Цитаты из книг автора «Саймон Шама»

Если искусство может сделать нас счастливыми, в силах ли оно также сделать нас лучше? Если оно способно привести в восторг или довести до слез, должно ли оно также побуждать нас стать достойными гражданами?

Рембрандт изобразил старца с закрытыми глазами – может быть, слепого, но на лице его свет, исходящий от младенца, свет священной истины

Рембрандт не был книжным червем, но всегда, по-видимому, изучал тексты, которые хотел интерпретировать на холсте, так что в данном случае он, по всей вероятности, обратился за вдохновением к Тациту.

Заказчикам надо угождать, и Рембрандт не мог сделать из Рютса лишь рекламу его бизнеса. Надо было показать, что он доблестный гражданин, бесстрашный предприниматель, ведущий дела с Московией. Поэтому художник пишет портрет в три четверти роста, как за пределами Голландии изображали только знатных особ, в то время как Рютс был всего лишь бизнесменом, и притом слегка плутоватым. И вот он становится современным человеком действия, у которого руки буквально чешутся на дело: корпус его слегка изогнут в одну сторону, голова повернута в другую, лицо оттеняет воротник, который словно заряжен электричеством и вздымается волной из тени на свет. Но динамических характеристик для солидного коммерсанта мало, и поэтому глубокая тень под подбородком Рютса придает ему вид мыслящего человека,

Таким образом, Рембрандт предлагает нам яркое театральное зрелище со сценами из буржуазной жизни. На картинах мастеров фламандского Возрождения богачи восседают за столом, перед ними высятся горки монет, стоят весы с многозначительными гирями, а в качестве залога искупления грехов поблизости лежит Библия. Иногда они стоя демонстрируют семейное счастье на фоне лика Девы Марии. У Рембрандта же властители рынка ведут свободную, обеспеченную жизнь – по крайней мере, в тот момент, когда художник дарует им бессмертие. Они прихорашиваются, болтают, молятся. Но они не позируют, они живут.

Самое обычное движение передано у Рембрандта необычно.

Даже сидящая модель не бывает у него малоподвижной. «Ученый» (а может быть, просто образованный господин) за письменным столом резко поднял голову, словно его работу внезапно прервали.

А рассматриваем человека внимательно мы в том случае, если уже почувствовали симпатию к нему.

Ведь эскизность, вообще-то, приглашение к сотрудничеству. Мы воспринимаем намек художника и сами завершаем картину.

Рембрандта интересовали, разумеется, не анатомические подробности сами по себе. Он понимал, что люди смотрят друг на друга не бесстрастно и изогнутые дугой брови, угловатые челюсти и выдающиеся скулы заранее настраивают на симпатию или антипатию.