Отзывы на книгу «Стыд»

Рассказ мой не о Пакистане. Или почти не о Пакистане. Есть две страны, вымышленная и реальная, и занимают они одно и то же пространство. Или почти одно и то же. Рассказ мой, как и сам автор, как и вымышленная им страна, находятся словно за углом действительности. И там им и место, по моему разумению. А плохо это или хорошо - пусть судят другие...

Еще несколько лет назад меня буквально заворожила обложка. Именно эта, голубая, с женской фигурой на пороге неведомо чьего дома. Тогда я еще и слыхать ни слыхивала о Биллькис, Суфие Зинобии, Омаре Хайаме, Резе и остальных героях "Стыда"... Если бы знала - то бросилась бы читать сломя голову. Но не судьба - книга пропылилась в ридере пару лет, прежде, чем до нее дошли руки. Но чем-то меня заворожила эта женщина, лицо которой невозможно рассмотреть... Пленила, загипнотизировала, увлекла... Хотя о чем я! Это была не она, это был Рушди, который сплел слова в узор, от которого невозможно оторваться.

В отличие от обласканных критиками и премиями "Детей полуночи" , с которыми я откровенно маялась, эта книга читалась взхлеб, буквально на одном дыхании. Почему? А Аллах его знает.

"Стыд" - это история одновременного одного человека и целого мира. Это история сына трех матерей Омара-Хайама, но в то же время история Зверя, который поселился в его маленькой женушке Суфие Зинобии. Это история Резы и найденной им на улице Биллькис, но в то же время история его заклятого врага Искандера Хараппы. Это история людей, но в то же время история страны, которую они развалили. Короче, это история всех и всего - знойного Пакистана, спрятанных под паранджой лиц, болливудских звезд и их почитательниц, сестер и братьев, двадцати семи детей и сорока жен, индюшек со свернутыми головами... Вся и всех...

А вообще, очень интересно читать о странах, про которые ты знаешь только то, где их искать на карте. И то, находишь с погрешностью в пару тысяч километров. О людях, которые правили этими странами, о том, как их прихоти и капризы, симпатии и личная неприязнь, комплексы и обиды отражались на простых людях. О стране, которая ниоткуда появилась на карте меньше века назад. О том, как сходятся Запад и Восток.

Для меня эта книг была лабиринтом, по которому я бродила до тех пор пока я не стала им, а он не стал мной. Пока Стыд не пробрался в каждую пору моей кожи. И уже который день я ищу разницу между стыдом и срамом, бессовестностью и бесстыдством... Нашел таки Рушди ключик к моему сердцу - и липкими от малярийной лихорадки руками открыл его и впустил туда мысли, которым там совсем не место... Эх, замучаюсь разгонять их теперь. Но за удовольствие надо платить)

032/300

У каждого стыда есть место и время, ибо стыд - это категория социокультурная, хотя и проявляется он биологически, через покраснение кожи. Что было стыдно сто лет назад, уже ничуть не стыдно сегодня. (А что, интересно, не будет стыдно еще через сто лет?)

Место стыда - Пакистан.
Время стыда - 14-15-й век по мусульманскому календарю. Европейский 20-й.
Что стыдно в Пакистане 20-го века?

Стыд - это родить девочку вместо наследника. ("Твое бесплодие - позор на всю семью! Будто не знаешь, что твой стыд нам всем нести!")
Стыдно иметь слабоумного ребенка (по прозвищу "Стыдоба").
Стыдно потерять невинность до свадьбы.
Стыдно даже носить сари.

А что же нестыдно?
Нестыдно мужьям зачинать наследников в одной комнате с сорока другими мужчинами.
Нестыдно, а очень даже нормально бить жену.
Нестыдно женатому иметь любовницу. (Даже если на лбу у него шишка от намазов.)
Нестыдно сослать жену в отдаленное поместье.
Нестыдно напиваться.
Нестыдно оскорблять тех, кто ниже тебя по чину, и дипломатов других стран.
Само собой, нестыдно хитрить, воровать, убивать политических оппонентов и предавать соратников.

