© Салават Вахитов, 2016

ISBN 978-5-4483-5168-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Комаровские яблоки

Профессоров в наше время развелось как собак. Куда ни плюнь – норовишь попасть в профессора. Недавно к нам в редакцию пришел один такой. Бил себя кулаком в грудь и кричал: «Я – профессор Ширяев!» – Нет, это впечатления такие остались, будто он бил себя в грудь, а на самом деле он никуда не бил, но представился несколько истерично – с надменным достоинством и презрительно, словно Зевс, посверкивая глазами-молниями. (Хотя, между нами, какой из него Зевс? Скорее, он был похож на Мефистофеля из гетевского «Фауста». ) Возможно, что он известная в нашем городе личность, однако я, к стыду своему, ничего о нем не слышал. Был он не слишком трезв, выглядел лет под восемьдесят… Правда, потом выяснилось, что ему всего-то шестьдесят пять! Протянул визитку и искусственно улыбнулся, обнажив при этом ровный, безжизненный ряд керамики.

Все меня удивляло в профессоре Ширяеве. Даже его визитка. Скажу честно: я не любитель визиток. Когда мне их суют при знакомстве, я, конечно, беру, хотя и немедленно теряю или выбрасываю. (Что ж скрывать? Так многие делают.) Но обычно на одну деталь всегда обращаю внимание. Она показательна: чем больше информации о человеке представлено на кусочке бумаги, тем меньше он интересен как личность. Наверное, вам часто попадались такие визитки, где указывались учреждения, к которым человек имеет отношение; его должности, а также длинный список званий и наград. Увидели такое – даже не сомневайтесь: все это обычные серые люди. Те, кто знает себе цену, поступают по-другому. Вот я, например, раньше писал только фио и контакты, а теперь и вовсе отказался от визиток: не хочу, чтобы мое имя по воле какого-либо урода валялось в мусорной корзине.

Визитка посетителя привлекла мое внимание тем, что в ней тоже были только две краткие записи: «профессор Ширяев» и «сексолог». И все. Никаких контактных данных – типа, тот, кому нужен хороший сексолог, и сам найдет к нему дорогу.

Одет он был тоже необычно. Начну описывать снизу – как я его начал рассматривать. На ногах красовались длинные, до колен, кожаные сапоги – обтягивающие, вроде женских. Не помню, были ли на нем брюки. Сейчас я думаю: а если были, то куда же он заправлял брючины, ведь узкие сапоги не позволяли этого? Носил он стильное кашемировое пальто – вот почему я и не заметил наличия штанов, – а на бритом черепе плотно сидела модная, я бы даже сказал – кокетливая, кепка. Такое я видел лишь раз, лет двадцать – двадцать пять тому назад на художнике Михаиле Шемякине.

Но больше всего меня заинтересовали его зубы. Когда он говорил, я даже привставал на носки, чтобы заглянуть ему в рот: зубы были ровные, один к одному, и поэтому вызывали некий эстетический дискомфорт. Я понял в чем дело: по-настоящему красивые природные зубы никогда не бывают одинаковыми, в них нет совершенства, они обязательно отличаются друг от друга шириной, высотой, направлением роста – да чем угодно! Поэтому ровные, аккуратные ряды зубов-близнецов выглядят безжизненно и уродливо.

Работая в журнале, я давно привык к творческим людям разной степени сумасшествия, но напомню, что у Ширяева на визитке было указано загадочное «сексолог» и оно выбивало посетителя из ряда обычных авторов. Да-да, на самом деле профессоров много, но профессора, помешанного на сексе, не каждый день встретишь. Поэтому любопытство взяло верх, и я пригласил гостя в кабинет.

Вальяжно развалившись на стуле, Ширяев взахлеб рассказывал об известных в нашем городе людях, которых он пользовал, и, совершенно не заботясь о врачебной этике, раскрывал мне, журналисту, пикантные подробности их болезней. Отпускал циничные шутки, а в заключение в сладких ностальгических нотках поведал о том, что лучшие в мире любовницы, конечно же, вьетнамки. «Почему?» – спросил я, бестактно прервав бесконечный «чеховский» монолог. Он пожал плечами, мол, это и так понятно: «Да потому что любят по-настоящему! Потому что их гибкие смуглые тела обвивают тебя крепко и нежно, как лианы в джунглях».

– Я могу вылечить вас бесплатно, – вдруг заявил он. – С богатых беру много, а с вас ничего не возьму.

Его предложение меня озадачило.

– Спасибо, – отвечаю ошарашенно. – То, что я небогат, конечно, заметно, но с чего вы взяли, что я нуждаюсь в лечении?

– Пожалуйста, – говорит он ласково. – Но я-то вижу, что у вас проблемы с сексом, меня не обманешь.

Это меня разозлило. Да как он смеет! Мои мужские потенции до сих пор не вызывали сомнения.

– С чего вы взяли, что у меня какие-то проблемы?

Он улыбнулся:

– Да по зубам видно. Я как раз хотел предложить для публикации психологический этюд.

