Но ты мне ни слова не скажешь. Я прав, Манона?
Ее дыхание стало сбивчивым. Дорин продолжал ласкать ее шею, подбородок, щекотать горло.
– А знаешь почему?
Когда она не ответила, Дорин чуть глубже вонзил ей в кожу свой призрачный коготь. Горло Маноны дернулось, но не от страха.
Дорин приблизился к ней почти вплотную, запрокинул голову, чтобы видеть ее глаза, и вкрадчиво продолжал:
– Потому что, хотя ты и намного старше меня и в разных ситуациях неизмеримо опаснее, в глубине души ты боишься. Ты не знаешь, как попросить меня остаться, поскольку боишься себе признаться, что хочешь этого. Ты боишься. И себя ты боишься гораздо сильнее, чем кого-либо.
Несколько мгновений Манона молча смотрела на него, затем рявкнула:
– Сам не знаешь, что несешь!
Она зашагала прочь. Вдогонку ей летел негромкий смех Дорина. Спина Маноны одеревенела, но она ни разу не оглянулась.