Диктат "стыда", взращенный с детства, владеет человеком и вне Пакистана. Поэтому "убийства чести" случаются даже в Лондоне. Привезенный из Пакистана стыд заставляет своими руками убить родную дочь, которая якобы переспала с англичанином.

"Сызмальства для нас понятия "честь" и "стыд" едва ли важнее хлеба насущного... Стыд и бесстыдство - концы одной оси, на которой вращается наше бытие... Бесстыдство и стыд - вот они, корни зла".

Проблема не в том, что у людей нет стыда - его у них навалом, переливается через край, а в том, что стыдное и нестыдное как будто поменялись местами. Поэтому естественный спутник стыда и бесстыдства - Такаллуф.

"Чтобы разгадать народ, обратитесь к его непереодимым словам... ТАКАЛЛУФ - это обычай говорить, но так ничего и не сказать; это общественная узда на недовольного, она не позволит ему выразить в словах желаемого; это ироничная насмешка, которую должно принять, ради соблюдения приличий, с невозмутимой миной, будто и нет в словах подтекста".

Мне кажется, наиболее близкими "такаллуф" русскими аналогами будут: лицемерие, хорошая мина при плохой игре, ложь под маской правды.

Омар-Хайям - человек, не знающий стыда, потому что до 12 лет он рос в замкнутой среде, где к стыду его не приучили. Но разве он хуже тех, кто воспитывался по строгому канону стыда? Не хуже, а в чем-то и лучше. Например, он все же не вступает в половые отношения с умственно отсталой женой.

Нетрудно заметить, что большинство "стыдного" касается женского поведения. Стыд - это чадра, которое надевают на женщин, сковывающая движения, затрудняющая зрение и дыхание. Салман Рушди невольно написал книгу о положении женщин в мусульманских странах. Он сам по ходу повествования признается, что незаметно женщины выходят на первый план. Наивная Благовесточка рассуждает: "Женитьба дает власть. Дает свободу. Ты уже не чья-то дочь, а чья-то будущая мать..." Ее "свобода" обернется двадцатью семью детьми и мрачным финалом. Поэтому закономерно, что именно девушка вбирает в себя весь стыд мужского мира и превращается в Зверя.

Рушди рассказывает восточную сказку, based on a true story, где перемешаны реальность и фантазия, история современного Пакистана и нескольких семей. Притом сам он в Пакистане никогда не жил, там живут его родственники, а он индийский эмигрант в Великобритании. Но знание материала у него детальное, вплоть до схем воровства электричества и строительства особняков. Возможно, со стороны (через время, через расстоянья) действительно все виднее.

Стилически автор подстраивается под манеру устного повествователя, он все время присутствует в своем романе, комментирует героев и события, забегает вперед, отходит назад, рассказывает, где вымысел, спрашивает разрешения, чтобы "вставить словечко" на постороннюю тему и задержать развитие сюжета. Сначала меня это немного раздражало, но потом я поняла, что так даже интереснее. Текст получается не "сплошным" и весьма живым.

Многие сравнивают "Стыд" с романом "Сто лет одиночества". (Забавно, что одно из мест действия - Махенджо - созвучно с "Макондо".) Но у Рушди "магии" почти нет (только дети, рождающиеся пачками в один и тот же день, и Зверь, который очевидно является метафорой). Я бы скорее вспомнила об "Осени патриарха", ведь одна из главных тем романа - диктатура. Две женщины семьи Хайдара Хараппы олицетворяют два взгляда на диктатора: дочь верит в его дела и творит его культ, а жена разоблачает. Эти голоса напоминают голос рассказчика в "Осени", в котором сливаются преклонение и ненависть. Шали, на которых вышиты все "подвиги" Хараппы, - одна из самых удачных образных находок в романе.

В этом и заключается стыд, что все описанное - диктатура в семье и стране, отношение к женщине, беззаконие, расправы, захваты власти - вовсе не магический, а самый что ни на есть реализм.