Профессор достал из папки листок с рисунками.

– Это этюд? – удивился я.

– Да, этюд – история моей пациентки.

На одном из рисунков были изображены передние зубы, выписанные с помощью букв, составлявших слова «кариес» и «воспаление». Между нами, зубы эти могли принадлежать как пациентке, так и пациенту, поскольку какие-либо гендерные различия отсутствовали. Два ряда зубов были обведены тонкими линиями губ, стремящимися вниз и символизирующими боль, тоску и безнадежную грусть. На другом рисунке те же зубы вырисовывались словами «сексуальное здоровье», и краешки губ были приподняты в улыбке. Почему-то рисунки не произвели на меня должного впечатления, более того – мне стало неприятно. В последнее время меня действительно мучили зубные боли, но пойти к зубному все как-то не решался в надежде, что само пройдет, да и с деньгами тоже были напряги: лечение в наши дни не дешево. «Вероятно, – подумал я, – от глаз профессора не укрылось, как я рукой придерживаю щеку».

Когда мне напоминают о зубной боли, меня всегда передергивает. Зубная боль приходит внезапно и потом долго не отпускает, она твой враг. А кого мы называем врагом? Того, кто наносит оскорбление, обиду, покушается на твою собственность, того, кто презирает тебя, унижает твое достоинство, кто желает тебе смерти. Короче говоря, враг – это тот, кто приносит нам боль и страдание.

У меня было много врагов, теперь они все умерли.

Помню, первым моим личным врагом стала врачиха из стоматологической клиники. Было мне тогда три или четыре года. В садик по какой-то причине я не ходил, и со мной нянчилась бабушка. Однажды ей понадобилось удалить зуб. Поскольку оставить меня было не с кем – родителям не удалось отпроситься с работы, – мы отправились на процедуру вместе.

В поликлинике мне сразу не понравилось: врачебный кабинет был выкрашен белым, на окнах – белые занавески, и сама врачиха была в белом халате. К тому же бабушку усадили на высокое кресло и укрыли до подбородка белой простыней. Непривычная обстановка меня насторожила, смутила разум и покоробила неокрепшую душу: так не бывает, чтобы кругом только один белый цвет. Разве никто не замечает, что это, по меньшей мере, странно?

Врачиха взяла со стола какие-то блестящие железки и полезла ими в бабушкин рот. Я привстал со скамейки и даже вытянулся, дабы рассмотреть, что происходит. В этот самый момент бабушка застонала, и на краешках ее губ показалась кровь… Кровь! И она неожиданно хлынула, полилась на белое полотно покрывала. И тогда я заорал что есть мочи. Бабушку надо было немедленно спасать. А что я мог сделать? Врачиха-то – значительно больше и сильнее! Я мог только орать, и плакать, и обнимать бабушку в надежде, что мой призыв к спасению кто-то услышит и придет на помощь.

Скандал разгорелся нешуточный. Не помню, как меня вытащили в коридор и успокоили, но врачиха запечатлелась в моем детском мозгу, как рублевская фреска, на всю жизнь. – Я ведь даже не предполагал, какая она злая, мерзкая и противная! Коварная, она не была похожа на Бабу-Ягу или гадкую колдунью! Она выглядела как обычная, неприметная женщина и даже пыталась улыбаться мне и говорить ласковые слова. Но она стала моим первым врагом, и я навсегда уяснил для себя, что внешность может быть обманчива и проявление высшей степени дружелюбия порой следует воспринимать как сигнал опасности и злого умысла.

Она давно уже умерла, мой первый враг. Потом, в более зрелом возрасте, время от времени появлялись у меня враги и посерьезнее. Но я прожил достаточно долгую жизнь и имел возможность наблюдать, как они потихоньку уходили друг за другом в иной мир, а я, словно мудрый индейский вождь, сидел на берегу реки и наблюдал, как трупы моих врагов проплывают мимо. Поэтому сегодня, если у меня и появляются враги, мне становится до боли жаль их, поскольку я понимаю, что они скоро умрут.

Лет через пять, когда наша семья переехала жить в поселок санатория «Юматово», мне довелось столкнуться с другим врачом-стоматологом. Звали его Михаил Романович Комаров. Михаил Романович не был моим врагом, он был другом отца, и они часто встречались на дружеских вечерах, удили вместе рыбу на Деме. Комаров был мне не страшен, поскольку слыл чудаком. Вот только одна история. Однажды он высадил в саду деревце яблони. Но ведь когда еще оно наберет силу и начнет плодоносить?! На это понадобится несколько лет. Комаров так долго ждать не мог. Он накупил в магазине огромных красных яблок и привязал их нитками к ветвям саженца. Жители нашего санаторского поселка были весьма удивлены, когда утром, идя на работу, обнаружили чудо. Не меньше других удивился яблокам тезка Михаила Романовича – космонавт Владимир Комаров, приехавший в санаторий «Юматово» выступать перед отдыхающими. Он никак не мог понять, почему яблоки, висящие на хилой яблоньке, называются комаровскими, и решил, что это новый сорт, выведенный селекционерами и названный в его честь. А восхищению малышни, помнится, вообще не было предела, поскольку не запрещалось залезать в сад и угощаться комаровскими яблоками. Они были настоящие и пахли жарким летом, их вкус запомнился на всю жизнь. После этой истории «комаровскими яблоками» жители нашего поселка стали называть любые неожиданно щедрые подарки…

