– Ты и он? Это выглядит жалко. – Джош раздражен.
Его слова глубоко задевают меня. Жалко! Он уже называл меня жалкой! Мы совершили круг и вернулись ровно в то место, где нам комфортнее всего. Я размышляла, как будут складываться наши отношения после поцелуя, после слез, боли в его глазах. Извинений. Тишины, которая заполняла с тех пор все дни.
Судя по поведению Джошуа, мы снова вернулись к ненависти, и я больше так не могу. Не могу продолжать в том же духе. Это слишком тяжело. То, что раньше происходило легко, как дыхание, теперь превратилось в тяжелые бои. Я так устала. Мне от этого больно.
– Конечно. Я жалкая. – Я смотрю на дорогу впереди, а тем временем начинается игра в гляделки, односторонняя. Я игнорирую его. Нас никто не видит, кроме женщины за рулем, но ее внимание привлечено к ситуации на дороге, так что она нами не интересуется.
– Печенька… – (Я не реагирую.) – Печенька…
– Не знаю никого с таким именем.
– Поиграй со мной минутку, – шепчет он прямо мне в ухо.
Я поворачиваю к нему лицо и, стараясь не сбиться с дыхания, говорю:
– Отдел кадров.
Лицо Джоша так близко к моему, что я ощущаю вкус его дыхания, горячую мятную сладость. Различаю тонкие полосочки в его радужках, крошечные неожиданные сполохи желтого и зеленого. Но больше всего там голубых искр – много, как звезд в галактиках.
– Твои розы все еще живы?
Есть ли что-то такое, чего не знает этот мужчина? Я стараюсь не замечать, что наши локти тихонько трутся один о другой. Локти не эрогенны. По крайней мере, я никогда не думала, что они могут такими быть.
– От кого ты о них узнал?
– Ну, всем известно, что Дэнни Флетчер – мужчина твоей мечты. Розы и все такое прочее. Ланчи на двоих при свечах на офисной кухне. – Он смотрит на мои губы, и я их облизываю. Он смотрит на лямку моего лифчика, и я свожу колени.
– Кто твой информатор?
Глаза Джошуа темнеют. Зрачок поглощает голубизну, и я вспоминаю его глаза в лифте. Глаза убийцы. Страстные. Полупомешанные.
– Внутренний источник? Как у журналов для сбора сведений о знаменитостях? Ты разве знаменитость, Люсинда?
– Мне непонятно, откуда такая осведомленность.
– Я проницательный. Я все знаю.
– Ты знаешь, что у меня в спальне стоят розы. Откуда? Читаешь язык тела? Мысли? Ты такой гадкий! Наверное, подсматривал за мной через окно с помощью телескопа.
– Может, у меня квартира напротив твоей.
– Тебе этого хотелось бы, лазутчик. – Я начинаю ощущать, как на спине выступают первые капельки пота. Если так, я, вероятно, сама готова посидеть в темноте, вооружившись биноклем.
– Ну так что? Они живы?
– Завяли. Мне пришлось выбросить их сегодня утром.
Его ладонь скользит по моей руке – медленно, мягко. Она очень холодная. Я смотрю на лицо Джошуа. Выражение хмурое по умолчанию.
– Ты горячая.
– Да, это всем известный факт, – говорю я с сарказмом и убираю руку.
Автобус заворачивает за угол, и мое зрение затуманивает легкая волна головокружения, начинает подташнивать. До настоящей тошноты дело не доходит. Возможно, мое тело реагирует на стресс, вызванный подачей заявки на новую должность, поцелуем и убийственным блеском в глазах Джошуа.
– Ждешь не дождешься, когда тебя пристрелят?
Я беру себя в руки и выдаю лучшую отповедь, на какую способна:
– Я собираюсь уничтожить тебя. Игрой в ненависть. Ты против меня. Только так можно покончить с этим.
– Верно! – резко бросает Джошуа, поворачивается и встает на колени на своем сиденье, чтобы обратиться к коллегам.