Если честно – так можно сойти с ума. Мне хорошо и плохо одновременно. С одной стороны мне одиноко, но и люди рядом не радуют. Мне пришлось повзрослеть. Я хочу обнять и расцеловать тебя. Меня ничто здесь не держит. Наверное так умирают. Мне 26, точнее 25 и 11 месяцев. Вокруг много прекрасного. Но внутри драма и трагедия.

В любой момент может произойти, что угодно. Мы, как бабочки, летящие на свет.

Я не могу дышать. Я задыхаюсь. Этот мир. Он слишком тесен. Я улетаю. День. Ночь. Час. Ничто не имеет значения.

Я никогда не делаю что-то, чтобы понравиться. Но тут я заметила, что иногда я делаю все, чтобы не нравиться.

Сменю к черту эти имя и фамилию. Зачем вообще детей называют при рождении. Тебе исполняется 3 года, и ты понимаешь, что дорога выбрана за тебя.

Когда я агрессивна у меня гораздо лучше все получается. Хотя нет. Я не агрессивна. Просто в обычном состоянии я слишком добра к людям. Добрее, чем этого требует ситуация.

Больше нет эмоций. Нет чувств. Никаких. Девушка, сидящая рядом. Люди, смотрящие и ничего не понимающие. Я стараюсь забыть. Нет пути назад. Застрявшие во времени и пространстве. Обоженные крылья бабочек. Мой мир.

Иди до дрожи в коленях. Не останавливайся. Эмоциональный передоз. Сумашествие. День прошел. Нет конца. Вернуться в детство? Никогда. Жизнь в лабиринте.

Не смотрите на меня так. Я не небо. И даже не звезды. Холод. Сияние. Иллюзии. Без имени. Без прошлого. Нити судьбы. Поток мыслей.

Галлюцинации. Мыльный дождь. Надежда. Я не вижу красивых людей. Я не вижу красивых пар. Красивых детей. Так мало гармонии. Войди в мой мир. Если посмеешь. Если полюбишь. Свобода. Нет чувства собственности.

И снова думаю о том, чтобы сменить имя и уехать. Уехать. Да, имено так. Новое имя, новая жизнь. Птица с подбитыми крыльями. Слишком много ушло времени. Времени на восстановление. Никто не знает. Никто никогда не узнает. Потому что я никому никогда не скажу.

Наверное, я умру от своего идеализма раньше, чем от какой-нибудь страшной болезни. Это недоступная для меня истина. Зачем люди вместе, если ничего нет? Зачем мучения? Зачем страдания? Выбор. Он есть всегда. Под самым носом. Но его не видят. Игнорируют. Страдают.

Детство. Отец. Вернемся к этому позднее.

Зачем людям снятся сны. Это, как вторая жизнь. Боюсь о чем-то думать. Это всегда сбывается. Всегда. Год, два, три. Но это становится правдой.

Люди. Такие разные. Они восхищаются тобой. Но они не знают тебя.

Песня. Воспоминания. Слезы. Мантра. В сердце. Навсегда. Хватит бояться. Бояться быть отверженным. Этот страх поставит на колени. Она всегда понимала, если я исчезала. Не спрашивала, где я.

Такси. Дождь. Провести обжигающим льдом по твоему телу. Зеленая карета. Весна. Трава под снегом. Ночь. В ожидании чуда. Кто-то уезжает, кто-то умирает, кто-то забывет. Дух огня.

Некого винить. Вся жизнь была в твоих руках. В любой момент все может оборваться. Но мы чего-то ждем. Музыка, которая прошла со мной через все. Если я умру, после меня останется только музыка. Со мной останется только музыка. Без музыки меня нет.

Ощущение никому ненужной куклы. Прекрасной. С холодными глазами. Никогда не думала, что разрушенная семья будет меня беспокоить. С одной стороны так даже легче. Я всегда знала, что отец меня не любил. Теперь он это доказал. Выброшенная роза. К черту.

Молча исчезнуть. Молча раствориться. Никому ничего не сказать. Люди слишком мало общаются друг с другом. Имеют односторонне представление друг о друге. Кто-то знает меня только на работе, кто-то – скучным человеком, не выходящим из дома, кто-то – как невинную жертву. Любовь за ночь. Ночь за любовь. Дочь не может простить отца. Уставшие от жизни, но не готовые к смерти.

Ненавижу эту чертову планету. И людей на ней. Люди не умеют любить. Чертовы эгоисты. Все оставить. Все забыть. Розовое небо. Зеленые деревья. Снег. Зеленая трава. Долго и мучительно. Эта жизнь определенно не стоит того, чтобы ее жить. Сегодня мне сказали, что я живу свободно. Но это не так. Я – жертва контроля. С больными фантазиями. Больными желаниями. Я снова задыхаюсь. Мне снова 25. Я – черная кошка среди людей.

