Неужели этот вопрос волновал меня только потому, что, будучи женщиной, я считала, будто обязана ставить чужие потребности выше собственных? «Доброта» — просто очередной способ подчинения в конфликте? Именно об этом я подростком писала в дневнике: как феминистка я имею право никого не любить.