Однажды случилось так, что мой передний молочный зуб, несмотря на то, что уже вовсю шатался, никак не хотел выпадать самостоятельно, в результате чего новый зуб начинал расти криво. Заботливый отец привел меня к своему другу-стоматологу. Комаров дружелюбно улыбнулся и спросил:

– И как тебя зовут?

– Салават, – тихо выдавил я.

– О! – обрадовался Комаров. – Да ты батыр – Салават Юлаев! Ну-ка открой рот, посмотрим, что там у тебя.

И тут он жестоко обломился. Может быть, впервые за всю карьеру зубного врача. Я-то ведь был не дурак и уже знал, что происходит, когда раскрываешь рот в зубном кабинете. Поэтому изо всех сил сжал челюсти и отрицательно покачал головой. Мол, нет, ни за что! И никакие уговоры на меня не действовали.

– На, прикуси вот эту железку, – сказал сконфуженный Комаров и протянул мне нечто, похожее на пинцет. – Я ничего не буду делать.

«Какой хитрый дяденька!» – подумал я. – Ага, щас! Я, значит, прикушу железку, а он нажмет на какой-нибудь рычажок, рот раскроется и…

– Никакой ты не Салават Юлаев, – пробубнил озадаченный Михаил Романович. – Ты – Пугачев!

Не помню, как в конечном итоге со мной справились. Кажется, отец пообещал купить мне машинку, и тогда все закончилось благополучно…

Космонавт Владимир Комаров погиб в апреле 1967 года – сгорел заживо при посадке на Землю: просто не раскрылся парашют. А вслед за ним умер от рака гортани и его однофамилец – Михаил Романович. Увы, друзья тоже уходят…

***

Чтобы зубы не болели, их чистят зубной пастой. Эта процедура никогда не вызывала сомнения, пока я не познакомился с профессором физики Фейнманом. Познакомился, конечно, не в прямом смысле. Он давно умер, Фейнман, но остались его видеолекции, которые «ходят» в Интернете. И поскольку профессор до сих пор оказывает влияние на умы, можно ли говорить, что он умер? Умершим я его совсем не представляю. Более того, оказалось, что он похож на стоматолога Комарова, поскольку тоже слыл непревзойденным чудаком. Более других мне нравилась лекция Фейнмана о гравитации. Он так занятно рассказывал о физических законах, что его выступление было увлекательнее приключенческих романов, которыми я зачитывался в детстве.

Профессор Фейнман как-то заметил: «А где доказательства того, что чистка зубов хоть как-то спасает от кариеса? Посмотрите на мир с другой стороны!» И действительно, экспериментальные данные не подтверждали эффективность самого распространенного ритуала. Я и сам помню, как моя бывшая жена постоянно чистила зубы – утром и вечером, и даже днем, после еды. И результат был прямо противоположен ожидаемому: она каждый месяц бегала к стоматологу лечить больные зубы. Я же чистил зубы лишь по утрам, да и то далеко не каждый день, а к стоматологам-изуверам вообще предпочитал не ходить. Возможно, на этой почве мы с ней и разошлись. Или все-таки прав Ширяев, и проблема могла быть решена с помощью тупого секса?..

Мне тут же захотелось проверить гипотезу профессора Ширяева, которая грубо формулировалась так: здоровый человек не имеет сексуальных проблем. Из гипотезы вытекало следствие: здоровые зубы – результат регулярного секса. Как это проверить? Профессор Фейнман утверждает, что следствия гипотезы можно доказать или опровергнуть только экспериментально. Итак, мне нужен был эксперимент. А где ж его взять, когда я в разводе и давно смирился с неприхотливой холостяцкой жизнью?

Еще один профессор – профессор Штейнберг – приучил меня раскладывать исследование на множество лучиков с помощью солярной графики. Он считает, что восьмиконечная система координат, на которой располагаются направления эксперимента, дает возможность систематического анализа исследуемого явления, и я с ним полностью согласен. Только один момент в его методике меня раньше смущал. Профессор Штейнберг называл свои графики солярными, то есть похожими на солнце, но мне они напомнили знаменитую книгу Курта Воннегута – «Завтрак для чемпионов». Она была проиллюстрирована самим автором, и на одном из рисунков, была изображена задница – ну точная копия графиков Штейнберга! Возможно, так часто бывает: профессор старается что есть мочи, распинается перед аудиторией, пытаясь говорить о солнце. А кто-то из неблагодарных слушателей обязательно представляет себе задницу, особенно если болит зуб.