких поколений одной семьи. Меня ужасно раздражал главный герой, рассказчик Саша Баттьяни, я недоумевала его увлеченностью прошлым, склонностью рефлексировать. В то же время, я нашла в книге и приятное чтение - небольшие отрывки из жизни венгерской аристократии в семейном поместье. Особенно увлекательно для меня было узнавать историю Венгрии первой половины 20 века вплоть до антисталинской революции 1956 года. Невероятно, как в небольшом по объему тексте уместилось столько идей, настроений, вопросов для обсуждения!
Журналист из Швейцарии Саша Баттьяни, проживая размеренную обеспеченную жизнь без особых хлопот, начинает заниматься историей своей семьи. Как говорят, копаться в грязном белье своих предков, автро-венгерских аристократов Тиссен-Баттьяни. Он узнает о жестоких, бесчеловечных поступках, которые повлияли на судьбу и семьи жертв, и его самого. Саша посещает несколько мест Памяти и Скорби в Австрии, Германии и России, размышляет о тирании, об уроках истории, о порядочности, совести. Ну и главный вопрос, вынесенный в заголовок книги, "И при чем здесь я?", свободный человек из поколения миллениалов. Какое все мы, живущие в 21 веке потомки, имеем отношение к событиям прошлых лет? Несем ли мы ответственность за поступки праотцов и матерей, о чем мы не должны забывать?
Мне кажется, очень нужная и своевременная книга со множеством вопросов, а ответы будут у каждого свои.

Так кто же решает, что правда, а что ложь? Кто может превратить убийство в самоубийство? Моя бабушка написала: Тот, в чьих руках власть

Случайно узнав, что его тётя была причастна к одному из нацистских преступлений, журналист Саша Баттьяни начинает распутывать клубок семейной истории. Он проделал грандиозную работу, по крупицам собирая материалы, прямо или косвенно связанные с событиями середины ХХ века, коснувшимися его семьи.

Автор размышляет о семейной вине в связи с преступлением двоюродной тёти - графини Маргит Тиссен-Баттьяни, которая якобы в марте 1945 года участвовала в расстреле 180 евреев.

Стоит заметить, что данная книга не несёт в себе какой-то исследовательской ценности истории Холокоста, что, честно говоря, немного меня огорчило. Расследование Баттьяни уходит в сторону его родной бабушки Маритт Баттьяни и основывается на её дневниковых записях. В них Саша находит упоминание о еврейской чете Мандл и о вине бабушки перед подругой детства. Отсюда и начнётся путешествие автора и в прошлое, и даже в разные страны в поисках ответов на вопросы.

Саморефлексия - штука довольно личная, и от этого подобные работы сложно анализировать отстранённо. Особенно, если это касается постпамяти, а в данном случае принятие или не принятие памяти через призму событий прошлых поколений.

Не берусь оценивать разбирательство Баттьяни в данном вопросе, лично мне отозвалась здесь другое. А именно некая "тоска по прошлому, необъяснимое тяготение к эстетике распада", что было не чуждо и автору. Думаю, поэтому меня так тянет на прочтение подобных книг и узнавание через мемуары отдельных личностей трагизма целого поколения или народа. Но самый главный вопрос: "Смогла бы я прятать евреев?!" пока что остаётся без ответа...

Название книги Саши Баттьяни очень громкое, оно предоставляет читателю возможность моментально уловить три основных посыла: во-первых, речь идёт о конкретном преступлении, которое, во-вторых, имеет отношение к семье автора, а в-третьих, вопрос писателя по сути своей является риторическим, а потому не требует однозначного ответа. С моей точки зрения, швейцарский журналист предпринял достаточно удачную (в первую очередь для себя) попытку преодолеть поколенческую травму, связанную с переживанием вины дальней родственницы за смерть 180 евреев. Выходит, книга «И при чём здесь я? Преступление, совершённое в марте 1945 года. История моей семьи» стала естественным результатом сублимации, направленной на перенаправление тревожных мыслей в продуктивное русло — в творчество.

Если бы дело ограничилось только изучением обстоятельств случившегося более 70 лет назад преступления, то у меня абсолютно точно не возникло никаких вопросов относительно предмета исследования Баттьяни. При этом я осознаю, что произведение, в котором поднимается тема Холокоста, не может иметь лишь один смысловой пласт. Однако в данном случае важно другое: книга, посвящённая конкретному преступлению, в итоге повествует о том, как внук войны лечился у психотерапевта, что отец и сын делали в Сибири, зачем автор ездил в Аргетину и почему не смог сообщить правду знакомой своей бабушки, пережившей Аушвиц. Мешанина получилась отменная!..

На мой взгляд, лучше всего Саше Баттьяни удалось показать метания человека, который «примеряет» на себя различные поведенческие модели, связанные с (без)действием людей во время кровопролитной войны. Скорее всего, каждый из нас не раз задавался вопросом о том, хватило бы мне смелости противостоять фашистскому режиму, будь я на месте граждан оккупированной страны...

Но как бы мы повели себя, если бы всё это из наших компьютеров переместилось на улицы? Если бы потребовало от нас быть людьми, а не юзерами, если бы происходило физически, а не виртуально? Если бы всё это воняло, причиняло боль, галдело и мы бы уже не могли воспринимать мир через неброский дизайн наших Apple-ноутбуков; если бы разразилась война, как 70 лет назад, мы не стали бы в ней участвовать?

Между тем автор, выросший в одной из самых безопасных стран Европы, по какой-то необъяснимой причине забывает задать себе другой — не менее важный — вопрос, связанный с венгерским антисемитизмом. Саша Баттьяни разбирается не с прошлым своей семьи, а пытается как-то ужиться с национальной виной, с одной стороны, не ощущая себя венгром, а с другой — принимая и подчёркивая свою аристократическую сущность. В итоге книга о чудовищном преступлении просто-напросто стала способом оправдать свою семью, в том числе за счёт обвинения другой стороны.