Тамлин взял меня за руки. Моя окровавленная, саднящая ладонь оказалась в его сильных мозолистых пальцах. Тамлин поцеловал мои раны, словно отвечая на все вопросы.
Его пальцы коснулись исколотой ладони, согревая ее нежным дыханием. Когда Тамлин поцеловал мне и вторую руку, я уже нетвердо стояла на ногах. От его поцелуев у меня стало жарко между ног.
Раненая ладонь испачкала ему губы, сделав их блестящими. Тамлин не выпускал моих рук. И вдруг боль исчезла. Следы шипов – тоже. Я снова взглянула на него. Приглушенное золото маски, белизна кожи, губы, ставшие ярче от моей крови.
– Твои занятия приносят тебе радость. Не надо их стыдиться. Никогда.
Тамлин нагнулся, подобрал брошенную розу и положил ее мне за ухо. Все шипы, что были на стебле, куда-то исчезли.
– Почему? – продолжала допытываться я.
Тамлин наклонился так близко, что мне пришлось запрокинуть голову.
– Потому что твоя человеческая радость меня восхищает. Я вижу, как ты воспринимаешь мир. Глубоко, неистово. Ты торопишься вобрать в себя его красоту, поскольку жизнь людей так ужасающе коротка. Меня все это… завораживает. Притягивает. Умом понимаю, что не должен, но не могу остановиться.
Да, я родилась человеком и успею состариться, а он останется все таким же молодым и сильным. И потому мне не хотелось продолжения. Но Тамлин подошел еще ближе. Медленно, словно давая мне время отойти или убежать, он провел губами по моей щеке. Прикосновение было теплым и невероятно нежным. Всего лишь прикосновение. Тамлин отстранился, я же стояла не шевелясь.
– Однажды… ты получишь ответы на все вопросы, – тихо сказал он, выпуская мою руку и отходя на шаг. – Но не раньше, чем настанет время, когда ответы не причинят тебе вреда.
В его голосе я почувствовала горечь. Наверное, и его глаза сейчас полны горечи.
Он ушел. Только сейчас я поняла, что стою затаив дыхание. Только сейчас, оставшись одна, я почувствовала, как мне хочется его тепла. Его присутствия рядом.