была как пустая чашка, которую Ник опрокинул, и теперь приходилось рассматривать, что там из меня выплеснулось: бредовое ощущение собственной значимости, амбиции быть каким-то другим человеком, а не собой. Пока это все бултыхалось внутри, мне было не видно. Теперь, когда я стала ничем, просто пустой чашкой, мне все про себя стало ясно.