Эта книга о том, что когда я стану президентом, я увеличу финансирование интернатов, приютов для престарелых и психушек раз в двадцать как минимум. Выгоню оттуда абсолютно весь персонал, а половину работников пересажаю по тюрьмам. А потом наберу новых, молодых специалистов на хорошие зарплаты. Может быть тогда этим несчастным людям станет чуточку легче.
Знаете, я раньше совсем не рвалась в президенты. А вот теперь чего-то замуляло. И у каждого, кто прочитает эту книгу, замуляет. И в голове, и в сердце, и в пятой точке – чтобы пойти и самому лично что-то сделать для этих людей.
Потому что это чудовищно. Дети-сироты, к тому же больные тяжелейшими болезнями, сначала оказываются брошенными любящими мамочками и папочками, а потом подвергаются постоянным издевательствам со стороны добросердечных воспитателей и нянечек. По окончанию интерната их засовывают в дом престарелых – медленно и мучительно умирать. Но вы думаете, это самое страшное? Нет! Это ещё за счастье. Тех детишек, которых посчитали непослушными отправляют прямиком в дурдом, где их колют такими замечательными препаратами, по сравнению с которыми похмелье после Нового Года покажется сказочкой.
– Дай определение инвалида.
– Инвалид – это тот, кто не может за собой ухаживать и приносить пользу.
– Дай определение доброго и злого человека.
– Добрый – тот, от которого всем хорошо, злой – от которого плохо.
– Тогда мы с тобой злые люди. – Миша не улыбается, он серьезен. – Мы едим чужую еду, заставляем других людей нам помогать. И я более злой, чем ты, потому что моя инвалидность тяжелее.
На самом деле эта книга о том, что такое настоящая дружба. Двое ребят, один с ДЦП, другой с миопатией – мышечной дистрофией. И больше никого у них нет на свете. Вот у вас есть друг, за которым вы готовы постоянно выносить утку, поминутно передвигать атрофированные ноги, кормить с ложечки и все время прислушиваться к его вздорному характеру? Это притом, что вы сами – еле передвигающийся инвалид в коляске.
– В этом твоя проблема. Ты можешь двигать руками, но не можешь думать.
– Но думаю я так же плохо, как и двигаю руками.
– Тогда ты, в отличие от меня, – гармонично развитый организм.
Невозможно себе представить, как человек с уникальной памятью и колоссальными умственными способностями может жить, прикованный к постели. Грязной, вонючей постели, которую нянечки неделями не меняли. Человек, который мог вслепую играть на пяти шахматных досках одновременно, но не мог самостоятельно поесть.
– Чего бы ты хотел? – спрашиваю я Мишу.
– Сдохнуть.
– Я серьезно.
– Сдохнуть быстро и безболезненно.
– А если чуть менее серьезно? – не сдаюсь я.
– Если чуть менее серьезно, включи музыку.
Даже животные ведут себя правильнее и честнее. Но мы же люди, мы - гуманные высокоразвитые существа. За попытку суицида - сразу в дурдом. А чего это ты вздумал умирать? Живи и терпи. А мы клятву Гиппократа давали, нам статистику портить никчему.
Если копнуть совсем глубоко, глубже, чем сможем понять мы с тобой, то все люди на свете добрые. Там, внутри, все добрые: и ты, и я, и нянечки, и врачи, и психохроники. Но нам от этого никакого проку нет.
Весь роман состоит в основном из диалогов. События, конечно, присутствуют и далеко не приятные. Но разве, скажите на милость, может в жизни двух инвалидов твориться бешенный экшн? Тем не менее, читать совершенно не скучно. Как оказалось, разговор двух умных, необычных людей может не меньше захватывать, чем погони, драки и волшебные превращения.
– Я купил чайник, – говорит Миша.
– Зачем?
– Это сложный философский вопрос. Ты, Рубен, никогда не сможешь ответить на него самостоятельно. Зачем люди покупают чайники? Не знаю. Почитай Шекспира.
Дочитав поздней ночью, я начала рыться в интернете. Мне было интересно, как он смог написать книгу? Или, может, в интернате ему выдали пишущую машинку или ноутбук? Как оказалось, Рубен Гальего жив-почтиздоров. И самое главное – он умудрился дважды быть женатым, иметь двоих дочерей, да ещё и разыскал родную мать! Это в таком-то состоянии!
А Миша Гонцов… тот самый уникальный мальчик… он действительно был. Был, а не есть. Так что в книге описана чистая правда.
Вот вам ещё не захотелось стать президентом?