и всем довольны; она ошибочно полагала, что этой цели можно достичь, оберегая дочерей от любых сложностей, с которыми они могут столкнуться, предвосхищая все их желания, давая им всё, чего они просят, и уступая при малейшем сопротивлении или возражении с их стороны. Хавьер пытался как-то ограничить детей, но ему недоставало авторитета. Марта разрешала малышкам всё, тем самым стараясь компенсировать долгие часы своего отсутствия, которые проводила на работе, вдали от дома.
Как-то раз после ужина вся семья сидела перед телевизором и смотрела новости. Наталия и Карла слушали не слишком внимательно, обеих гораздо больше интересовали экраны смартфонов, а не телевизор. Тысячи сирийских беженцев брели по дороге и пересекали вброд реку. У многих на руках были дети. В этот момент Карла встала и заявила: «Ну всё, я пошла».
— Тебе безразлично то, что показывают? — спросила Марта.
Карла посмотрела на нее с удивлением. Если бы она действительно поняла вопрос, то могла бы ответить: «А почему мне это должно быть небезразлично? Если каждый раз, когда я падала, ты приходила на помощь и поднимала меня, не давая встать самой. Если ты накрываешь на стол и убираешь со стола, а когда я что-то роняю на пол — подбираешь за мной. Я ничего не умею не потому, что ничего не хочу делать, а потому, что не знаю, как себя вести. Я понятия не имею, что такое лишения, что такое трудности. Не представляю, что холодильник может быть пуст и, если я проголодаюсь, придется что-то сделать, чтобы он наполнился продуктами».