Цитаты из книги «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль»

Ясперс рассказывал о своем детстве на берегу Северного моря, и особенно об отдыхе с родителями на Фризских островах. Однажды вечером на острове Нордернай отец взял его за руку, когда они шли к кромке воды. «Прилив закончился, наш путь по свежему, чистому песку был удивительным, незабываемым для меня, все дальше, все дальше, вода была такой низкой, и мы подошли к воде, там лежали медузы, морские звезды – я был околдован», – говорит Ясперс. С тех пор море всегда заставляло его думать о масштабах самой жизни, где нет ничего твердого и цельного, а все находится в вечном движении. «Все, что прочно, все, что славно упорядочено, имеет дом, укрытие – абсолютно необходимо! Но тот факт, что существует и другое, что есть бесконечность океана – это освобождает нас». Вот что, продолжал Ясперс, означала для него философия. Она подразумевала выход за пределы того, что было твердым и неподвижным, к тому большому морскому пейзажу, где все находилось в движении, где «нигде не было земли». Именно поэтому философия всегда означала для него «иное мышление».

4 января 1960 года, Альбер Камю погиб в автокатастрофе вместе со своим издателем Мишелем Галлимаром, который был за рулем. Машина врезалась в дерево, корпус и двигатель смяло вдребезги, а Камю выбросило через стекло.

Год спустя, 3 мая 1961 года, пятидесятитрехлетний Мерло-Понти, как всегда стройный и подтянутый, умер от сердечного приступа. Он был с друзьями в семейной квартире на бульваре Сен-Мишель. Они немного поболтали, затем Мерло-Понти оставил их беседовать в гостиной, а сам пошел в кабинет, чтобы закончить записи для завтрашней лекции по Декарту, но так и не вышел оттуда.

Единственное утешение – это то, что у нас вообще была возможность увидеть свет сквозь листву: у нас все же было что-то, а не ничто.

К сожалению, такова наша участь. Мы можем вкусить феноменологию только потому, что однажды ее у нас отнимут. Мы расчищаем свое пространство, а затем лес снова его отвоевывает.

этот опыт мира – это то, чем мы являемся.

Таким образом, пишет Воллхейм, «она лишает нас феноменологии, и, однажды попробовав феноменологию, мы испытываем по ней тоску, от которой не можем отказаться».

Она еще и отнимает у нас способность испытывать что-либо вообще когда-либо. Она прекращает наше существование в качестве хайдеггеровского просвета для наблюдаемых вещей.

Британский философ Ричард Воллхайм сформулировал это по-другому. Смерть, писал он, является великим врагом не только потому, что она лишает нас всех будущих дел, которые мы могли бы сделать, и всех удовольствий, которые мы могли бы испытать.

Как он писал в «Бытии и ничто», смерть – это возмущение, которое приходит ко мне извне и уничтожает все, что я мог бы сделать. К смерти нельзя подготовиться или сделать ее своей; это не то, что можно решительно принять, не то, что можно включить в себя и приручить. Это не одна из моих возможностей, а «возможность того, что для меня больше не существует возможностей».