Что я знаю о восточных странах, об их истории, о культуре? Ничтожно мало. Только то, что нам рассказывают в новостях или скудные воспоминания из уроков истории. Думаю, что это довольно основательная причина, из-за которой не смогла проникнуться и оценить роман в полной мере. Ведь невозможно понять иносказательность, увидеть аллюзию на то, чего не знаешь. Удалось немного восполнить пробел благодаря статье Мариам Салганик. Не могу не привести немного полученной информации здесь.

В книге прослеживается влияние того, что Салман Рушди родился в период, когда Субконтинент рассекли новые государственные границы, когда 15 августа 1947 года был спущен флаг Британской империи и подняты флаги над Индией и новорожденным государством Пакистан, заселенным преимущественно мусульманами. Британской рукой по границам на карте скроили новую страну, при этом не считаясь с естественно сложившимися на протяжении веков этническими, семейными, экономическими связями. Все это привело к тому, что Восточный Пакистан преобразовался в 1971 году в республику Бангладеш. Жители сделали выбор в пользу родного языка и этнической самобытности. Чудовищный раздел привел к массовой гибели людей, к розни на религиозной почве, так в Пакистане перебили всех индусов и сикхов. Вся эта ситуация разделила и родню Салмана Рушди, часть которой осталась в Пакистане, а другая в Индии. Все это не могло не отразиться в творчестве автора, что мы и видим в романе «Стыд».

Единство было принесено в жертву политическим амбициям. Молодая страна, искусственно созданная на основе ислама, должна была отречься от прошлого, которое противоречило государственной религии. Историю нужно было переписать. Этот момент Салман Рушди отразил в «Стыде», при этом показав, что неприглядное прошлое все равно проглядывает и выбирается наружу, как бы его насильно не пытались запрятать. Можно на протяжении всего романа наблюдать, что будет с народом, у которого отобрали память предков и втолковывают, что прошлое нужно понимать совсем иначе. Останется вседозволенная свобода от всех уз между людьми, между потомками и предками. Исчезнет стыд. Останутся бесстыдство и исключение нравственности из политики, которые могу проявится как вопрос жизни и смерти. «Стыд» в основе своей имеет подлинные события истории Пакистана и прообразами для действующих лиц выступили Зульфикар Али Бхутто и члены его семьи, включая Бенизар, диктатор Зия-уль-Хак, фельдмаршал Айюб Хан, генерал Яхья Хан и некоторые другие. Контуры обозначены довольно узнаваемо.

Генерал Айюб Хан захватил власть в стране, уничтожив зарождающиеся зачатки демократических институтов, прижал непокорных горцев из Немыслимых гор и заслужил своими деяниями всеобщую ненависть, вызвав взрывную волну недовольства.

Мухаммед А. передал бразды правления генералу Яхья Хану, который был вынужден объявить выборы – диковинное событие в Пакистане. Победу в Западном Пакистане одержала Пакистанская народная партия, возглавляемая Зульфикаром Али Бхутто. В Восточном победила Народная лига под руководством шейха Муджибура Рахмана, потребовавшего автономии для восточного крыла. Ответ Западного Пакистана вылился в кровопролитную войну, тянувшуюся девять месяцев, пока на помощь Дакке не пришла Индия.

Через короткое время в Бангладеш произойдет военный переворот. Шейх Муджибур Рахман будит убит вместе с семьей, страна ожидает долгий период нестабильности. А в Пакистане к власти придет более-менее законно избранное правительство во главе с Зульфикаром Али Бхутто, принесшее некоторые цивилизованные инновации. Бхутто допустил ошибку, будучи уверенным в том, что армия деморализована и эпоха военных диктатур кануло в лету. Он назначил на пост начальника генерального штаба безвестного офицера Зия-уль-Хака, который совершил государственный переворот и отстранил от власти Бхутто. Затем Бхутто был арестован по явно сфабрикованному обвинению в соучастии в политическом убийстве и после долгого судебного фарса повешен. По другой версии он умер от пыток.

Все эти события нашли отражение в романе «Стыд». Иногда автор описывает их довольно реалистично, а иногда в приукрашенном виде. Повествование мне порой напоминало по стилю сказки «Тысячи и одной ночи». Иногда это приводило к мешанине в голове и сбивало с толку, не позволяя понять некоторые моменты, но в целом я получила довольно любопытный опыт. Роман одновременно и отталкивающий, и затягивающий. В какой-то момент в голову пришла ассоциация с заклинателем змей, играющим на дудке, причем в роли змеи явно выступала я, как загипнотизированный читатель.