Я стала жить за эмоциями. Я холодна, как труп. Чей-то язык, чей-то укус. Сомнение. Не помню. Хочу забыть. Когда людям дают свободу – они не понимают, что с ней делать. Забавно.

Пришла в голову странная мысль. Если бы у меня умер пациент на операционном столе, я бы умерла вместе с ним. Сможешь ли ты успокоить мою боль? Скажи. Когда мои легкие наполняются слезами.

Обращение ко всем, кто возвращается ко мне через три – четыре года. Где вы были раньше, когда вас любили, ждали? К черту все. Время решать. Холод и сигареты. Не верь, не бойся, не проси. Песня детства. Скандал. Воспоминание. Насилие.

Мы были настолько близки, что я знала, как умер ее отец. Я надеюсь, моя история спасет кого-то в этом мире. Где у обычного человека сердце – у него была огромная черная дыра.

Это не кошки скребут у нее на душе. Это крысы поедают ее изнутри. Делают они это, пока ты не начинаешь блевать. Не выблюешь все внутренности: кишки, сердце, печень, пищевод. До конца.

Когда дочь внешне слишком похожа на мать, отец и другие мужчины относятся к ней странно. Боюсь и ненавижу одного человека. Шнуры на шее, ноги на груди, утопление в ванне, кровь на стенах, разбитые в кровь руки, непроходящие синяки. И не спрашивайте ее потом, почему она такая странная. Ее больше ничто не радует. Есть важные и глубокие вещи в нашей жизни. И если кто-то не в состоянии это понять, быть искренним, признавать ошибки, говорить правду, смотря в глаза – то вы ей не нужны. И она вам. Мысли девушки без имени. Всем текущим, предыдущим ,будущим знакомым, друзьям, любовникам, любовницам посвящается.

Your love is like no other. Perverted love.

Есть две грустные вещи в этом мире:

– Когда человеку приходится думать о деньгах. Это дерьмово. О них вообще думать не надо.

– Когда человеку приходится думать, может ли он общаться с другим человеком или нет. Человек – это не собственность. Человек – это человек.

Есть девушки, какими бы никогда не хотели видеть их отцы. Но эти же отцы именно такими представляют своих любовниц. Забавно.

Иногда мне лень говорить. То есть мне приятно находиться рядом с человеком, и я бы даже поддержала с ним беседу, но мне лень. А люди, наверное, обижаются, думают, что я не хочу с ними общаться. А может им неважно. Я не знаю. Да и не узнаю. Мне же лень.

Как люди могут жить и годами притворяться. Они получают от этого какое-то садо-мазохистское удовольствие? Или что? А потом еще и других в это вовлекают. Для эффекта группового изнасилования, видимо. Это жестоко. Стокгольмский синдром.

Игра дыхания. Убей меня нежно. Out of control. Потеря сознания – это, как маленькая смерть. Странные ощущения. Perverted dreams. Perverted fantasy.

Я люблю сжигать мосты. Иногда это нужно делать. Иногда нет. Я чертова истеричка. Вечный эмоциональный холод. Герда и Кай.

Удивительно, как человек привыкает. Даже к ужасным вещам. Когда в первый раз слышишь фразу “я хочу покончить жизнь самоубийством”, ты думаешь: “Почему я? Почему он выбрал меня? Почему я должен быть ответственным за его жизнь?”. Потом это повторяется. Повторяется снова и снова. И ты думаешь: “Hey, guy! Let’s do it. It’s up to you to decide.” Жестоко, наверное, но это так.

Час ночи. Звонок. Слезы. “Кошки нет. Отца нет.” Прошло три часа. Кошка нашлась, отец пришел. Все хорошо.

Только там я увижу радужный свет и покоя мне хватит на тысячу лет.

I hate myself. I hate myself. For love with you. For love without you.

Ночное метро, еду со встречи. "Любовь за деньги. Деньги за любовь".

Девушки делятся на несколько категорий: очаровательные нимфетки, завистливые суки, ну, и несколько нормальных где-то там посередине. С мужчинами все гораздо проще. Это как в том фильме: "Просто с ним это было приятнее, чем с остальными". Для мужчин я проститутка. Без чувств, без мыслей, без эмоций.

–У тебя есть парень?

–Нет.

–У меня была мысль предложить тебе встречаться.

–А.

Прошло семь лет. Ничего не изменилось. Я эгоистка и нарцисс. Разбитые в кровь руки. Ширли Мэнсон. Муза моего детства.

Когда я умру, останется лишь шепот невысказанных слов. Шелест моих слов. Дождь не может быть вечным. Я надеюсь. Holy money, holy love. Do you love me? Like I love you?