Роман начинается со сказочной нотки – истории трех сестер, родивших одного ребенка на троих – Омара Хайяма Шакиля, не имеющего ничего общего со знаменитым поэтом. Его взращивали не знающим стыда и это позволило ему пользоваться своими способностями без лишних моральных страданий. Символично, что в последствии его женой становится слабоумная девочка Суфия Зенобия, впитывающая в себя стыд и насыщая и пробуждая при этом зверя. Как раз про него мне и не удалось понять, аллегорией или аллюзией чего он является. Для меня смысл был банален: чем больше сжимаешь пружину, тем сильнее она, рано или поздно, выстрелит. Честно сознаюсь, что оба эти персонажа (Шакиль и Суфия) остались для меня в большей степени непонятными, в отличии от других.

Для меня более яркими и более понятными оказались совершенно другие герои. Та же Благовесточка – пример удела женщин после замужества, Реза Хайдар и Искандер Хараппа, показавшие, что религия и власть вполне тождественные понятия, Арджуманд Хараппа, отказавшаяся от замужества ради сохранения своего «я», Ранни Хараппа, вышивающая на своих шалях деяния Хайдара Хараппы и сказавшая таким образом свое слово, не дозволенное быть произнесенным вслух. Все они были более реалистичными, поэтому допущу, что в этом и кроется причина того, почему они запоминающиеся.

Через их истории Салман Рушди поднимает темы диктатуры, места женщины в мире мужчин, подмены понятий стыд и бесстыдство, когда злодеяния находят оправдание и в религии, и в политике. Где-то автор переключается со сказки на реализм, а где-то и позволяет себе вставить свои рассуждения. Немного адская смесь, но довольно познавательная и увлекательная. Не высший балл, конечно, но, как я уже говорила, допускаю, что во многом это из-за скудности моих познаний о событиях, через которые автор раскрывает поднятые темы.

Стыд и бесстыдство - концы одной оси, на которой вращается наше бытие.

Читать «Стыд» мне было вдвойне интересно, потому как я, в виду своей особой одаренности, сперва прочитала автобиографический роман Рушди «Джозеф Антон» , не зная ничего ни о самом Рушди, ни о его произведениях вообще, ни тем более о «Сатанинских стихах» , из-за которых автор долгое время был вынужден скрываться от бушующих исламистов. Так что занятная у меня вышла ситуация – автора и даже его семью по его автобиографии вроде как знаю хорошо, как он корпел над своими произведениями, преодолевал творческие кризисы, и что из этого получалось – тоже, а вот самих произведений в глаза не видела. Поэтому очень приятно, что дело сдвинулось с мертвой точки.

Ну, начать, пожалуй, следует с того, что роман мне безусловно понравился. Начало повеяло восточной сказкой, обжившейся в современном мире, и событиями настолько занятными, что не терпелось узнать, что же из этого выйдет. Сами посудите – в старом доме заточены сначала по отцовской воле, а потом и по своей три сестры, сосуществующие, как единый организм. Даже думают друг за друга. И когда решили завести ребенка, будто бы все три и забеременели. Кто из трех сестер мать героя, Омара-Хайама – так и остается неизвестным, до конца-то у него были три странных матушки. Запертый в доме ребенок, лелеемый сразу тремя матерями, рассекает по казалось бы безграничному дому. Надо сказать, особого внимания автор к этому не привлекает, но мне почему-то врезалась в память и душу именно эта особенность – маленький Омар-Хайам ступает по пыльным коридорам, не тронутым годами, а то и десятилетиями, попадает во все новые комнаты, находит кости животных и даже людей, умудряется заблудиться. Но на всего его уверения, что дом бесконечен, матушки только смеются – мол, у ребенка воображение.

Хорошее начало? Не то слово. Но вот Омар-Хайам вырывается из странного дома на волю и живет себе. Читатель окунается в бренности более или менее современного мира и приземленного человеческого бытия. Куда девался восточный сказочный ветерок? Нет, он еще вернется, только уже не такой восточный, и, не знаю, кому как, но лично меня оплели знакомые и любимые мотивы «Ста лет одиночества» Маркеса. Так же растет мало-помалу семейное древо, да не одно, а целых два, сплетающиеся воедино, время от времени нет-нет да и померкнет зыбкая граница между явью и сказкой. Борются меж собой два влиятельнейших человека, меняясь ролями, а около них не только то там, то здесь вспыхивают вспышки стыда; они пока не сознают, что Стыд, порожденный ими, взрастает рядом во вполне человеческом обличии, готовый сокрушить все и вся.

Вот такие дела – сказочные и реальные, мистические и политические. Но, хотя роман мне очень понравился, без замечаний, увы, не получится. Их всего два.

Во-первых, авторские комментарии среди текста совершенно не к месту. Не особо приятно, когда ты погружен в замечательную историю, гадая, правда это или вымысел, а тут многоуважаемый Рушди со своими Эмиграцией и Писательским Даром, как с писаной торбой – ой, ну да это наша судьба, эмигрантов, ой, ну не стоило бы мне так персонажей представлять, ой, нет, вы не думайте, что я подумал так вот все повернуть. Среди этих отступлений всей ценной информации, где Рушди, например, уточняет место действия, раз-два и обчелся, вполне можно было запихнуть все это в авторское предисловие и не отвлекаться на ненужные воспоминания и замечания среди повествования.

Во-вторых, то ли я чего-то не уловила, то ли образ Омара-Хайама выражен недостаточно хорошо. Автор ставит его главным героем, по его задумке, о которой он нам сам любезно сообщает, все прочие персонажи – лишь главные герои жизни Омар-Хайама, но никак не романа. Но, увы, такого впечатления у меня персонаж не создал. Он просто как-то бестолково потолкался на задворках и запомнился лишь тем, что с его матушек все началось, ими все и закончилось, а остальные события, касающиеся его персоны (очень значимые, в таком случае!) вышли как-то блекло. Не получилось из Омара-Хайама главного героя. Кроме того, приписываемый ему автором негатив ни разу не убедил. Ни то ни се человек, ничего из ряда вон выходящего, так мне показалось.

Однако, несмотря на все это, я по-прежнему настаиваю, роман очень, очень хорош, и единственный его недостаток в том, что он не идеален, хотя и крайне близок к совершенству. Его словно бы не до конца отполировали, а ведь оставалось совсем чуть-чуть до ослепительного блеска.

Но, так или иначе, книга заслужила мою безусловную симпатию и достойное место на моей книжной полке. Впрочем, написать рекомендацию я затрудняюсь - местами роман читается тяжеловато, да и место действия и причудливый сюжет - на любителя.

Нелады в семье — точно дождевая вода на плоской крыше. Один ливень, другой, вроде и незаметно, а вода все копится и копится; и в один прекрасный день крыша рухнет вам на голову…

Не мой автор Салман Рушди, хотя о чем это я, о востоке деле тонком я в принципе читаю очень мало. И "Стыд" - роман не для почти-зимы, которая угнездилась с этой недели во дворах. Это такая книга-раскладушка, где есть две семьи, истории двух семей, написанные в духе притчи, и внезапные вставки-рассуждения автора о нынешних днях его родины, о жизни, о, собственно, стыде, бесстыдстве, грехе и чем только не. Именно эти вставки понравились мне больше всего, а сказочная дымка грустных и подчас жестоких историй человеческих судеб пришлась не совсем по вкусу. Если бы Салман Рушди оставил позади стиль сказителя с хитрой, но при этом грустной улыбкой, может быть книга понравилась мне больше, а так я словно слишком много съела рахат-лукума. На языке вязко, и приторное послевкусие не пропадает.

Как итог - попробую, тем не менее, почитать еще Джозефа Антона , но оставлю сие до более поздних времен. Хотя бы на весну. А если мне захочется восточных историй в формате притч про недавнее и былое, то я лучше возьмусь за книги Орхана Памука.